Как в украинских СМИ, так и в российских очень часто умышленно выдается непроверенная инофрмация, другими словами, «деза». Так считает главред c 10-летним опытом руководства портала «Lenta.ru», а ныне глава находящегося в Латвии российского «Meduza.io» Галина Тимченко. Кроме того, в интервью rus.tvnet.lv Тимченко заявила, что все попытки по созданию в странах Балтии «русских телеканалов» обречены на провал.
- Если я не ошибаюсь, Вы не считаете свой портал оппозиционным. Его можно назвать просто информационным?
- Категорически, просто информационный. Произошло такое искажение информационного поля, что просто информация и здравый смысл уже воспринимаются как оппозиция. Любые материалы, которые мы публиковали, скажем, два года назад еще на Ленте.ру, воспринимались просто как норма жизни, а сейчас воспринимаются едва ли не как журналистский подвиг.
- Меня это, честно сказать, оскорбляет, потому что наше кредо — свобода распространения информации и свобода слова. Все!
Мы не боремся с режимом, у нас нет такой задачи. Наша главная задача — информировать людей о том, что происходит.
Мы не знаем всей правды, но мы можем сказать, что подаваемая нами информация верифицирована, кажется достоверной, и мы своими именами гарантируем — этот источник заслуживает доверия.
Мы не берем на себя очень много. Беда большинства российских СМИ в том, что они вдруг стали чувствовать себя носителями истины в последней инстанции. Мы же говорим: «Мы не знаем правды. У нас есть информация, которая проверена и подтверждена другими независимыми источниками, и поэтому мы ее выдаем вам».
Если такой подход уже считается оппозиционным, ну что ж... Но, повторю, мы не оппозиционное издание. Мы — издание со здравым смыслом и реальной информационной повесткой, которая, к сожалению, стала в России полностью фиктивной. Если посмотреть информационные каналы, что я делаю очень редко, то там из семи сюжетов четыре будут посвящены Украине.
Господи, Боже мой, 140-миллионная страна, в которой колоссальное количество проблем и новостных поводов! А у нас больше половины новостей лишь об Украине. Это и есть искажение информационного поля. Поэтому все, что мы хотим — выпрямить это искривление и искажение.
- Во время дискуссии на LTV-7 Вы сказали, что «средства массовой информации не имеют права заниматься пропагандой. Их задача – донести новости до сведения аудитории, а не решать, какую информацию публиковать, а какую — нет. Пока и российские, и украинские информационные каналы не дают высказаться представителям противоположной стороны, они не имеют права называться СМИ». Сейчас каждая из сторон утверждает, что именно подаваемая ею информация — истина в последней инстанции, а новости противоположной стороны — «пропаганда». Исходя из сказанного Вами, Вы предлагаете каждой из сторон подавать как свою «истину», так и чужую пропаганду, а читатель уж сам отделит «зерна от плевел»?
- Я сейчас выскажусь очень неполиткорректно. В московской «тусовке» есть такое выражение: «Господь, жги, — здесь уже ничего не исправить».
Ситуация в российских государственных СМИ дошла до такой точки, что хочется сказать именно так!
Шаг назад появится только тогда, когда появится запрос или политическая воля на это.
К моему великому сожалению, украинские СМИ не отстают от российских.
В них тоже очень часто умышленно выдается непроверенная информация, другими словами — «деза».
Это настоящая гибридная война. Требовать же во время войны от средств массовой информации объективности довольно сложно. Ведь сейчас воюют два государства, поэтому государственные СМИ этих стран — точно такие же бойцы этого фронта. От них ничего требовать нельзя...
Меня больше беспокоит другое. В России довольно много частных, независимых масс-медиа, которые не участники этой войны. Они должны сохранить себя и не подчиняться этой истерии. К сожалению, эти СМИ по большей части принадлежат богатым людям, для которых медийный бизнес не основной.
Так вот, под угрозой «наезда» на основной бизнес владельцы этих СМИ тоже говорят: «Вы, пожалуйста, прислушайтесь, что и как говорит Кремль, и вещайте так же или не вещайте совсем».
Свой голос в таких условиях сохраняют те СМИ, которым фактически уже нечего терять.
- У нас в Латвии оппозиционными российскими СМИ считаются «Дождь» и «Эхо Москвы». Насколько в действительности их можно назвать оппозиционными?
- Ну, «Эхо Москвы» никогда не был оппозиционным СМИ. Пусть не обижаются коллеги, но «Эхо Москвы» — это, скорее, не СМИ, а трибуна, некий «Гайд-парк». У масс-медиа должна быть редакционная политика, а чтобы выйти на аудиторию, нужно ей что-то предложить. Но любого человека нельзя выпускать на большую аудиторию, хотя бы уже потому, что ты потеряешь свое лицо.
Что касается «Дождя», то они находятся в условиях выживания, впрочем, как и все СМИ, которые не входят в кремлевский блок. Поэтому мне не хотелось бы предъявлять какие-то профессиональные претензии, которых, поверьте, у медиа-сообщества очень много.
- Мы с Вами говорили о двух участниках гибридной и информационной войны — промосковской и прокиевской. Какую дефиницию Вы дали бы западным СМИ и каковы их роль и позиция в этой войне?
- Если говорить глобально об их внутренней кухне, то там тоже происходят «тектонические сдвиги». Если же о политике... Видите ли, в чем дело, — когда российские патриоты, или, как они себя называют, «охранители», потрясают кулаком в сторону Обамы, Кэмерона или Меркель, им не приходит в голову, что по большому счету ни США, ни Германии, ни Великобритании они не интересны до тех пор, пока не представляют угрозу. Мир ведь живет своими, причем серьезными, проблемами.
