Глава «Эхо Москвы» в Риге рассказал о том, кто сменит Путина (12)

Заявленной темы Венедиктов придерживался довольно четко, пишет ves.lv. Хотя ответ можно было получить, кажется, на любой вопрос. Профессиональный учитель истории с 20-летним стажем — чувствовалось, что человек любит и умеет общаться. Два с половиной часа он легко и беззлобно разговаривал с публикой, стоя у микрофона посреди сцены. Хотя размышлял о вещах сложных, тяжелых и даже страшных.

Примечательно, что после вступления оратора в очереди с вопросами выстроились сплошь мужчины. Подавляющее большинство – литовцы и латыши (в зале было немало людей известных, среди которых экс-президент Латвии Валдис Затлерс).

В чем суть «русской идеи»

«Вам повезло встретить в одном лице агента Госдепа и Газпрома», — пошутил Венедиктов в ответ на удивление о его сверхосведомленности. И предупредил, что делиться будет не тайной информацией, а своими субъективными наблюдениями.

Нынешние власти России это офицеры КГБ. Их взгляд на мир сформировался в советское время. Их мир простой, он — черно-белый. Там все понятно: они и мы (СССР, который всегда всех освобождал, и остальные – все враги). После разрушения Берлинской стены мир для них утратил стабильность. И, как только представилась возможность (после Балкан), они постарались вернуть зоны влияния.

Это их понимание стабильности – базис имперской идеи. А ее надстройка – Русский мир. Самое опасное, по мнению Венедиктова, в этой имперской идее, что она строится не на базисе, а на надстройке.

Поскольку каждый трактует понятие Русского мира по-своему, любую территорию можно объявить принадлежащей ему.

По Путину, например, русские и украинцы – один народ, а а вот прибалты – отдельно.

То, что Прибалтика не считается российскими властями «своей» территорией, вовсе не означает, говорит Венедиктов, что она может расслабиться и спокойно наблюдать «собирание земель». Поскольку, на фоне подъема империалистических чувств, до опасного уровня возросла роль случайностей («удачно прошли Абхазию, Крым. Менее удачно – Донбасс»).

Примером того, как случайности могут круто изменить ход процесса – катастрофа МН17, сбитого над Донбассом: остановились переговоры между Россией и Украиной, в Донбасс забросили новую партию российской техники и добровольцев, начался новый виток эскалации.

Другой пример: российский самолет, сбитый над Турцией. Случайность, которая развернула геополитическую ситуацию. А раз она случайность, значит, может случиться на любом направлении. Может, и на северо-западном («ружье висит – должно грохнуть»).

Конфликтовать с НАТО Россия не будет. Не собирается, во всяком случае. Но кто знает, как все обернется, ведь здесь же тоже Русский мир…

Прагматичные американцы, говорит Венедиктов, случайности стараются максимально просчитывать:

«Именно поэтому в начале 1990-х они старательно уговаривали Украину, Белоруссию и Казахстан отказаться от ядерного оружия в пользу России.

— Не жалеете? — спросил я недавно сенатора Нана, который был одним из инициатором этого. — Ведь с оружием Украина могла бы чувствовать себя более защищенной.

– Ничего подобного! – ответил американец. – Это было бы большое искушение для украинских генералов».

Боятся — значит, уважают

Постимперский синдром, которым сегодня охвачено много людей в России, это не захват территории. Цель: вернуть уважение. Если не уважают, пусть хотя бы боятся, анализирует Венедиктов.

Но вернуться назад в СССР – так не бывает, отсюда нелогичность, непонятность политики России. А как иначе, если она основана на представлениях 60-х-70-х годов прошлого века.

— Как вести себя жителям Прибалтики в этой ситуации?

— Я не хотел бы оказаться на Вашем месте. Постарайтесь хотя бы исключить «случайности» типа массовых беспорядков в Даугавпилсе.

— Оправдано ли участие Прибалтики в НАТО?

— Я здесь не живу, поэтому не знаю, насколько оно оправдано, но в России понимают, что Латвия связана с НАТО 5-й статьей военного договора и это сдерживает от случайных инцидентов.

Сын за отца

— У вас растет сын. Где он будет жить через 15 лет?

— Я поздний отец. Сейчас ему пятнадцать, и он страшный геймер. Я не знаю, где он будет через 15 лет, но знаю, что родители должны быть рядом. Он играет все время, даже ночью. Когда это выяснилось, я был в ужасе, я объяснял, ругался, выдергивал провода, но ничего не помогало. Тогда я все бросил и стал участвовать в его мероприятиях.

Его жизнь серьезно осложняют мои проблемы с Ахмат Кадыровичем. Поэтому сыну приходится ходить с товарищами майорами. Их он тоже учит играть. Но ведь хочет без них – общаться с друзьями. Объясняю – терпит.

…Когда Крым присоединяли, я пришел домой – сын, как всегда, играет. Я говорю: «Путин войну объявил». Он наушники приподнял: «Ядерную?» И продолжил…

На очереди Казахстан?

