«Наши троечники - в Америке отличники»

CopyMessenger Telegram Whatsapp
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Фото: ЧАС

Как всякий либеральный интеллигент, Владимир Гаврилов всегда находился в оппозиции к власти: сначала к советской, а затем - в еще большей степени - к новоиспеченной этнократической. Так что уехать он мечтал давно. Но решающим толчком к отъезду послужила агония латвийской науки.

Ученый-физик эмигрировал в США вскоре после Атмоды. Побывав в родной Риге много лет спустя, он убедился в правильности выбранного им пути Тяжелая поступь революции Странным образом вовсе не физика, а именно это экстремальное хобби привело нашего героя в Америку, более того - принесло ему первые заработки. С тех пор много воды утекло: вот уже лет десять Владимир Гаврилов - выпускник Ленинградского технологического, доктор наук, преподает физику и математику в «хай скул» (по- нашему, 9- 12-е классы средней школы) в столице штата Калифорния - Сакраменто, где осела его семья. - До 93-го я работал в Институте физики, в лаборатории Эдуарда Лукера, мы занимались радиационной физикой ионных кристаллов, - вспоминает Владимир. - Это была яркая научная жизнь, насыщенная интересными событиями, семинарами, конференциями. Все свое время, за исключением отпуска, я проводил в лаборатории - у нас были уникальные разработки, прекрасный коллектив, гениальный руководитель. Люди старались не за деньги, было просто интересно. А потом все посыпалось... Мы вдруг не смогли работать по банальным причинам: то не завезли жидкого гелия, то жидкого азота, то кончилось финансирование. К тому же часть людей в лаборатории на ура приняла национальную революцию, и видеть это было неприятно. Начался поток увольнений, сокращений, сворачивались проекты. В этой разрухе жить стало неуютно, и наша компания двинула кто куда - в Израиль, Штаты, Россию, Австралию. Сейчас в лаборатории осталось два человека. У многих бывших коллег уехать не получилось, хотя они и пытались. Как-то один из ведущих ныне латвийских физиков, находясь в Чикаго, позвонил мне и спросил, как можно зацепиться в США... Физика и лирика - И все же в Новый Свет вас привела отнюдь не физика... - В 1989 году в Сибири впервые прошел Кубок мира по речному сплаву, а я был капитаном рижской команды. Выступили мы средне, зато я познакомился с американцами, начал выезжать на соревнования. В 1991-м кубок состоялся уже в Коста-Рике, там я и получил предложение поработать гидом на сплаве по Гранд-каньону. В конце сезона хозяин компании поинтересовался, не хочу ли я остаться в Штатах. С его легкой руки мне сделали нужные рекомендации, нашли перспективного юриста, а спустя какое-то время я стал обладателем специальной визы, позволяющей переехать на жительство в страну вместе с семьей. В 93-м мы продали свою рижскую квартиру за бесценок, купили билеты и с 250 долларами в кармане прибыли в Америку... Работа была сразу, правда, сезонная. Жена без английского устроиться никуда не могла - ее перфектный латышский и немецкий в Америке не сгодились. Мои сыновья-близнецы подрабатывали в «Макдональдсе» за 3,5 доллара в час. Первое время было довольно паршиво... - Трудно представить, что с таким образованием и ученой степенью вы не нашли себя в родной специальности... Или слухи о востребованности наших мозгов сильно преувеличены? - Объективно ситуация с наукой на Западе не так хороша, как представляется отсюда. Позиции в университете открываются не часто, конкурсы на профессорские вакансии огромны - до 400 человек на место. Там нужны мозги уровня нобелевских лауреатов или потенциальных кандидатов. Конечно, такие ученые, как Сагдеев и Линде, востребованы, но тот же Андрей Линде поработал в разных университетах, прежде чем осел в Стэнфорде. Кроме того, там тоже нужен допуск: скажем, в своей области я мог бы работать лишь в национальных лабораториях, я ведь экспериментатор, а не теоретик. У другого моего коллеги вообще феноменальный мозг, знания, интеллект - и он в Штатах работает инженером-физиком, а не профессором в университете. Я рассылал сотни CV, но реальные интервью получил лишь дважды, и те по телефону. У меня было предложение работать в Стэнфордском университете, но контракт на год меня мало устраивал, ведь если его не продлят, я могу потерять место преподавателя в школе, которое я уже к тому времени имел. Мое открытие Америки - Владимир, а как котируется в США ученая степень доктора советского образца? - Моя история очень показательна. Однажды, когда я уже получил в школе место специалиста по связям с родителями учеников, зашел в кабинет замдиректора и увидел на стене его офиса фотографии сплава. Оказалось, что Стив не только увлекается рафтингом, но даже владеет компанией. Слово за слово - и вот уже он сует мне какие-то телефоны со словами: «Что ты делаешь на этом месте с таким образованием?!» Через два месяца я получил подтверждение всех своих ученых степеней. Чтобы получить сертификацию преподавателя, пришлось пройти тест (этакую «угадайку» на сообразилку), написать эссе и сдать смешную математику, где самым сложным заданием было решить уравнение 2х-3=5. Я с первого захода прошел тест, получил максимум по математике, а эссе написал лишь с четвертого раза - не потому что неграмотен, а потому что упорно писал текст так, как пишут научные статьи. В итоге мне выдали