"Печальный опыт Польши" уникален для Европы. И едва ли применим для Латвии (3)

Для начала позаботимся о терминологической ясности. Реституцию еврейской собственности как отдельную тему юридически корректно поднимать лишь в случаях тех государств, где помимо нацистской "аризации" никаких иных массовых конфискаций по политическим мотивам не практиковалось. Ни до, ни после.

То есть речь должна идти о значительной части Германии, обо всей Австрии, а также о целиком и частично захваченных Гитлером странах Западной и Южной Европы. Потому что там, куда вслед за нацистами (или незадолго перед ними) явились коммунисты, ограбленными оказались не только евреи, но и все остальные.

Именно поэтому реституционные законы посткоммунистических стран - в том числе и Латвии - специально не выделяли евреев среди прочих своих граждан, обобранных тоталитарными режимами до нитки. Ведь фундаментальный принцип реституции - вернуть всем потерпевшим все, что было у них отнято. И что технически еще возможно вернуть.

Другое дело, что парламенты нескольких стран ЦВЕ - Венгрии, Чехии, Словакии и Литвы, приняв соответствующие законы, тут же "загрузили" их массой поправок, содержавших двойные стандарты. Их диктовали политические страхи: допустить восстановление крупных латифундий, каких до войны в Венгрии было немало; позволить довоенным австрийским и немецким владельцам замков снова почувствовать себя дома в Чехии (а владельцам венгерским - в Словакии); уступить центральный Вильнюс в руки поляков и евреев-литваков, не обладавших на момент подачи заявок о возврате литовскими паспортами - то есть абсолютного их большинства. 

В общем, практика быстро показала, что перед законами о реституции равны не все.

К этому с тревогой приглядывались международные еврейские организации во главе с Мировым Еврейским Конгрессом (WJK). Не только оттого, что на любые дискриминационные тенденции у евреев безошибочное чутье (генетическая память не корректируется) - но и оттого, что "печальный опыт" всякого рода бюрократических затруднений, а то и блокировок требований возврата уже имелся немалый.

Пока по нашу сторону Железного занавеса ни о каких реституционных притязаниях не было и речи, эти организации десятилетиями  воевали с госчиновниками вроде как образцово демократической Австрийской республики. Сплошь и рядом выдававшими отказы выжившим жертвам нацизма и их наследникам в возврате некогда "аризированных" доходных домов, квартир, вилл, предприятий, художественных коллекций и даже принадлежавших религиозным общинам культовых объектов. 

Не секрет, что в публичных музеях Австрии до сих пор хватает предметов искусства, награбленных в еврейских домах.

Неужели, покупая в 1994 (!) году первоклассную коллекцию австрийской живописи ХХ века у собирателя Рудольфа Леопольда, государственным экспертам  не было известно, что отец Рудольфа "аризировал" часть знаменитого собрания четы Ригер?  Ведь об этом знала вся интересующаяся искусством Вена. Хотя и молчала - надо думать, от неловкости.

Доктор Генрих Ригер погиб в Терезиенштадте в 1942 году, а его жена - спустя два года в Аушвице. Их спасшемуся сыну Роберту, по свидетельству австрийского историка Тины Вальцер, "суд предъявил установленную потерю 131 "важнейшей картины": существенные части коллекции д-ра Ригера были своевременно выведены из-под угрозы возврата. Позднее они вновь объявились".

И всем известно, где они сейчас: в самом центре Вены, в музее, носящем имя Леопольда. Собственность Австрийской республики, общенародное достояние.

Надо ли удивляться, что мониторинг мировыми еврейскими организациями "стран вроде Польши" (такую восхитительную формулировку услыхал я однажды от некоего британца) с момента падения коммунизма был весьма пристальным.

А с приходом к власти в Польше партии PiS - идейной наследницы так называемой "эндеции", довоенных национал-демократов, чье правое крыло откровенно восхищалось Гитлером, пока тот не напал на Польшу, - это внимание лишь возросло. Еще больше усилила его серия недавних польско-израильских и польско-американских дипломатических скандалов.

Времена, когда не было у Израиля более надежного союзника в Европе, чем Польша, увы, миновали. На строительство этих отношений, на изменение образа Польши в глазах мирового еврейства ушли долгие годы мозольного труда правительств Валенсы и Квашьневского.

Но затем явились национал-патриоты, и затянули мантру о том, что-де "страной тогда правила пост-коммуна". Кстати, в точности эту самую мантру пропел в Риге и пан Сурмач. Спасибо, что "обозначил поляну"!

