Когда оперный режиссер Марго Залите рассказывала берлинским друзьям о том, что осенью дебютирует в Латвийской национальной опере с постановками «Риголетто» и «Картофельной оперы», сообщение об объемной классической постановке оперы Верди прошло почти не замеченным, а вот идея картофельной истории для детей вызвала неподдельный интерес.««Картофельная опера»? Что?! Что это такое? Это нужно увидеть!"
Премьера «Картофельной оперы» в ЛНО проходит 24 ноября. Это необычная, «человеческая» история об историческом и географическом пути маленькой Картошки из горного массива Анды, через испанских конкистадоров и Европу до латвийских полей. С режиссером Марго Залите мы встретились незадолго до премьеры, чтобы поговорить об опере, о том, как смотрелось бы картофельное поле на крыше рижского «Белого дома» и что означает делать спектакль для детей.
Какой ты режиссер? Такой, который еще в последний момент что-то меняет, переделывает и держит на лезвии бритвы? Или тебе все настолько ясно, что можешь дать даже выходной перед премьерой?
В музыкальном театре вообще нельзя нервировать актеров, особенно перед премьерой. Мне кажется, это абсолютно не так, как в речевом театре, где актеров лишают «подушек безопасности», опустошают до создания образа заново. В музыкальном театре так много факторов риска, что режиссер должен создавать ощущение надежности, даже если ни у кого его нет. Именно поэтому я пытаюсь работать последовательно - если с артистом мы о чем-то договорились, тому и следуем. У меня достаточно ясная цель и представление, что я хочу видеть на сцене, но я и оставляю певцам пространство для самовыражения.
Так мы и работаем - у меня создан последовательный скелет этой постановки, на который мы вместе накладываем слои.
Работа продолжится и после премьеры, будут еще репетиции, потому что спектаклю придется путешествовать по четырем концертным залам: ЛНО, концертный зал «Rīga», Видземский концертный зал «Cēsis» и Лагтальское посольство «Gors». Новое пространство требует привыкания, нужно почувствовать не только акустику, но и ауру помещения.
В спектакле задействованы и дети - учащиеся Хоровой школы Домского собора, что тоже наверняка меняет тактику подготовки спектакля. К тому же это твой первый опыт постановки для детей.
В работе с детьми я давно чувствую себя уверенно. Для начала, я с самого детства сама участвовала во всевозможных детских спектаклях и хорах. Во-вторых, меня всегда чрезвычайно интересовала музыка для детей. Я и сама еще в подростковом возрасте сочиняла детские песенки, и мне все еще нравится втихомолку это делать. Это такой узаконенный акт наивизма – ты можешь быть по-настоящему наивен, тебя не будут оценивать по параметрам «взрослой» музыки, ты можешь непрерывно радоваться. Детская музыка несет в себе столько позитивной гармонии... и можно повторяться.
В-третьих, я обожаю хорошие мультики, могу смотреть детские фильмы хоть каждый день. Например, студия «Pixar» или что-то другое столь же качественное, андеграундная анимация. Так что любовь к детским темам и внутренняя готовность у меня давняя.
У меня есть такая мечта: после того, как у меня будет уже много успешных оперных проектов, вложить все свои гонорары в детский музыкальный пансион, где можно будет петь и учиться игре на инструментах. И приедет, скажем, Элина Гаранча, чтобы дать мастер-класс, а потом Андрей Жагарс будет учить мастерству выступления. А я буду как герцогиня на этой маленькой вилле для детей [смеется – ред.].
В «Картофельной опере» принимают участие 67 девочек из Хоровой школы Домского собора, воспитанницы пятого-девятого классов. Это самый лучший возраст. На него приходятся и мои лучшие воспоминания детства.
Они очень талантливы. Я думаю, глядя на этих девочек - вот где растут будущие Гаранчи и Ополайс.
Это не среднестатистические подростки, им уже от природы дано очень много. Конечно, у них еще много упрямства, они должны учиться регулировать поток своего таланта и управлять энергией.
Представь - почти 70 девочек... и у каждой есть мнение, каждая артистка! Первые три дня мы репетировали без Айры [Айра Бирзиня, дирижер, руководитель хора «Tiara» – ред.], и я еще не была знакома с девочками. Мы сразу «рванули» - разучивали движения, строили взаимопонимание. И контакт с ними сложился хороший.
Мне нравится работать с большими группами людей. С хором ощущение немного такое, как со львом в клетке - ты чуть упустил контроль, и он уже норовит напасть на тебя со спины. Природа такая! Но и «зажимать» нельзя, лишать художественной свободы.
