Уголовный процесс, который прокуратура в свое время отделила от уголовного дела по цифровому телевидению, чтобы расследовать возможные преступления в компаниях, за которыми скрывалась семья бывшего премьера Андриса Шкеле, будет прекращен за истечением срока давности, сегодня вечером сообщила передача LTV «de facto».
Еще в начале недели прокуратура упоминала, что расследование находящегося в ведение главного прокурора Модриса Адлера уголовного процесса о возможных преступлениях истинного получателя выгоды компании «Ratcliff Limited» и его сторонников все ещё продолжается. В нем нет обвиняемых и даже подозреваемых. Более подробных комментариев прокуратура не предоставила.
Но в четверг генеральный прокурор Эрик Калнмейерс в беседе с «de facto» признал, что
дело необходимо закрыть за истечением срока давности. В деле речь идет о событиях в начале 2000 года.
«Процесс должен был быть закрыт, потому что давно истек срок давности. Насколько я знаю, это еще не сделано чисто технически из-за смены прокурора и загруженности», - сказал Калнмейерс.
Компанию «Ratcliff Limited» в процессе по цифровому телевидению связывали со Шкеле, что сам он публично пытался отрицать. Согласно материалам дела, «Ratcliff Limited» принадлежало 25% внедрителя цифрового телевидения, в британской фирме «почтовом ящике» «Kempmayer Media Limited». В цепи имущественного права «Ratcliff Limited» находился под трастом «Yew Tree Trust», который основал Шкеле и истинными получателями прибыли которого были его первая жена и дочери.
В деле о цифровом телевидении Шкеле не обвинялся, но такую возможность в будущем нельзя полностью исключить.
Вопрос о роли Шкеле в проекте по цифровому телевидению вновь подняли показания в суде его бывшего адвоката Яниса Лозе. До сих пор Лозе молчал, прикрываясь адвокатской тайной, а в начале ноября вдруг сообщил, что в проекте действовал в интересах Шкеле.
«Только и именно по указанию Андриса Шкеле как моего клиента, я принял участие в проекте цифрового телевидения как адвокат», - в суде сказал Лозе. Он подчеркнул, что действовал законно и по указаниям клиента. «Это относится и к содержанию проекта договора, и к содержанию договоров по поставке оборудования», - сообщил адвокат.
В качестве свидетеля Шкеле на этой неделе подтвердил, что Лозе «частично» представлял его. Шкеле также упомянул, что его интересы в проекте, «если можно так сказать, изменились, в момент заключения договора, если память меня не подводит, это были 25%, уже позже они достигли 35 процентов или больше».
Прокурор Монвид Зелч после заседания высказал, что за имущественное право никого нельзя обвинить. «Если бы было доказано, что он [Шкеле] участвовал в заключении договора, можно было бы говорить о его обвинении. (..) Если Лозе не может обосновать то, что он заявил в своей просьбе пригласить Шкеле, не может обосновать документами, или чем-то большим, нежели только словами, к тому же всего лишь несколькими, то все так и останется», - сказал Зелч.
Шкеле в суде упомянул, что не участвовал в заключении договора между «Kempmayer» и государственным предприятием:
«Уважаемый суд, тогда я о компонентах цифрового телевидения ничего не понимал. Сейчас, за 14 лет я смог что-то понять. Мой ответ «нет»».
Шкеле также полагал, что нет никаких письменных документов о его указаниях Лозе.
Самая большая интрига сейчас – какими доказательствами располагает Лозе. Он об этом пока высказываться не хотел.
Если адвокат Лозе может представить новые доказательства, например, об участии Шкеле в создании договора, что он сам упоминал, то времени осталось мало. По словам прокурора, срок давности уголовной ответственности наступил бы примерно через год.