В Латвии ведь о госте известно было немного. Да, возглавляет господин Сурмач более года национальное пресс-агентство РАР. Но ведь сам по себе факт занятия заметной административной должность в период PiSовского правления - еще не безусловный повод для тревоги. Впрочем, существует всезнающий Google. И он помог кое-что прояснить. 

19 ноября 2017 года, по свежим следам праздничного Марша Независимости, когда по улицам Варшавы протопали любимцы PiS - стада бритоголовых фашизоидов из "Млоджежи Вшехпольскей", и весь мир с ужасом взирал на их рыла и слушал их рев про "Польшу для поляков",  - пан Сурмач эффектно выступил на правительственном телеканале TVP. Куда после известной "чистки кадров" зимой 2015/16гг. ни один уважающий себя польский журналист - ни ногой, даже в качестве гостя. И поведал, что горькие слова Дональда Туска о марше, ставшем позором на весь свет, оказывается, были оплеухой никак не правительству, но Польше и полякам.

Так что с должностью - никаких чудес. 

Радует тут другое: вменяемые поляки на TVP, с известных пор сильно напоминающий  Russia Today, заглядывают редко. Им есть что смотреть: прочие каналы (кроме клерикального Trwam) правящую партию трактуют критично. Перекрыть им эфир PiS вряд ли успеет: предвыборные рейтинги не сулят продолжения единоличной власти. 

А вот ария пана Сурмача на TVP висит и будет висеть в Сети. Не вырубить топором. 

Поэтому хоть уважаемый варшавский коллега охрипни, рассказывая в Риге, сколько еврейских друзей у него по всему миру, - я останусь к этим заверениям скептичным.

Мне известно, что Сурмач - дельный и добротный бизнес-журналист, который пару раз прикоснулся к теме еврейского наследия своей страны. Однако, рижское интервью сеет сомнения в соответствии его познаний в этой области его амбициям. 

Трудно назвать знающим автора, который утверждает, что еврейское кладбище Варшавы - "единственное, оставшееся нетронутым" в стране. Такому автору бы для общего развития съездить в Лодзь - не дальний свет, сто с грошами километров от столицы - и пройтись по самому обширному из сохранившихся еврейских некрополей Центральной Европы. А в Кракове исторических еврейских кладбищ аж два - старое и  очень старое. И оба в куда более ухоженном состоянии, чем варшавское.  Неужели и в Кракове пан Сурмач не бывал? Ни за что не поверю.

Заслуги Пинхуса Шеницера в сохранениии варшавского некрополя - вне всяких сомнений. Но сведения о плане его сноса несколько преувеличены. Такое практиковали власти малых местечек, где след еврейский к началу пятидесятых годов растаял. Но не в столице. При генсеке Беруте действительно возникло проектное предложение прокладки через некрополь транзитной "зеленой аллеи" - ценой уничтожения пяти с лишним сот надгробий. И Шеницер вовремя вмешался.

Что же до его сына Болеслава - кстати, политика из не слишком жалуемых Сурмачем "левых" - то, должен огорчить, первый столичный еврейский музей создал все же не он. Неплохо осведомленный о еврейских межобщинных коллизиях, наш эксперт, однако, по труднообъяснимой причине игнорирует факт более чем 70-летнего присутствия в Варшаве Еврейского Исторического Института (ŽIH).

Его создали 1 октября 1947 года по инициативе и на базе существовавшей еще до войны Центральной Еврейской Исторической комиссии. Фокусируясь в основном на научной работе и документально-архивном собирательстве, ŽIH, однако, никогда не отказывался и от артефактов. Многие из них сегодня не прочь получить музей POLIN. Если бы только ŽIH согласился на их передачу...

При этом пан Сурмач очень любит раздавать моральные оценки. Например: "У Союза вероучения еврейских общин нет идеи восстанавливать что-либо - они настроены на торговлю. Я обо всем этом написал, а в конце статьи заранее (так все-таки "в конце" или "заранее"?? - Авт.) принес извинения всем евреям, которых мог задеть".

Не сужу о других, но меня в этом пассаже не задело ни полслова. Скорее, разобрал смех. После всего, что там произошло, в Польше у евреев вдруг, откуда ни возьмись, объявились добрые советчики. Их так не хватало.

