Язык твой - враг мой: объявит ли Украина мораторий на "русскоязычный культурный продукт"? (28)

Что же именно подразумевалось под "культурным продуктом"? Хороший вопрос. Осведомленные источники утверждают, что подвигли областные власти на этот шаг раздражение и усталость от русского блатного (либо "окопного") шансона, несущегося чуть ли не из каждого второго питейного заведения Львова. Вот и выкатили на воробьев пушку. Как далеко - и широко - она выпалит? Снова хороший вопрос. Поскольку под принятую в области и предложенную всей остальной стране формулировку можно без труда "подтянуть" все, что заблагорассудится.

На бумаге решение мотивировано намерением снизить "эскалацию напряженности в обществе", а также "защитить украинское информационное пространство от гибридных воздействий государства-агрессора", - и так далее, все дежурные словечки и затертые обороты на месте, и даже в избытке. В результате, правда, документ вышел до такой степени "гибридным", что разобраться, о чем, собственно, речь, под силу далеко не каждому. В том числе и должностным лицам, которым уже сейчас предписано им руководствоваться.

Именно так руководствоваться и будут - каждый на свое усмотрение. Благо "безразмерная" формулировка позволяет.

По версии, изложенной "Радио Свобода", львовские власти отреагировали на обращения, поступившие от общественных организаций и демобилизовавшихся участников военных действий. Понять их можно: к примеру, вернулся измученный фронтовик домой, в мирный Львов, зашел случайно на чашечку кофе или рюмочку чего иного в ближайший бар, а там во всю дискотечную мощь ухает и грохает "окопная лирика" сами понимаете какого "розлива". Вариантов дальнейшего хода событий только два. Либо разгневанный посетитель разворачивается и выходит, либо задает вопрос: а с чего, собственно, должен я слушать вот это - здесь и сейчас?

Представляя даже в самых общих чертах особенности (и уровень) "народной дипломатии" в нынешней Украине, нетрудно догадаться, что в ходе подобных дискуссий либо владельцам заведения, либо свидетелям нередко приходится вызывать полицию. А иногда еще и "скорую". Но наутро заведение снова открывается, и как ни в чем ни бывало продолжает в том же духе.

"Рука Москвы"? Запредельный идиотизм? Отсутствие эмпатии? Или просто-напросто "железобетонная" ставка на коньюнктуру? Боюсь, что чаще всего именно последнее.

Но если конъюнктура имеет место, то не стоит ли задуматься, откуда берется она именно во Львове? Где, вообще-то говоря, русскоязычного народу сильно поменьше, чем и в Киеве, и в Одессе - не говоря уж о Харькове. Кто ж музыку-то крутит?

Как ни странно, крутить могут самые что ни на есть украинцы. И делать это без задней (а равно и какой-либо иной) мысли: просто им такой жанр шансона, в современной украинской музыке аналогий не имеющий, от души нравится. И их вполне украинским (но фронта не нюхавшим) клиентам тоже.

Феномен воздействия российского постсоветского шансона на постсоветские же нерусские народы хоть толком пока и не изучен, однако, едва ли оспорим. Поскольку то и дело дает себя знать - пусть и с разной степенью интенсивности - почти повсеместно, где когда-то был СССР.

Пару недель назад я ехал микроавтобусом из румынских Ясс в молдавский Кишинев. Пока на границе все пассажиры не вынули паспорта, понять, кто из них был гражданином какой страны, было непросто: ведь говорили все до единого (и я в том числе) на одном и том же румынском в его восточной версии. Но вот бэкграунд водителя, вежливого дядьки лет сорока, обозначился уже в самом начале пути - стоило ему включить "музон", - впрочем, вполне негромко, в "щадящем режиме". Это уже потом водителю звонил телефон, и он отвечал по-русски - с легким румынским акцентом...

Да что так далеко ходить! И блатной, и "окопный" российский шансон вовсю слушали и в Латвии в 90-е. К началу 2000-х дозы заметно снизились, но они не исчезли. Среди потребителей же никогда не было недостатка в латышах - и далеко не пророссийски настроенных.

А в Литве продукция в этих жанрах еще недавно входила в репертуар вильнюсского "Русского радио". Возможно, входит и до сих пор: не берусь утверждать, последний раз слышал ту станцию лет пять назад в вильнюсском такси. Его шофером, кстати, был самый что ни на есть литовец-разлитовец. И весьма, по его словам судя, патриотически мыслящий. Такое вот массовое шизофреническое раздвоение.

И ответы в разное время опрошенных мной на сей предмет бывших советских граждан - в том числе и тех, у кого на СССР пришлись лишь первые два-три года жизни, - в большей или меньшей мере походили на услышанное от водителя из Молдовы: драйв, классно, зажигает! У нас вот музыка разная есть, но именно такой нету...