сертификат на право билингвального преподавания (на английском и русском языках) естественно-научного цикла предметов. Прошло время. Вдруг приходит бумага из комиссии по сертификации: якобы в моем дипломе не хватает неких 18 часов... математики - надо пройти курсы. Я пришел в ярость, ведь за это надо еще и платить. Прихватил свою монографию, несколько статей с формулами и пошел на таран. В итоге вышел с пометкой, что Владимир Гаврилов больше никогда не должен брать никакие курсы по специальности. Последним в моей биографии стал спецсертификат, который в Калифорнии ежегодно получают за особые заслуги в образовании один-два человека. Это такая вечная индульгенция, которая уже не предполагает никаких подтверждений. Я собрал бумажки, пришел, и опять меня какая-то профурсетка спрашивает: «Почему вы думаете, что вы достойны?» Тут я не выдержал и сказал: «Это не твое дело, твое дело взять бумаги». В результате мне выдали этот пожизненный сертификат, и с тех пор я как сыр в масле... Уволить меня теперь нельзя: не скрою, это греет. Годовой доход нашей семьи уже перевалил за 100 тысяч долларов. Кроме того, учителя в Америке имеют очень хорошую пенсию, медицинскую страховку, обеспечивающую даже услуги стоматологов-протезистов. Причем не только мне, но и моей жене... Заокеанские митрофанушки - Владимир, ну а как вам американские ученики? Серьезно они отличаются от наших? - Отличается система школьного образования. По правде говоря, она для меня до сих пор тайна за семью печатями. В элементарной (начальной) школе дети не учатся, они играют, занимаются лежа на ковре, сидя на партах, и учитель ведет себя точно так же. Мой внук начал изучать алгебру лишь в 7-м классе, хотя уравнения он решал в уме уже с 4-го. Большинство учеников берут алгебру только в 9-м классе, и лишь треть проходят геометрию - она в числе необязательных предметов. Детей переводят из класса в класс независимо от их результатов, поэтому огромная часть школьников в 9-м классе читают на уровне 4-го класса. Когда я проверяю работы по физике, то всякий раз испытываю шок от их орфографии, а ведь речь идет о родном языке! - Как на этом фоне выглядят эмигранты? - Все зависит от того, откуда они. Если из бывшего Союза, то по математике, как правило, у них подготовка хорошая. Например, приезжает троечник из Латвии - он там сразу становится отличником. - И у нас школьное образование тоже с каждым годом упрощается, так что скоро большой разницы не будет... - Мне кажется, такой подход выгоден правящей элите. Надо, чтобы люди не умели логически мыслить. Америка - демократическая страна, любой закон перед принятием широко обсуждается, но плохо, и образованному человеку трудно разобраться что к чему. И многие действительно не усматривают последовательности, не видят, чем на практике обернется тот или иной закон. Манипулировать невеждами легче. Билингвальное чудо - Вы обмолвились о билингвальном сертификате. Значит ли это, что вы имеете право преподавать в том числе и на русском языке? - Да, работа с детьми эмигрантов поначалу идет на двух языках. Я работал в таких билингвальных классах, где обучались выходцы из бывшего Союза. У меня есть интересный опыт. Однажды меня вынудили преподавать биологию в 9-м классе. Я согласился при условии, что мне сформируют русскоязычный класс. Администрация пошла на этот эксперимент. В итоге я учил их биологии на русском языке, но давал английскую терминологию. И я видел, что объяснение на родном языке приводит к более глубокому пониманию и соответственно лучшему результату. Потом все эти ученики пошли в обычные, регулярные классы, и все учителя еще долго говорили, что этот класс был самым успешным за всю историю билингвизма в школе. А все потому, что мне удалось заложить фундамент знаний, понимание научного метода, словом, все элементарные вещи на их родном языке. Однако во всех билингвальных классах помимо учителя обязателен ассистент: испанский, русский, китайский - в зависимости от аудитории. Я в курсе вашей реформы образования. На мой взгляд, латышский язык образования ограничивает даже латышских детей, лишает их права стать гражданами мира. Упор надо делать на русский и английский языки. А русскоязычных ребят этой реформой обрекают на прозябание здесь. Но учитывая то, что их латышский язык никогда не будет таким же, как у латышей, они проигрывают даже на этом ограниченном поле. Не жалею, не зову, не плачу - Владимир, вы полностью довольны своей новой жизнью? Не скучаете по Риге, не хотите вернуться? - Единственное, о чем жалею, - это друзья, ведь старый друг лучше новых двух. А в остальном мне там лучше. Нам... Моя жена Лена более 20 лет проработала в Латвийском университете, была секретарем ученого совета по защите диссертаций, говорила по-латышски лучше многих латышей, танцевала в латышском народном ансамбле, но после «песенной революции» пришлась не ко двору. К слову, в Америке она выучила английский и имеет высокооплачиваемую работу в кабельной компании. Я родился в Риге, но должен был становиться в очередь за гражданством. Для меня это было унизительно. Стыдно сказать, но до сих пор звуки латышского языка вызывают во мне чувство неприязни. Я понимаю, язык здесь ни при чем, но от этого не легче. Теперь меня никто не учит жить.

КомментарииCopyMessenger Telegram Whatsapp
Актуальные новости
Не пропусти
Наверх