И теперь они рассказывают на весь свет, как надлежит поступать с возвращенными объектами еврейского культурного наследия. И негодуют, если их выставляют на продажу. Замечу: когда отнюдь не нищие наследники польской шляхты оказываются вынужденными продать возвращенные им усадьбы, не возмущается никто. Ясно же, что миллионами на регенерацию и содержание обладают единицы. Но в данном случае гость из Варшавы даже не скрывает подтекста: да где ж такое видано, чтоб у еврейских организаций не было денег?!

Ни в чем не хотел бы пана Сурмача обвинять - даже зная об его участии в PiSовской травле Туска, - но подобные "тонкие намеки" звучат в очень уж знакомой тональности "старой песни о главном".

Предпочту ответить советом на совет. Мне известно, с какой скоростью собираются в Польше нешуточные суммы на общественно важые дела. И какую роль играют в этих акциях медиа, обозначая "цену вопроса" и сообщая банковские реквизиты. 

Те же денежки, ушедшие на трансатлантические перелеты ради несостоявшейся встречи с президентом WJC Рональдом Лаудером, который в итоге предпочел конфликт замять, но лично не встречаться (не выслав при этом, как явствует из интервью, даже извинительного e-mail'а, что по американским меркам знак вполне красноречивый), - эти денежки могли бы быть потрачены с куда большей пользой.

В разрушении и профанации еврейского наследия Польши десятилетиями участвовали ее нееврейские граждане. А сейчас их совестливые потомки трудятся по всей стране над его восстановлением. В том числе и бесплатно. Штукатурят осыпавшиеся стены, расчищают от бурелома кладбища, поднимают рухнувшие надгробья. Реализуют арт-проекты, проводят экскурсии. Словом,есть с кем работать.

Но моральный арбитраж пану Сурмачу явно милее. "Я высказал гипотезу, - продолжает он, - что после 1989 года многие евреи стали евреями (это как?? - авт.), чтобы получить доступ к имуществу, из бизнес-побуждений, а не религиозных. Думаю, как журналист я имею право на гипотезу, имею право ставить вопросы".

Полагаю, что как журналист имею скромное право на гипотезу и я. А уж ставить вопросы мне как еврею просто Господь велел (религиозен я, или нет, Ему, поверьте, неважно). Гипотезу напрямую подсказывает последняя цитита: автору, видать, и невдомек, что кроме деловых и религиозных, на свете имеется великое множество иных мотивов. На этой очередной вспышке ослепительного невежества и завершу обзор содержательного интервью. А поскольку вопросов к пану Сурмачу у меня больше нет, вернусь к реституции. Ведь латвийскому читателю об ее особенностях в Польше из публикации узнать удалось несколько меньше, чем о медиа-скандалах и "бизнес-побуждениях".

Даже если бы польская практика возврата шла без двойных стандартов, была бы она несоизмеримо проблематичнее латвийской. Так как исходная ее ситуация по степени запутанности не имеет аналогий ни в странах Балтии, ни в остальной ЦВЕ. 

В том, что латвийская реституция (как и эстонская) оказались чуть ли не наиболее успешными в "новой" Европе, как ни парадоксально, "помогли" обстоятельства советской аннексии. Ведь основной массив экспроприаций пришелся именно на 1940-й, в общелатвийской народной памяти - Ужасный год. Был тот грабеж тотальным,  коснулся он всех этнических групп граждан балтийских стран, А поскольку и Латвия, и Эстония были полностью поглощены восточным соседом и никаких дополнительных территорий к ним (в отличие от тогдашней Литвы) СССР не добавил, то картинка исходного материала для реституции вышла сравнительно ясная.

Ведь очередное "перераспределение" периода нацистской оккупации было по сути переделом уже награбленного СССР в "добровольно вступивших" в него республиках. Вернувшиеся затем Советы признали его недействительным - и в "сухой остаток" на будущее вернулись все те же конфискации Ужасного года. От них, как и от серии локальных послевоенных "дожатий", затем и отталкивались законодатели.

Не то с Польшей. Сначала ее поделили Гитлер и Сталин. И после войны ни Виленский край, ни Восточная Галиция со Львовом, ни Западная Белоруссия с Гродно в польское государство не вернулись. Зато в виде компенсации к нему прирезали восточнонемецкие земли - от Щецина до Вроцлава. Послевоенная ПНР оказалась склеенной из областей с разной историей экспроприаций. В одних грабеж начали Советы, в других - немцы (но только у евреев); в третьих - те же немцы, но уже у всех, у кого желали - и поголовно у всех евреев. А после Победы за новую западную границу выпроводили население отданных Польше довоенных немецких территорий. И на них экспроприатором де-факто выступила ПНР. Вот и подите выстройте в этом хаосе единую базовую реституционную концепцию!

