Этот менталитет прекрасно вписывался в сталинские понятия централизованного планирования, он прекрасно монтируется с бюрократическими рамками кагэбэшной подозрительности и иерархической дисциплины. Воспитанники КГБ, в том числе Путин, считают аксиомой, что если Россия должна стать могучей и сильной, то она должна управляться сверху вниз, утверждает Бжезинский. Отсюда вытекают две важные реалии. Во-первых, это то, что Москва - теплое местечко для паразитирующей политической элиты, которая отождествляет интересы России со своими собственными интересами. Подчинение огромной страны с 11 часовыми поясами решениям, процесс принятия которых полностью находится в руках далеких московских чиновников, - это формула, к которой инстинктивно склоняются паразиты. Монополистическая власть московской элиты душит инициативу на местах и не дает различным регионам России использовать свои собственные таланты и ресурсы. Это не случайность, что при Сталине, так же как и в последние годы, Москва была и остается привилегированным бенефициаром плодов модернизации и развития. В отличие от Москвы, другие города продолжают биться в стагнации, а российская деревня по-прежнему напоминает времена Толстого. До сего дня большая часть всех иностранных инвестиций поглощается одной Москвой (или перерабатывается для отправки за границу), в то время как во многих других городах (к примеру, Владивосток) даже рудиментарные услуги - строительство, здравоохранение и прочее - остаются на примитивном уровне. Во-вторых, пиявочный и эгоцентричный тип мышления московской политической элиты душит политическую демократизацию. Шаг Путина популярен среди этой элиты, потому что он отвечает ее интересам. Властная элита до сих пор испытывает ностальгию по великодержавному статусу, она до сих пор идентифицирует собственное процветание с доминированием над всей Россией и через Россию - по крайней мере над бывшими государствами Советского Союза, отмечает Збигнев Бжезинский. Поворот к централизму при путинском кагэбэшном режиме не следует путать, однако, с возвращением к некой форме коммунистического тоталитаризма. Сегодняшние российские правители понимают, что коммунизм означает стагнацию, элита знает, что коммунизм также означал бы некоторые потери для нее самой. Государственный капитализм, подчиненный центральному контролю, а также преимущества наживания богатств и заграничных путешествий являются лучшей формулой для удовлетворения и личных желаний, и национальных чаяний. Путинский режим во многом похож на фашизм Муссолини. Дуче заставил поезда ходить по расписанию. Он централизовал политическую власть именем шовинизма. Он ввел политический контроль в экономике без ее национализации и уничтожения экономических олигархов и их мафий. Фашистский режим сопровождался распространением чувства национального величия, дисциплиной и возвышенными мифами о славном прошлом. Точно так же Путин пытается смешать традиции ЧК (ленинского гестапо, где его собственный дед начинал карьеру) и сталинского руководства страной в военное время с притязаниями российского православия на статус Третьего Рима и славянофильскими мечтами о едином огромном славянском государстве, управляемом из Кремля. Эта комбинация может на время показаться привлекательной, однако в итоге - вероятно, лет через 10 или около того - она провалится. Более молодое и лучше образованное, более открытое поколение россиян постепенно проникнет в правящую элиту. Это поколение не будет удовлетворено жизнью в фашистском петрогосударстве, в котором Кремль процветает (благодаря нефтяным доходам), а остальная страна продолжает свое падение, отставая не только от Европы, но и от Китая. Они осознают, что децентрализация их большой страны, которая высвободит социальную инициативность, - это ключ к модернизации. Реальность не удастся вечно затуманивать слоганами о "терроризме", которые Путин использовал для оправдания введения удушающей политической централизации. Действительно, уже сегодня соседняя Украина с почти 50 млн человек населения (которую Совет национальной безопасности Буша так старательно игнорировал, наивно ухаживая за Путиным) представляет собой контраст в двух главных сферах: ее экономический прогресс более диверсифицирован и более очевиден в других городах, а не только в столице государства; ее политика (хотя еще и уязвимая для манипуляций) породила два раунда действительно конкурентных выборов. На сегодняшний день никто не может предсказать исход украинских президентских выборов, запланированных на конец октября, - факт, который резко отличается от российских "выборов" с участием Путина. К сожалению, за последние семь лет Белый дом создал культ Путина, который причинил огромный вред все более изолированным российским демократам. Их борьба заслуживала поддержки. Были россияне, которые смело делали шаг вперед и выступали против последовательного затыкания рта российским свободным СМИ. Были россияне, которые протестовали против негуманной, находящейся на грани геноцида резни в Чечне. Ни разу ни один из них не услышал слов поддержки со стороны руководства страны, которая когда-то утверждала высокие стандарты соблюдения прав человека в противовес коммунистической тирании. Более того, администрация Буша должна осознать такой факт: происходящее в России напрямую указывает на то, что может произойти на пространстве бывшего Советского Союза. Сегодня многие в новых независимых постсоветских государствах боятся, что, прикрываясь войной против терроризма, США могут также проигнорировать расширяющиеся усилия Путина, нацеленные на поддержку манипуляций на украинских выборах, сепаратизма в Грузии (несмотря на яростные обвинения в адрес чеченцев за тот же сепаратизм), изоляции Центральной Азии от международного сообщества. Факт в том, что перспективы демократии в России зависят и от существования национального плюрализма на постсоветском пространстве, и от распространения политического плюрализма в самой России. Збигнев Бжезинский делает вывод, что во всей этой ситуации содержится основной урок для Америки: чтобы в России процветала демократия, ее соседи должны быть действительно надежными, нельзя забывать о правах нерусских меньшинств и нельзя игнорировать российских демократов.