— Самой России весь этот подъем империализма обходится дорого – цены растут, зарплаты падают. Может ли кто-то или что-то убедить Путина в том, что есть более эффективная система управления, чем нынешняя?

— Я сам пытался его в этом убедить, но он считает, что так, как сегодня, лучше всего для принятия решений. В его понимании, эта система работает эффективно. Как убедить – только ее разрушить.

— Зачем мы (Прибалтика) России?

— А для чего нам эскалация в Донбассе? Случайность! Кто мог три года назад поверить в то, что Россия может воевать с Украиной? Разные сценарии будущего нужно осмысливать, чтоб по возможности избегать их в реальности.

— Может ли Казахстан оказаться ближайшим на очереди по расширению Русского мира?

— Когда Солженицын вернулся, он говорил, что Северный Казахстан – часть российской земли, что там тоже русские люди. И Путин внимательно слушал. Важно помнить высказывание Голды Мейер: «Атомной бомбы у Израиля нет, но, если надо, мы ее применим».

«Нет, он не фюрер»

А вот аналогию нынешней России с Третьим Рейхом Венедиктов категорически отрицает.

— Путин не националист – он империалист, в отличие от вождей Третьего Рейха. Владимир Владимирович советский человек, для него националист враг. Он считает национализм главной опасностью России – угрозой распада. Разделение идет не по крови – по имперской территории.

— (вопрос от москвички, переселившейся в Прибалтику) Что мы в России сделали не так?

— За свободу не боролись – она была подарена. Мы попали в период, когда личная свобода не имеет такого значения, как достаток. Тут нельзя винить никого – ни Россию, ни Латвию. Каждый, как в 90-е, выбирает сам свой путь – где ему оставаться жить и куда ему уезжать. Индивидуальный выбор — это то, чего нас лишила советская власть. Надо делать то, что ты считаешь нужным. Сын спросил меня: «Ты сказал Путину про войну, ты ж с ним дружишь?» Я сказал.

…К разговору о подаренной свободе Венедиктов добавил рассказ о визите Саркози в латвийский музей оккупации:

«Саркози посмотрел и удивился – это музей оккупации. А где же музей сопротивления?»

Небольшой спор разгорелся относительно интереса Путина к власти. В чем его корысть? Слушатель был уверен, что в деньгах: спрятанные счета, роскошные дворцы, обеспеченные дети…

Венедиктов категорически не соглашался: «Его корысть – удержание власти. Его дворцы? Его – Российская Федерация». И рассказал, как журналисты дотошно проверяли слухи о счетах и подаренной квартире родственнице Кабаевой. Не нашли. Для обвинений нужны основания – их нет.

Один из зрителей поделился наблюдением: «Я много лет работал в немецкой и французской компаниях, общался и с немцами и с французами и на работе и после. Германия и Франция тоже долгое время были империями, но перестали быть ими и не переживают из-за этого. Почему Россия переживает?»

— Потому что они хорошо живут, а россияне плохо, — ответитл Венедиктов. — Имперский синдром это замещение тяжести жизни. Раньше мы были бедные, но нас уважали, а сейчас бедные, но не уважают.

Эльзас – нет в Европе земли, более обильно политой кровью, чем он. Но теперь немцы спокойно ходят туда, во Францию, за сигаретами. Граница ластиком – так когда-нибудь решится вопрос и с Крымом.

— Если руководителя N1 украдут марсиане, как будут выбирать N2?

— Как принято в истории России: будут выбирать самого слабого. Поэтому мой прогноз: Медведев.

А где же музей сопротивления?

— Вы вот так в шутку сказали о том, что Латвия не сопротивлялась оккупации. Просто не знаете об этом: многие ушли с немцами, или в «лесные братья». Меня назвали в честь человека, которого расстреляли за попытку сопротивления…

— Упрек Саркози не в отсутствие сопротивления – в отсутствие музея сопротивления. Люди ассоциируют себя с героями, а не с жертвами – подумайте об этом.

— Как измельчала российская государственность! А ведь это опасно для всего мира!

— Я не думаю в таких терминах. Я думаю просто о своей семье, о том, чтоб государство обеспечило мне, как гражданину, достаток, безопасность и свободу. Имперская власть мне этого не обеспечит. Я говорю об этом открыто и им, и вам.

Просто учитель

Напоследок догадались спросить «о главном», но получилось неожиданно.

— Я безотцовщина, отец погиб, когда мне было 5 лет. С 7 лет рос с отчимом. Жил на Чистых прудах. Ничего примечательного, обыкновенный мальчишка с «Поковских ворот». Был книгочеем. В 5 лет сам прочитал «Три мушкетера» и навсегда заразился интересом к французской истории.

А вот школа меня сильно закалила, выстроила с точки зрения коммуникации. Я ведь 20 лет проработал учителем. Был случай, одного мальчика отец бил смертным боем за двойки. Когда я об этом узнал, навсегда перестал ставить двойки. Выгонял из класса, дневники в окно выбрасывал, но родителей не вызывал и двоек не ставил.

Школа научила меня быть терпимым к людям и распознавать их суть.