Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
/nginx/o/2018/08/15/11222767t1h2868.jpg)
Задолго до того, как у рижан возникла идея засыпать крепостной ров, и даже еще до того, как он стал служить фортификационным целям, на этом месте пролегала длинная канава. Широкая и мелкая. Весной и летом в ней собиралось достаточно воды, чтобы селяне сгоняли сюда каждый божий день коров на водопой. Она тогда так и называлась Теļu grāvis, а по-русски — Телячья канава.
Враг не пройдет Гораздо позже, когда строящейся Риге понадобились оборонительные укрепления, решено было возвести их вдоль этого естественного препятствия — в надежде, что такая фортификационная система защитит горожан от противника. Но с первых же стычек с завоевателями стало ясно, что пользы от нее мало. Земляные валы над канавой были легко доступны для неприятеля. Особенно это стало ясно во время польско-шведской войны, когда Рига с 1600 по 1621 год нет-нет да подвергалась нападениям. Вот тогда водную преграду перед городским валом и стали расширять и углублять, пока не образовался настоящий крепостной ров. Кроме того, как этого требовали правила фортификации, построены были укрепленные платформы — бастионы. Ширина рва местами достигала 250 метров. Под валами и бастионами находились солдатские казармы для размещения крепостной охраны. Но пользоваться ими вскоре перестали. От сырости они быстро пришли в негодность. Сегодня глядя на живописный городской канал, нам трудно представить, как все это выглядело. В одном из архивных документов мы не без удивления читаем описание древних рижских укреплений: "Город окружен десятью бастионами и еще с сухопутной стороны — четырьмя равелинами. Городские валы с окружающим их водяным рвом выложены камнем, а сделанное с сухопутной стороны по голландскому манеру крепостное строение состоит из земляного вала, тоже выложенного с исподу камнем, и из водяного рва, камнем же устланного". Так что сооружение сие было нешуточным, и его строительство требовало немало усилий и денег. Надо было и земли навезти, и камня, а чтобы углубить только ров, пришлось его сперва на время осушить и перекрыть доступ воды. Только тогда крутой спуск можно было тщательно выстлать камнем, чтобы берега не подмывались водой. Крепость для променада Однако, как ни старались рижские власти укрепить город, они все время отставали от требований фортификационной науки. Защитные сооружения никак нельзя было назвать крепостью. Об этом говорил и Стефан Баторий еще в 1582 году, а много позже и Петр I. Так уж получилось, что горожане с большим успехом использовали городской вал не в качестве защитного сооружения, а как удобное место для вечерних и праздничных прогулок. Кстати, на этот факт — пристрастие рижан к моциону на валу — указывают многие историки. Но никто не говорит, почему это место городская публика — причем не рядовая, а зажиточная — так охотно посещала, особенно в теплые летние вечера. Причина была простая. Земляной вал всей своей громадой заслонял город от ветра, поэтому не скажешь, что в узких улочках Риги воздух был чист и приятен. Для того чтобы не выходя из города подышать полной грудью, надо было подняться на крепостную насыпь. Потому эта искусственная возвышенность (что потом даже вошло в привычку и стало городской традицией) превратилась в излюбленное место для прогулок. И даже позже, уже в XIX и в начале XX века, после того как ров, слава богу, не засыпали, а превратили в городской канал с парковой зоной, по старой памяти самым красивым и удобным местом для отдыха стала считаться Бастионная горка. Она ведь тоже, пусть ненамного, но возвышалась над площадями и бульварами Риги и была открыта всем ветрам. Идея фикс "Рижского вестника" Планы засыпать ров и снести городские валы выдвигались, между прочим, всерьез. Избежать этого удалось чудом. В конце XVIII — начале XIX века стало ясно, что от крепостных сооружений в Риге придется избавляться. Причин для этого было две, и обе — серьезные. Во-первых, городская застройка выплеснулась далеко за пределы тесного средневекового города, и ров с земляным валом элементарно стал мешать сообщению между старой и новой частями города. В пригородах к этому времени уже жило 60 000 городского населения и только 15 000 — в самой "старушке" Риге. Во-вторых, со рвом надо было что-то срочно делать из гигиенических соображений. Он стал источником зловония и эпидемиологической угрозой. Такую ситуацию рижане однажды уже пережили. В былые времена по территории Риги, примерно со стороны нынешнего университета и Оперы, по направлению к центру Старого города протекала небольшая речка Ризинг, или, как ее теперь принято называть, Ридзене, а по-русски просто — Рижская. Когда-то, еще в самом начале существования Риги, в устье Ридзене находилась гавань для торговых и военных судов. Но беда заключалась в том, что по берегу речки горожане строили конюшни, сараи и отхожие места. Все нечистоты и мусор, естественно, сбрасывались в воду. В 1734 году отцы города долго судили-рядили, что делать с Ридзене, и в конце концов постановили речку засыпать. Что и было сделано очень оперативно, дабы не дать одуматься сторонникам ее сохранения. Позднее та же ситуация, только с обратным результатом, повторилась с городским рвом. В одной из книг по истории Риги так прямо и говорится: "Можно представить себе, какие ароматы исходили от рва — ведь туда спускалась городская канализация. Более того, его никогда не чистили, не было и сообщения с Даугавой". Потребовалось немало времени, пока в 1857 году было наконец официально признано, что Рига никакая не крепость, а ее фортификационные сооружения только мешают развитию города. В торжественной обстановке тогдашний городской голова позолоченной лопатой ковырнул земляную насыпь — и работа закипела. Спустя некоторое время удалось срыть огромную массу земли, а сам ров превратить в живописный канал с зелеными насаждениями и парками вокруг него. Так вот, уже во время земляных работ многие влиятельные лица настаивали на том, чтобы не мудрствуя лукаво со рвом поступить точно так же, как с городской речкой, — засыпать, и тем самым все проблемы разом решить. Но все тогда закончилось тем, что ров просто сузили, насыпав по его берегам часть земли. Гром грянул гораздо позже. Спустя двадцать лет. Когда цвели уже парки, диковинные заморские деревья радовали глаз прохожих, а над водной гладью красовались уличные и декоративные мосты. Но от этого, к сожалению, сам канал чище не стал и в жаркие летние дни, как писала тогда газета Рижский вестник, распространял в городе "нестерпимое зловоние". Эта газета и выступила зачинщиком благоустройства городского центра. Предлагалось засыпать канал на участке от улицы Кр.Барона до Кр.Валдемара, засадить зеленью, чтобы от него и следа не осталось. А для того чтобы было веселей, "установить на месте канала фонтаны, которые освежали бы воздух". Поступить так было проще всего. И даже выгоднее. Как писал тот же Рижский вестник, это принесло бы экономию огромных средств, которые предстояло потратить на содержание и регулярную очистку канала. Но время тогда было немеркантильное, и верх взяло другое мнение. Главным аргументом в защиту канала стало то, что во всей Европе существует не так уж много городов, которые могут, как Рига, похвастаться, что имеют в центральной своей части такие роскошные парки, украшенные водной гладью — рекой, проходящей через все центральные улицы. Так был спасен нынешний вид красавицы Риги.