Именно в исключительной трудности ее выработки и состоит фундаментальное отличие польской реституционной ситуации от латвийской. А не в числе квадратных километров и проценте довоенного еврейского населения, как утверждает Войчех Сурмач. "Наивно слушать", сказали бы в Одессе. 

Ясно, что при такой путанице с "отправными точками" и практика возвратов вышла - особенно, на латвийский взгляд - медлительной, хаотичной и противоречивой. Реституция в Польше идет по сей день, и конца ей не видно. Страну, и особенно столицу, продолжают лихорадить скандалы о лженаследствах и лженаследниках, в Латвии давно забытые. Но вот что любопытно: под польское реституционное законодательство - сколь бы несовершенным и путаным оно ни было  - естественно, подпадают все отнятые владения всех граждан РП. Почему же поляки, которым законы отнюдь не предписывают выделять реституцию еврейской собственности, по собственному почину ее выделяют - и в публичных дебатах, и в приватных беседах?

Да потому что именно она - серьезный счет, предъявленный польской совести. 

Потому что именно в Польше стихийный передел этой собственности, далеко не сразу документально закрепленный, привел к невиданным ни в Латвии, ни на иных территориях массового уничтожения евреев, тектоническим социальным сдвигам. Не ставя такой цели, нацистское "окончательное решение" парадоксально обеспечило низшим слоям польского общества завидный социальный аванс. Которым те охотно и воспользовались, поспешив вычеркнуть депортированных соседей из списков живых.

Когда же после Освобождения уцелевшие начали возвращаться, им, говоря мягко, не были рады. Ведь по расчетам "унаследовавших", все они должны были давно отбыть в лучший из миров. Польская провинция встречала их угрозами, избиениями и убийствами втихаря. И в итоге погромом в Кельцах в 1946 году. Который ни на каких немцев не свалить. 

Написано про все это немало, в том числе и по-польски. Интересующимся рекомендую книгу видного историка Яна Томаша Гросса "Золотое жниво". Доступную как в польской оригинальной версии, так и в англоязычной. 

Один из процитированных Гроссом очевидцев, политик из лондонского Правительства РП в Изгнании Ежи Браун, констатировал:

"На селе и в местечках сегодня евреям места нет. За минувших шесть лет в Польше оформился... несуществовавший прежде польский порядок вещей, целиком перенявший провинциальную торговлю, посредничество, транспорт, местные промыслы... Эти молодые крестьянские сыновья и былой городской пролетариат... составили группу злобных, настойчивых, алчных, вполне свободных от моральных угрызений... Эти массы не уступят. Нет силы, которая бы их отстранила".

Столь многочисленной и заметной группы фактических бенефициаров Катастрофы не возникло больше нигде в Европе.

Но нечистая совесть - груз незавидный и с годами набирающий в весе. К началу века стал он несносным. И попытки от него избавиться в разных группах резко поделенного польского общества заметно отличаются. Одни делают все возможное, чтобы смыть историческую вину; другие, наоборот, забились в истерике, обвиняя ЕС и весь западный мир - и, конечно, евреев - в "антипольском заговоре". Свежий образец этой паранойи  мне буквально вчера прислали польские коллеги. Под общественной интернет-петицией "Польскому правительству. Еврейским реституционным притязаниям - Нет" на тот момент стояло 40.899 подписей. 

Можем ли мы представить себе подобную петицию в Латвии?

И нужно ли дальше объяснять, что возврат отнятого именно у еврейских сограждан остается Отдельной Темой в польском общественном сознании?

Войчех Сурмач утверждает, что собственность иудейских общин его страны "возвращена на 100%." Допускаю, что это очень близко к истине, хотя какие уж "100%" возможны в подобных случаях... Но догадываюсь, что те тысячи и тысячи одно- и двухэтажных домиков, что до сих пор обрамляют рыночные площади маленьких польских городков, назад не попросит уже никто. И даже не оттого, что совсем некому, а оттого, что, как говорится, себе дороже. Так и будут стоять они до скончанья времен - укором тем, кто ежедневно проходит мимо. И тем, кто теперь их населяет - неважно, интересуются они отечественной историей, или нет.

Еще один свидетель Большого Социального Аванса, польский интеллектуал Кажимеж Выка в свое время заметил:

"Формы уничтожения евреев немцами - на их совести. Реакция на те формы, однако, на совести нашей. Золотой зуб, вырванный у трупа, всегда будет кровоточить, даже если никто уже не будет помнить о его происхождении".