Каталония против Испании: битва за независимость, которая может перевернуть Европу (видео)

Репутации харизматического лидера премьер Рахой никогда не имел. За границами Испании о нём говорят несравнимо меньше, чем о лидерах Франции и Венгрии Макроне или Орбане. Из того же немногого, что пишут, выглядывает осторожный бюрократический «ждун». Привыкший действовать по схеме: появилась проблема - тихо пересидим. Авось рассосётся сама. Главное не делать резких движений. И слов тоже немного произносить. А то ведь прицепятся. Работы у главы правительства непочатый край, некогда ему разговоры разговаривать. А для назойливых СМИ имеются и заместительница, и спикер парламента - хватит за глаза и за уши.

Пользуясь этой не слишком замысловатой тактикой, Рахой вполне прочно сидит в своём кресле с декабря 2011 года. Не вырвал его оттуда ни экономический кризис, который Испания переживала дольше и болезненнее, чем какая-либо западная страна, ни кризис парламентский 2015 года, ни цепочка коррупционных разоблачений.

Оказавшаяся такой длинной, что на сей день 900 членов премьерской консервативной Народной партии либо уже за решёткой, либо всё ещё под следствием. Дни, когда Народная партия (РР) составляла парламентское большинство, миновали; сегодня страной правит многокомпонентное коалиционное правительство, но и этой ситуации Рахой делал всё, чтобы удержать статус-кво.

Но в случае с Каталонией Рахой почувствовал, что не пересидит. Кризис зрел с давних пор, и ясно, что не сам собою рассосётся. 26 сентября обычно осмотрительный премьер предъявил Каталонии ультиматум, заявив, что не остановится ни перед чем - лишь бы референдума не случилось. Прозвучало это аккурат в день каталонского народного праздникa Diada, собравшего, как обычно, десятки тысяч людей в центре Барселоны.

На сей раз, правда, праздник вышел весьма политизированным. Его кульминацией стала речь главы правительства автономной области Каталонии Карлеса Пучдемона. И нельзя сказать, что очередная угроза Мадрида сильно праздник тот испортила. Ведь

репрессии начались уже 6 сентября - немедленно после назначения каталонской администрацией конкретной даты референдума на 1 октября.

Конституционный Суд Испании, руководимый одним из былых партийных соратников премьера, тут же признал референдум о дальнейшем статусе области противоречащим Основному закону. На том основании, что голосовать решили в одной лишь Каталонии, а не по всей Испании. Получив столь солидный карт-бланш, Рахой решил не церемониться.

После двух недель угроз 20 сентября в каталонские правительственные учреждения вбежали люди в униформах. Было арестовано 14 членов правительства области, и из складов самоуправления вывезли 10 миллионов избирательных карточек. В тот же день опечатали 41 избирательный участок, конфисковав оттуда всё офисное оборудование.

Были проведены обыски в редакциях каталонских газет и в частных типографиях. Заблокировали более сотни интернет-сайтов, содержащих связанную с референдумом информацию, а также электронные опции денежных трансферов, исходящих от каталонского регионального правительства. Теперь на каждый из них необходимо специальное позволение Мадрида.

У пожилых каталонцев в тот день было ощущение, что Франко* восстал из гроба.

Чего же такого ужасного хотят жители Каталонии? О, это настолько хороший вопрос, что начать лучше с того, чего они не хотят.

Ведь именно в «негативе» у народа единодушия больше всего.

Как и у североитальянцев, у каталонцев стойкое подозрение, что фактически они содержат «ленивый» и экономически неэффективный юг страны. В индустриально развитой и очень туристической Каталонии проживает 16% граждан испанского государства. А доля области в общенациональном ВВП равна одной пятой.

Поскольку же речь о серьёзных суммах, то четыре процента разницы вовсе не ничтожны. Тем более, что накопилось этих, на каталонский взгляд, дарёных, процентов за несколько десятков лет видимо-невидимо. Вывод: у региональной администрации должно быть право контроля налоговых отчислений в госбюджет. А то ведь отсылаем в Мадрид одни деньги, а оттуда получаем совсем другие. Несправедливо.

Чисто экономический вопрос, - пожмут плечами многие, - причём тут политическая независимость? - Ровно притом, что такому вот бессовестно обирающему Мадриду в Каталонии сегодня доверяет меньше половины жителей. Правда, на этом пункте их пожелания и расходятся. Одни считают, что с Мадридом всё же следует полюбовно договориться, и в «разводе» нет нужды. Другие - что именно сейчас у Испании, по недосмотру оставшейся после Франко унитарным государством с так называемыми автономными областями, чья автономия на деле очень сомнительна, - появился шанс превратиться в федерацию. Стала же таковой Германия, когда покончили с Гитлером!

Германия, безусловно, стала. Но вот Италия - не стала. Хотя предпосылки имела ровно те же. Не рассматривала подобной перспективы и значительно позже сбросившая диктатуру большая и мультиэтничная Румыния. Любят на юге Европы унитаризм, а федерализма опасаются. Возможно, не без оснований:

единственная в тех широтах попытка - Югославия - окончилась впечатляющим кошмаром.

Кстати, Испания до сих пор остаётся единственным государством ЕС, не признавшим независимость Косова. И многократно заявлявшим, что не признает и вероятную независимость Шотландии, победи там соответствующий референдум. Прецедента внутри ЕС Мадрид особенно боится.

