Эрдоган желал стать и султаном, и Ататюрком в одном лице. Только удастся ли?

CopyMessenger Telegram Whatsapp
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Фото: AP/Scanpix

Давняя мечта Реджепа Тайипа Эрдогана, хоть и с некоторым скрипом, сбылась: 51,4% турецкоподданных высказались в пользу внушительного расширения президентских полномочий, продления каденции и разбития «треугольника» законодательной, исполнительной и судебной власти в Турции. То есть, делегировали президенту фактически неограниченную единоличную власть. Это, безусловно, стало бы огромной удачей Эрдогана, будь он, к примеру, Путиным. Управляй он государством, изолированным - или самоизолировавшимся - от остального мира. Но Турция - не Иран и не Россия.

Старая восточная поговорка гласит: «бойся получить то, что хотел». Особой озабоченности на лице выигравшего референдум президента мы пока не наблюдаем. Хотя и подсчёт голосов, и реакция зарубежных экспертов (а также инвесторов - в том числе турецких), и день ото дня портящиеся отношения с ЕС, - ясно показывают, с какими проблемами новоиспечённому «султану» придётся иметь дело. Притом, что ни единой из прежних проблем Турции - курдской ли, сириской ли, взаимоотношений ли с НАТО или Россией, - Эрдогану пока решить не удалось.

Но лавры харизматического реформатора Мустафы Кемаля сильно не дают Эрдогану покоя. С той лишь разницей, что Кемаль имел ясную цель: недопущение раздела Анатолии - ядра умирающей империи, ставшего затем всей турецкой территорией - между державами-победительницами в I Мировой войне. И последующее строительство на руинах султаната светского национального государства.

Преуспев и в том, и в другом, националист и авторитарист Кемаль вошёл в историю как Ататюрк - «отец турок» - едва ли не самая аторитетная фигура в народной памяти, чьи портреты до сих пор украшают чуть ли не каждый турецкий дом и офис.

Подобной ясностью Эрдоган похвастаться не может: уже несколько лет лавирует он между умеренно-исламистской, популистской и резкой антизападной риторикой и стараниями не последовать примеру Владимира Путина, загнавшего российско-американские отношения в невозвратную точку.

Эрдоган отлично понимает, что досталась ему пусть и довольно непростая, но пока что имеющая не худшую репутацию, и вдобавок давно и прочно вписанная в мировую систему безопасности страна. Политик со стажем, он вполне в курсе, как трудно зарабатываются репутации, и как легко они теряются.

К тому же союзнических же альтернатив у Турции никак не просматривается. За последних два года она умудрилась дважды побывать в друзьях и врагах у Кремля. А творящаяся в эти дни между Москвой и Анкарой «томатная война» ясно показывает, что торговый партнёр путинская Россия такой же надёжный, как и стратегический союзник.

На самом деле ни на какой Кремль Эрдоган, естественно, всерьёз не рассчитывает.

Его калькуляция иная: максимально усилив авторитарую власть внутри страны, он, однако надеется (о)стать(ся) приемлемым для Запада де-факто (не беда, что порицаемым вслух) автократом. Если в своё время такое удалось каким-то Мубараку и Кадаффи, то ему, Эрдогану, просто Аллах велел.

В активе: давнее членство Турции в НАТО, географическая близость к Европе, важные для Запада разногласия с Москвой в сирийском вопросе, роль Турции как«буфера» между Сирией и ЕС, а также значительность диаспоры в Европе, составляющей никак не менее пяти миллионов.

В игре с Западом у Эрдогана припасён дополнительный козырь. Активно пока не разыгрываемый, но временами вытягивфемый из-под стола. Анкара уже неоднократно намекала, что не возражала бы против объединения Кипра. Переговоры об этом объединении - история, быть может, и не такая давняя и безнадежная, как переговоры о вступлении Турции в ЕС, но тоже давно застрявшая в тупике.

Её оживление, однако, началось в январе, когда, на удивление многим, первые международные телефонные звонки из офиса нового госсекретаря США Тиллерсона оказались адресованными Никосу Анастасиадису, 7-му президенту Кипрской республики (ЕС), и Мустафе Акынджи, 4-му президенту лишь одной Турцией признанной республики Северного Кипра.

Заинтересованность Америки в решении кипрского вопроса - хороший шанс для Эрдогана, желавшего бы ликвидации блокады поставок природного газа из Восточного Средиземноморья. Не говоря уж о позитивном пиаре в западном мире.

Но даже если решение по Кипру снова «зависнет» на неопределённый период, опасаться экспорта революции с Запада Эрдогану едва ли следует.

Наученный опытом «арабской весны», цивилизованный мир менее всего заинтересован открывать «турецкий ящик Пандоры».

Чреватый, в частности, потерей контроля над пока что тихо сидящими в Турции несколькими миллионами сирийских беженцев. А также очень возможным в такой ситуации масштабным сведением политических счётов внутри турецкой диаспоры Европы. Которое, безусловно, выльется в массовые беспорядки на улицах Берлина, Брюсселя и Вены.

Так что уж лучше худой мир. Для всех. На это «султан» и рассчитывает. Очень обоснованно, надо сказать.

Главная зона риска для Эрдогана - его страна. Турецкая экономика - в отличие, например, от российской - никак не сырьевая, но индустриальная, в огромной степени зависящая от конъюнктуры на внешнем рынке. Не говоря уж о чрезвычайно развитом туристическом секторе этой индустрии. Десятилетиями выстраиваемая как открытая, и именно оттого настолько конкурентоспособная, - турецкая экономика фактически зависит от двух основных потоков - инвестиций и туристов.

Отныне очень вероятное ослабление этих потоков для огромной Турции, где проблему безработицы и в лучшие-то времена не удавалось толком решить (откуда бы иначе взялись в Европе пять миллионов турок?), - станет первым и главным фактором, расшатывающим её внутреннюю стабильность.

А курды по давней традиции станут вторым. Потому как никуда они не денутся. «Деть» же куда-либо 14 миллионов населения - задача непосильная даже в теории. Вот тогда и даст себя знать хрупкость перевеса нынешних сторонников Эрдогана. Как бы ни отличался уровень жизни в больших турецких городах от ситуации в провинции, пока что Эрдогана поддерживающей, - от нищеты турки успели отвыкнуть. И прежде всего экономика - проклятие популистов и авторитаристов всех времён и народов - неминуемо скорректирует шаткую пропорцию, обнаружившуюся в результате референдума 17 апреля. И кто бы, и что бы, и каким бы образом ни пришло на смену, - ни новым султаном, ни новым Ататюрком в памяти турок Эрдоган не останется.

«По итогам референдума Эрдоган ведёт себя так, как будто у него 80% поддержки, а не 51 с копейками, - заметила в интервью Радио Свобода блестящий российский социолог и политолог Екатерина Шульман, - но это риторика для внешнего мира... На самам деле им (Эрдогану и его партии - И.П.) следует опасаться раскола. Когда побережья и крупные города проголосовали против реформ, а внутренние сельские районы - за, довольно трудно изображать общенациональное единство, и делать какие-либо политические развороты».

Стать «отцом турок» Эрдогану уже не пришлось: полстраны «родительских прав» не признало. Увидим, как долго выдержат турки «конституционный султанат».

КомментарииCopyMessenger Telegram Whatsapp
Актуальные новости
Не пропусти
Наверх