Так что имеем факт: в некоторой части очень разных постсоветских народов российский блатной/"окопный" шансон до сих пор находят вполне sexy. И отрицать этот факт было бы просто нелепо.

Пожалуй, одних лишь эстонцев новая российская маскультура оставила глубоко безразличными. Но разве они испытывали какие-либо чувства к маскультуре советской? Помню, лет этак двадцать пять назад я написал, что никакого "миллиона алых роз" из своего окна эстонец не видел в упор. Чего ни за что не мог бы сказать о других нерусских народах СССР, прилежно "садик" той маскультуры возделывавших. Так стоит ли, помня долгий опыт общеимперской русскоязычной маскультуры, к тому же в значительной степени сотворенной нерусскими, но вполне советскими людьми, - сегодня изумляться, что прямой ее потомок - российская маскультура всех жанров, от гламура до "блатняка", - до сих пор удерживает стойкий сегмент верной аудитории на просторах бывшего СССР? А уж тем более в славянской части тех просторов...

Но настоящая, не вымышленная война с Россией беспристрастно-отстраненному отношению к "подсаженности" на содержащий токсины маскультпродукт как лишь к социопсихологическому феномену, конечно, не способствует. И русский шансон в такой перспективе - уже не просто кричащий таблоид в киоске, который ты волен купить или с усмешкой игнорировать. Подобное счастье имеем мы - но не украинцы. Многим из них хотелось бы разнести такой киоск в щепки, и это можно понять.

Вчерашний фронтовик, кстати, тоже вполне мог "музон-шансон" временами в охотку слушать - но позавчера, перед войной. На передовой же он обнаружил, сколь короткой может оказаться дистанция между "теорией", известной ему по "окопному эпосу" эпохи чеченских войн, и действительностью, с которой столкнулся на Донбассе. Ясно, что вернулся тот украинский парень с фронта иным. К своему счастью или несчастью? Вопрос слишком сложный, у меня нет на него ответа.

Зато могу сказать с уверенностью: именно маскультпродукт из путинской России имел в виду львовский официоз, готовя документ о моратории. Ведь не публичное же чтение сочинений Пушкина, Бродского, или вполне своего, украинского, но иногда пишущего по-русски Жадана (не говоря уж о пишущем исключительно по-русски Кабанове) так сильно возмутило областные власти. Формулировочку, однакоже, они от большого ума вылепили такую, что теперь совершенно неясно, например, что станет с теми же авторскими чтениями во Львове - и тех же украинских поэтов, - если в программах окажется хоть одно стихотворение, написанное ими по-русски.

Это же вполне подверстывается под "русскоязычный культурный продукт"! А на него нынче мораторий. И любое нарушение может быть сочтено диверсией. Да не простой, а гибридной.

Административные кары, впрочем, пока что не выглядят серьезно: от пяти до тринадцати евро штрафа. Но в случае рецидива могут и лицензию отнять.

Всего же абсурднее и глупее то, что от распоряжения, "заточенного" прежде всего под общепит, такси и прочие предприятия сервиса, могут пострадать и сценические площадки города, и - страшно подумать - ежегодная сентябрьская Львовская книжная ярмарка, одна из наиболее влиятельных на всем постсоветском пространстве.

А что думают про все это в Киеве? Естественно, ни эксперты, ни юристы, ни правозащитники, ни вменяемая пресса, ни дипломаты ведущих западных стран ничего хорошего не думают. Проблема, однако, в том, что на предстоящей сессии Верховной Рады язвковой вопрос непременно будет затронут - и в аспекте более широком. Ведь в феврале Конституционный суд Украины аннулировал действие прежнего закона "Об основах государственной языковой политики", принятого в 2012 году, обнаружив процессуальные ошибки в его принятии. Ясно, что в отсутствие "рамочного" языкового законодательства эксцессы, подобные львовскому, практически неизбежны - что, собственно, и наблюдаем.

К тому же старый закон, при всех его несовершенствах, гарантировал русскому языку статус регионального в восьми областях востока и севера страны плюс в Одесской области на юге. То есть понятие "русскоязычие" трактовалось в нем как вполне "домашний продукт", и уж ни в коем случае не рассматривалось как атрибут "гибридных воздействий государства-агрессора", - как в нынешнем львовском образце бюрократического абсурда и правового невежества.

К рассмотрению в Верховной Раде уже назначены пять законопроектов - и все на тему статуса языка/языков в Украине. Соответственно, возможность экстраполяции "львовской инициативы" на все украинское пространство в качестве легитимного подзаконного акта будет напрямую зависеть от того, насколько демократичной (и как минимум юридически корректной, с четко прописанной гранью "российского"/"русскоязычного") окажется принятая Радой версия нового закона.