Обычно перед оперным спектаклем нужно прочитать либретто. На сей раз создано нечто совершенно новое на вроде бы простую, известную тему - о картошке. Что следовало бы знать зрителю об этой постановке?
Либретто чудесное. Сейчас в Латвии нет лучшей детской писательницы, чем Инесе Зандере. Это феноменально - как она сумела оживить картофелину, дать ей реплики с трансцендентальным смыслом. Идейно это получился маленький человечек.
Инесе Зандере умеет провести это маленькое существо через двухчасовую оперу, заставить зрителей привязаться к нему и следовать за его приключениями.
В спектакле задействованы исторические персонажи, о которых, действительно, лучше что-то узнать заранее. Поэтому перед спектаклем надо бы прочитать либретто.
Инесе Зандере провела тщательный, достойный антропологического исследования анализ. Ни один из образов оперы не случаен.
Например, в спектакле появляется исследователь древностей. Возникает вопрос - почему? Оказывается, в Европе с началом выращивания картофеля поля начали пахать глубже, чем для зерновых, и обнаружились древние культурные слои, начались раскопки. Поэтому у нас есть исследователь древностей – Калвис Калниньш, который поет: «О картошка, мой лучший друг!» Также в спектакле есть французский двор, который сначала отверг картошку, потому что это чудища, призывающие на своем языке древних андских богов, но в конце концов принял. Есть герцог Екаб, с которым картошка приехала в Латвию.
Это не только повествование о картошке, но исторический обзор. Первоначально была идея оформить «Картофельную оперу» как спектакль-лекцию, однако благодаря Инесе Зандере получился вполне эмоциональный сюжет.
Ты знаешь оперную «кухню» и в других странах. Может ли история о картошке быть интересной и детям за пределами Латвии?
Честно говоря, я не слышала, чтобы где-то ставилось нечто подобное, такое простое и интересное одновременно. Когда я рассказывала друзьям о творческих планах, о том, что сначала ставлю «Риголетто», а потом сразу «Картофельную оперу», «Риголетто» никто не интересовался. Все сразу спрашивали: что? «Картофельная опера»? Это надо видеть! Эта картошкина история такая живая, наполненная здоровьем, юмором. Я обязательно порекомендовала бы ее детям из других стран. Самый тяжелый вопрос - это менеджмент. Опера - это самая дорогостоящая форма искусства, где даже при самом скромном бюджете каждый вечер обходится в тысячи.
Я сама очень хотела бы постановить эту оперу еще раз, в одном из крупных европейских театров, с большим бюджетом на костюмы и реквизиты.
Ты, наверное, слышала, что в рамках проекта «Картофельная опера» прошла акция, когда дети по всей Латвии выращивали картошку в цветочных горшках. Параллельно этот овощ исследовался, и, конечно, были мысли о его перспективах у условиях растущей урбанизации. Что ты думаешь о такой перспективе - картофель в горшке?
На будущее и перенаселенность я смотрю реально, и думаю, что картофельные поля на крышах - это реальная перспектива. Особенно у нас. Ночи длинные, а картофель - ночное растение. Даже на крыше и террасе Оперы можно посадить картошку [смеется – ред. ]. Нам самим так уж скоро перенаселение не грозит, но мы можем вовремя подготовить крыши и продавать их людям из перенаселенных стран. Можно и налог на картошку ввести.
«Риголетто» и «Картофельная опера» - это твой дебют в ЛНО, которая, несмотря ни на что, сохраняет имидж величественного, неколебимого храма культуры. Что означает для тебя «Белый дом»?
Я чувствую себя счастливой. Это как оказаться в мечте, которую нельзя сравнить ни с какой другой профессиональной мечтой. Это имеет огромную эмоциональную ценность.
Что следующее может ожидать от тебя Латвийская национальная опера?
Режиссеров, как правило, приглашают. Конечно, можно приходить и с готовыми идеями, но обычно режиссер - последний, кого приглашают на постановку. Сначала выбирают звезд сцены. Чем крупнее оперный театр, тем ярче звезды. А потом ищут режиссера, который может справиться с этими «суперстарами».
И все же, что является постановкой твоей мечты?
«Турандот» Пуччини и... да, начать можно с «Турандот». Вообще еще «Борис Годунов» Мусоргского мне тоже нравится. Все «большие», совершенно невозможные оперы. И еще я хотела бы готовить постановку церемонии Олимпийских игр...