Сначала полной независимости более всего желали в сельских районах Каталонии. Там, где по-кастильски (т.е. на языке, известном остальному миру как испанский) говорить некому и не с кем, а особенностями макроэкономических процессов не слишком заморочивются. В городах же - и особенно, в космополитичной Барселоне, набитой иностранными резидентами из Европы и не только, - процент желающих отделения области пока не превышал 30-35-ти.

Но ситуация накаляется день ото дня. Неизвестно, удастся ли правительству Рахоя сорвать референдум, зато можно быть уверенным, что сомневающихся в необходимости отделения станет меньше. Потому что Мадрид делает всё, чтобы в Каталонии его вконец возненавидели.

«В результате (радикализации - И.П.), - пишет обозреватель портала politico.eu , - те, кому не по душе ни независимость, ни тот вид объединения, что предлагает Рахой, оказались маргинализованными». Ссылаясь на каталонский источник, портал тут же называет приблизительное число этих маргинализованных. Их ни много, ни мало полтора миллиона - из пяти с половиной имеющих избирательное право жителей.

Останутся ли эти люди на умеренно-федералистской платформе? Очень скоро узнаем.

Сегодня арестованным членам каталонского правительства грозят серьёзные денежные штрафы, а некоторым, возможно, и сроки до 10 лет за «подстрекательство к беспорядкам». Под следствие также угодили (хоть пока и не арестованы) мэры всех каталонских самоуправлений. В количестве семисот человек. За то, что позволили проводить референдум. На 22 членов избирательных комиссий уже успели «повесить» штрафы от 6 до 12 тысяч евро за каждый день работы комиссий.

Ясно, что в момент оглашения этих административных приговоров избиркомы были немедленно распущены каталонским правительством. Но ясно и другое: репрессивный каток в российско-китайском стиле в европейской стране далеко не укатит. Проблема тут единственная:

Брюссель должен перестать считать происходящее в Каталонии внутренним делом Испании.

Поэтому правительство региона обвинило Мадрид в широкомасштабном нарушении прав граждан ЕС.

На следующий день после погромов и арестов 20 сентября The Guardian опубликовал обращение Карлеса Пуигмона: «До кризиса мы дошли уже семь лет назад. В 2010 году испанский Конституционный Суд аннулировал значительную часть Статуса автономии, определённого договором Каталонии с предыдущим премьером Хозе Луисом Запатеро.

Было уничтожено одно из важных соглашений в рамках перехода (постфранкистской - И.П.) Испании к демократии... В нашем желании референдума мы больше не уступим. Мы не сдадимся... какими бы ни были действия центрального правительства. Мы обратимся к мировому сообществу».

Жан-Клод Юнкер, впрочем, пока не определился в оценке происходящего. Заверив, что Еврокомиссия уважает решения правительства Испании и Конституционного Суда, он, однако, обмолвился:

«Если результатом референдума будет «Да» каталонской независимости, то мы будем считаться с этим мнением».

Правда, вскоре спикер ЕК уточнил, что шеф имел в виду гипотетический «легальный», то есть, с Мадридом согласованный референдум.

«Момент истины», бесспорно, наступит 1 октября. Насколько сплочёнными окажутся каталонцы? Какие формы примет противостояние? Будут ли серьёзные столкновения? Прольётся ли кровь?

Потому что провокации, увы, почти неизбежны. И, кстати, неясно, с какой стороны будет их больше. В стране ведь, кроме каталонцев и давно не жалующих Мадрид басков, хватает ещё и разного толка ультралевых. Антиглобалистов, антикапиталистов, анархистов и прочих безумцев. Непременно ведь проучаствуют: по такому-то поводу просто грех дома сидеть.

При этом пока неясно, как поведёт себя каталонская полиция. А от неё в воскресенье немало будет зависеть.

Пока же каталонские госчиновники и гражданские активисты призывают сограждан к спокойствию и сдержанности. Сработает ли? Народ ведь темпераментный. Испанская же история - едва ли не самая мрачная и кровавая во всём европейском Средиземноморье. Да и традиции не самые сентиментальные. До недавних времён корридой массово любовались - и ничего, особо не воротило.

Что бы ни случилось, 1 октября станет важным днём не только для Каталонии, но и для всей «старой» унитарной Испании. По мнению части её граждан, явно «недочищенной» после многолетней авторитарной диктатуры. «Франкизм не умер 20 ноября 1975 года в постели в Мадриде, - убеждён Габриэль Руффан, молодой и очень энергичный лидер каталоннских левореспубликанцев (ERC), - Мы известим мир, что Франко умер 1 октября 2017 года перед избирательными урнами в Каталонии».

* Франси́ско Паули́но Эрменехи́льдо Тео́дуло Фра́нко Баамо́нде — испанский военный и государственный деятель, диктатор Испании в 1939—1975 годах.Генералиссимус.

Был одним из организаторов военного переворота 1936 года, который привёл к гражданской войне между республиканцами и националистами. Возглавив антиреспубликанские силы, после победы в войне он получил полный контроль над страной, установив правый авторитарный режим, известный как Франкистская Испания, охарактеризованный самим Франко как тоталитарное государство. Одновременно совмещая функции главы государства, правительства и верховного главнокомандующего, он носил титул Каудильо, означающий «вождь», или «предводитель». Социально-экономическая политика режима Франко («интегральный национализм») базировалась на четырёх основных элементах — контролируемой экономике, автаркии, корпоративизме и социальной «гармонизации».