Российский политик: нас ждут страшные потрясения

Исполнился год со дня введения антироссийских санкций. Многие забывают, что они появились не просто так, а были ответом на аннексию Крыма. Я не думаю, чтобы западные страны тогда могли повести себя как-то иначе. Дело не в том, сочувствуют ли они Украине, верят ли в демократию... На одной международной встрече депутат Европарламента (немец, кстати) сказал мне: «Понимаешь, на Крым всем наплевать, но мы же все помним, что случилось, когда Гитлера не остановили в Судетах» [аннексия Судетской области, пограничного региона Чехословакии, в 1938 г. — прим. ред.]. Страшный исторический пример. Все понимают, что повторять поведение Англии, Франции в 1930-х годах — самоубийство, поэтому они его и не повторяют.

Сейчас можно уверенно сказать, что санкции серьёзно повлияли на Россию.

Мы сколько угодно можем хвалиться наличием других партнеров (китайцев и так далее), но по уровню технологического развития совершенно очевидно, что доминируют в мире те страны, с которыми мы зачем-то поссорились. А китайцы — ну а что китайцы? Они, конечно, молодцы. Но их высокие технологии — это то, что они, как многие считают, украли или купили на Западе. И сейчас, если мы будем ориентироваться на них, это станет просто закреплением нашей отсталости...

Из-за санкций нам перестали давать «длинные деньги».

Но хуже не официальные, а другие, непрописанные последствия санкций. Например, многие западные фирмы, структуры, люди предпочитают на всякий случай не иметь с нами дело: и своему правительству может не понравиться, и вообще, что этим русским дальше в голову взбредет, неизвестно. И мы попадаем во всё большую изоляцию. И даже если санкции будут отменены (но они не будут отменены до тех пор, пока мы не вернём то, что взяли), установка будет та же.

Конечно, есть фирмы, которые страдают из-за потери связи с нами — наше правительство явно рассчитывало на то, что они заставят руководство своих стран отказаться от санкций. Эти надежды не оправдались. Во-первых, там иные отношения между политическим руководством стран и бизнесом — бизнес не командует. А во-вторых, вспомните: когда вводили санкции против Ирана, многие американские предприниматели выступали против разрыва экономических связей — прибыль, рабочие места и так далее. Но прошло время, их компании переориентировались, нашли новых партнёров. А потом, когда уже можно было отменять санкции, им уже было всё равно. Так будет и с нами. Нам трудно с этим смириться, но без нас мир может обойтись. А вот мы без него — нет!

В августе исполнится год продуктовому эмбарго, которое ввела Россия. Так называемым контрсанкциям. Прошу прощения за мою некорректность, но эти контрсанкции — просто дурь, абсолютная позорная дурь, присоединившая нас самих к санкциям против нашей страны.

Во-первых, круг российских граждан, которые пострадали из-за этого, значительно шире круга потребителей самых дорогих импортных товаров — цены-то растут.

Во-вторых, Запад от этого практически не пострадал, потому что в торговом балансе европейского сообщества эти сельскохозяйственные продукты, которые многие покупали, занимают совершенно ничтожное место. Да, пострадали конкретные фермеры в Финляндии, Польше и так далее. Но Евросоюз точно найдёт способ их как-то утешить.

Ну и самое главное. Посмотрите, западные страны лишили нас доступа к тому хорошему, что есть у них, чем мы хотели и хотим сейчас пользоваться — к высоким технологиям, надёжным банкам, возможности (для богатых) купить за рубежом недвижимость. Что сделали мы? Не просто отказались брать другие, незапрещенные хорошие вещи и назло бабушке отморозили уши. Мы признали, что ничего привлекательного для них, к чему мы симметрично можем ограничить им доступ, у нас не существует. Разве что запретить Маккейну хранить деньги в «Сбербанке». Но весь мир смеяться будет. Уже смеется.

Наше правительство еще и торжественно под фанфары об этом объявило Поэтому контрсанкции — это не просто глупость, это позор.

Россия — великая страна, но сейчас она находится в ловушке, в которую сама себя загнала. У нас нет драйверов для развития, по крайней мере, я их не вижу. Самые активные и образованные голосуют ногами — уезжают. А поскольку у нас разрушены все политические механизмы, которые собственно и призваны обеспечивать выход из тяжелых ситуаций, я не вижу мирного выхода из того кризиса, в который мы уже зашли и будем заходить всё дальше, дальше и дальше. Боюсь, нас ждут страшные потрясения.