Виестуру Полису почти 60. На его визитке написано Fashion Designer, и именно Виестура однажды назвали отцом латвийских уггов. Говорит он об этом не без смеха, но вместе с тем признает: никаких перспектив у кожевенного ремесла, которому Виестур отдал 45 лет жизни, сегодня в Латвии нет. Отрасль уничтожена, а ему самому не раз приходилось начинать жизнь с полного нуля.
Все это — на фоне подорванного при ликвидации аварии Чернобыльской АЭС здоровье и мизерной пенсии. Но несмотря ни на что, Латвия остается для Виестура самым лучшим и спокойным местом для жизни на всем земном шаре.
А мест наш герой повидал немало. Полиглот и путешественник, вместе с семьей — молодой женой и восьмилетней дочкой — Виестур уже объездил полмира. Но работать продолжает в тихом латвийском уголке — в доме у густого леса на левом берегу Даугавы. До ближайшего магазина 10 километров, до школы — 16. До Риги, впрочем, не так далеко — чуть более 40 километров.
«Конец цивилизации», — шутит хозяин дома. Здесь же у Виестура мастерская, а на территории —небольшое пастбище для овец.
«Работа ремесленника занимает 40 часов в день (смеется). Сейчас работаю с овчиной. Делаю тонкие дела — рукавички, перчатки, тапочки. Кто-то обозвал меня отцом латвийских уггов (смеется). В моей отрасли кто будет работать 8 часов в день? На суп только заработают. Швейное дело сейчас самое малооплачиваемое в мире», — разводит руками Виестур.
Производя невероятно красивые и качественные изделия и по сути являясь модельером, работу по непосредственной выделке овечьих шкур Виестур заказывает в Польше.
В Латвии этой работой заниматься больше некому.
«К сожалению, здесь все уничтожено. Я свидетель этому. Я 45 лет в этой индустрии, в третьем поколении.
Почему все разорилось? Расходы очень большие. Корм стоит очень дорого. Даже отходы рыбной промышленности. Овец можно держать только огромными стадами. Не будет покупателей на такое количество.
Если бы я хотел начать производить, мы посчитали: 35-40 тысяч [евро] для начала; если я хотел бы нанять рабочего моей квалификации — еще такой же кредит. Я бы уже стал голым королем. Не стоит!»,
— говорит Виестур.
На какую-то особенную поддержку со стороны государства рассчитывать тоже не приходится. Хотя Виестур — ветеран чернобыльской катастрофы.
«31 год назад, первой партией, на два месяца — с начала мая до середины июля. Приехали, забрали и отвезли. Да просто у меня профессия была такая — водолаз. Поэтому и забрали. Я в этих списках первый был.
Первые 10-15 лет иммунной системы не было вообще. Каким был мой организм между 1986 и 1997 годами, я рассказывать не стану».
Одновременно с проблемами со здоровьем наступил кризис в семейной жизни — от Виестура ушла жена, мать его двух дочерей. Свою будущую жену он встретил в 1997 году. Тогда же, по словам Виестура, их семья начала жизнь с полного нуля. После 15 лет скитаний, наконец, смогли встать на ноги, родить и воспитать дочь.
Ни тогда, ни сейчас Виестур не получал никаких льгот. Его пенсия составляет 71,5 евро.
«Я один раз был на этом собрании [чернобыльцев] в апреле, года три-четыре назад. Ну, там чужие люди уже собрались.
За все эти годы я ничего не просил, никто ничего и не дал. Но... некрасиво, что очень многое обещалось. То полагается, сё полагается... Не надо было просто писать этого»,
— считает ветеран.
По при знанию Виестура, сейчас он чувствует себя намного лучше и на здоровье не жалуется. А восемь лет назад жена родила ему дочь. С тех пор они и живут в доме у реки и леса.
«[Вода в Даугаве] чище, чем в других местах в мире.
Мы можем сказать, что мы самые счастливые в мире, что у нас самая чистая вода и самый чистый воздух в мире. И самое спокойное место на земном шаре, наверное. У нас есть много недостатков, но это компенсируется на 200%.
Скажем так, я патриот. За все эти 31 года я ни разу ничего не взял — ни одного больничного, ни одного отпуска, ни одного пособия. Я чистый патриот», — заключает Виестур.