До тех пор пока Россия не встала у границ Евросоюза и Германия, как локомотив ЕС, не увидела, что мир в Европе заканчивается, она и не уделяла особого внимания России.
То же самое происходит и с мировыми медиа — то есть российская и украинская повестка интересна им ровно так же, как резня в Дарфуре (межэтнический конфликт на западе Судана. — Прим. Ред.), и гораздо меньше, чем эпидемия Эболы, которая пришла и в США в том числе.
Поэтому объективного освещения событий мы не дождемся не потому, что западные СМИ это делают злонамеренно, нет. У них тоже ограниченные русурсы, и они делают то, что интересно их аудитории,
а ей Россия и Украина интересны только тогда, когда они действительно начинают грозить всему миру.
Мне кажется, что после дебальцевского котла и всего, что произошло в последнее время, западные СМИ обратили на происходящее там пристальное внимание. Начали появляться серьезные исследования, однако все равно в больших медиа материалы по этой теме появляются не так часто, как хотелось бы. Скорее, на первый план выходит Путин, его исчезновение, его мысли и его намерения.
Будем говорить цинично — на Западе Путин продается лучше, чем война на Украине.
- Ваша коллега Марианна Максимовская с РЕН-ТВ в одном из интервью заявила, что тоже за журналистику фактов, а не мнений. Однако, как она говорит, «с развититем украинского кризиса так называемая объективистская журналистика стала практически невозможна», так как аудитория разделилась на два непримиримых лагеря. Вы же по-прежнему выступаете и претворяете в жизнь журналистику фактов.
- Это личный выбор Марианны, но я с ней не согласна. Есть простое правило: делай что должно, и будь что будет. Моя профессия — доставлять информацию, я своего рода почтальон. Если же почтальон будет еще думать, как бы станцевать или разукрасить цветочками этот конверт, то это неправильно, это не его профессия.
Да, сегодня публика хочет видеть в СМИ свое отражение, она хочет получить подтверждение своего мнения.
Как только люди сталкиваются с тем, что СМИ не соответствуют их ожиданиям, тут же наступают агрессия и разочарование.
Но есть же какие-то базовае принципы, которым ты либо соответствуешь, либо уходишь из профессии.
СМИ — это всегда ресторан домашней кухни, то есть «ешь, что приготовили». Ведь именно мы берем на себя смелость и даже наглость отобрать из десятков тысяч событий в мире те, которые нам кажутся важными. Мы всегда рискуем, предлагая их нашим читателям. Если наша новостная повестка совпадает с их ощущением, то нас будут читать, нет — мы проиграли.
- Кстати, как бы Вы назвали тех людей, которые воюют на стороне Восточной Украины? Разные СМИ называют их по-разному, от ополченцев до террористов...
- Безусловно, это сепаратисты (от лат. separatus — отдельный. - Прим. ред.). Никакой отрицательной коннотации в этом слове нет. Ополченцами их называть нельзя, и террористами тоже.
- Как известно, большинство русского, да и не только русского, населения Латвии смотрит российские телеканалы. Как Вы думаете, почему?
- Это сложилось исторически. Давайте оглянемся лет на пять назад, - лучшие шоу, лучшие развлекательные программы, лучшие сериалы делали Первый канал и телеканал «Россия». Они соревновались между собой и «шли ноздря в ноздрю». Таким образом, они сформировали свою аудиторию, далекую тогда от политики, но на которую потом, как выяснилось, можно успешно воздействовать. Что они и сделали — обрушили информационный вал на эту огромную, сплоченную аудиторию.
Сейчас большинство шоу стали просто безобразными, но аудитория инертна, консервативна, она давно сплотилась вокруг этих каналов и смотрит их в ожидании прекрасного зрелища. Но сейчас вместо зрелища на нее вываливают информационный поток, который аудитория и «ест».
- В Эстонии и Латвии сейчас создаются как электронные СМИ, так и общественное телевидение на русском языке. Считается, что оно сможет противостоять российскому телевидению и подаваемой им информации. Кстати, удвольствие это весьма дорогое для налогоплательщиков. Насколько, по-Вашему, эффективными будут эти попытки?
- Рискую навлечь на себя критику, но скажу честно — мне эта идея не нравится. Во-первых, потому что хоть Вы и говорите, что для Латвии это дорогое удовльствие, но все равно — бюджеты построения российских и балтийских телеканалов несопоставимы.
Во-вторых, если взять за основу ту модель российского ТВ, о которой я только что говорила, то сначала в Балтии придется вырастить свою аудиторию на других сериалах и других шоу. А это — время. Кроме того, все, что я сейчас у вас слышу по поводу телеканала для русского населения, вертится вокруг общественно-политического вещания.
Аудитория же не очень хочет слушать каждый день про политику.
Она готова про нее послушать, но между хорошим сериалом и хорошим шоу.
Мне кажется, что общественное ТВ на русском языке в странах Балтии — это выбрасывание денег на ветер, так как эффект будет нулевой.
Если бы эти деньги пустили, чтобы внедрять интересные шоу, мини-сериалы, документальные фильмы на местной сонове, пусть даже сделанные российскими профессионалами, которые остались сейчас не у дел, и если бы эта «развлекуха» отличалась от российской, вот тогда, может быть, что-то и сработало бы.
А так у вас получится лобовая атака автомобиля на танк. Понятно же, кто кого...
