Эстония дала вид на жительство российскому шпиону (3)

Одна из самых странных шпионских игр последнего времени развернулась перед глазами эстонцев в апреле этого года, когда вышел в свет очередной ежегодник КаПо. Слишком седой для своего возраста, патлатый псковский тренер по джиу-джитсу Михаил Петров ничем не отличался от других задержанных, фотографии которых оказались в ежегоднике.

Кроме одной детали. «Петров попросил убежища в Эстонии, но мы знаем, что он связан с ФСБ», - отметил генеральный директор Полиции безопасности Арнольд Синисалу. Это было по сути единственное, что он в тот день согласился сказать о Петрове.

О том, что из пяти лет, назначенных ему в виде наказания, четыре года Петров должен отбыть условно, СМИ узнали случайно примерно через неделю. Именно тогда тренер запустил из Тартуской тюрьмы такую медиа-кампанию, какой ни одна спецслужба не пожелала бы.

А именно, в телефонных разговорах с Postimees и другими изданиями Эстонии, Петров утверждал, что в действительности он был разоблачен не в результате контрразведывательной операции, а сам приехал в Тарту 26 июня 2017 года, пройдя границу по визе через погранпункт в Койдула. Утром следующего дня в конторе Департамента полиции и погранохраны он попросил убежища и потребовал пригласить работника КаПо.

По его словам, Петров передал спецслужбам видео- и звукозаписи о двух эпизодах того, как в 2011-2013 годах он собирал информацию о зданиях, работниках, автомобилях и лицах, имевших отношение к КаПо.

И хотя, как заверил тренер, он был в списках ФСБ с середины 1990-х годов, в Эстонии он вел разведдеятельность лишь недолгий период и не успел выполнить задание, которое ФСБ ему в действительности дала.

11 месяцев вместо 12 лет

Почему в конце апреля этого года Петров внезапно стал таким разговорчивым в Тартуской тюрьме, стало ясно задним числом. Запуганный российской правовой и тюремной системой шпион хотел таким образом обеспечить себе гарантию того, что КаПо не отступится от данных ему обещаний.

Они заключались в том, что вместо 12 лет он получит 11 месяцев реального заключения, а потом его не вышлют обратно в Россию.

«Я хочу спокойно выйти из тюрьмы и жить в Эстонии, или - мне дали это понять - смогу уехать в какую-то третью страну. Я надеюсь, что КаПо сдержит слово», - сказал Петров в апреле этого года.

Теперь понятно, что все сработало, как часы. Аккаунт Петрова в социальной сети ВКонтакте ожил 19 июля этого года. После нескольких тюремных фотографий 22 июля Петров позирует свободным человеком на Тартуском автовокзале перед отъездом к дочери в Берлин.

Если, по правилам, после освобождения из тюрьмы российских шпионов в тот же день отправляют через нарвский мост в Россию и они получают запрет на въезд, то с Петровым поступили иначе. Последние месяцы он провел с сожительницей и детьми в Берлине и в Португалии. Он тренируется больше, чем прежде. Денег не хватает, но по сравнению с российской тюрьмой, это просто сказка.

Эту историю можно было бы завершить выводами о гуманной стране, если бы не оставалось так много вопросов без ответов. Например, может ли и при каких условиях вид на жительство в Эстонии стать обменным товаром в договоренностях спецслужб с пойманными шпионами? Особенно с такими, у которых на первый взгляд нет никаких оснований для его выдачи?

Департамент полиции и погранохраны отказался сказать Postimees, на каком основании Петрову выдали временный вид на жительство. Петров утверждал как газете, так и «Радио Свобода», что насколько ему известно, вид на жительство ему дали на основании весомого государственного интереса, но, как заверили в полиции, это положение закона особо не используется.

Теоретически бывший разведчик мог получить вид на жительство для работы тренером, что, с точки зрения закона, является особым случаем. А именно, Эстония требует для прибывших из-за границы работников выполнения критерия по зарплатам, но некоторые профессии - например, монахи и тренеры - от этого освобождены.

Но проблема в том, что обычно у получающего вид на жительство тренера должно быть приглашение какого-либо спортивного союза, а также он должен в действительности работать в каком-либо клубе, отвечающем за пребывание тренера на территории Эстонии.

Сейчас Петров находится на Юге Европы, и он безработный. Он даже не знает, когда вернется обратно в Эстонию. Общавшиеся с Postimees и знающие Петрова тартуские тренеры не в курсе того, чтобы какой-то клуб предложил ему пристанище.

Абсурдность ситуации усиливает и то, что, подавая ходатайство о предоставлении временного вида на жительство, Петров должен был заполнить в полицейской анкете раздел, в котором задается вопрос, являлся ли ходатай штатным сотрудником иностранной разведки. Что он ответил, мы никогда не узнаем. Вероятнее всего, это не имеет значения, поскольку одобрение КаПо на получение вида на жительство у Петрова так и так было.

Вопросы без ответа

Общественности Эстонии стоит теперь обдумать несколько вещей. Во-первых, можно прийти к выводу, что как Россия пытается обменять провалившихся разведчиков, так и Эстония предоставляет льготные условия для восточных перебежчиков, которые готовы выложить на стол достаточное количество информации.

Ничего особого в этом нет: подобных примеров, когда человеку предоставлялась «защита», в истории разведки полно.

Во-вторых, нужно отметить, что КаПо не разглашает, каково реальное договорное наказание пойманных шпионов, поскольку это может дать противнику слишком много информации о том, насколько болтливым в действительности оказался пойманный шпион. Разделение наказания Петрова в этой ситуации явно необычное.

И последний вопрос – самый интригующий: если, по словам Синисалу, КаПо знала о работе Петрова в пользу ФСБ, то почему регулярно посещавшего Эстонию человека задержали лишь после того, как он сам сдался Полиции безопасности в Тарту? Сотрудничество с Петровым началось в тот день в Тарту или раньше?

В ответ на запрос Postimees в КаПо ответили, что они не могут ответить на эти вопросы по существу.

Если сначала после разговора Postimees с Петровым осталось впечатление, что его дальнейшая жизнь связана с другими странами Европы, то на прошлой неделе он был убежден, что все же вернется в Эстонию.