Столетний юбилей Bauhaus, или Что связывает концлагерь "Бухенвальд" и завод VEF (1)

Отреставрированный фрагмент застройки Белого города (Тель-Авив) в стиле Bauhaus, 1930-e годы Фото: Из личного архива
CopyMessenger Telegram Whatsapp

Слегка отодвинутый на второй план в постмодернистскую эпоху, Bauhaus снова в тренде. В праздновании столетия едва ли не самой влиятельной в Европе и мире ХХ века школы архитектуры и дизайна (1919-1933) участвует даже Google, по такому случаю сотворивший специальное лого. А в физическом пространстве средоточием событий стала родина движения - Германия, где юбилейные выставки, лекции и конференции идут с начала апреля. Захлопнутую нацистами художественную школу принято подавать этакой цитаделью если не социал-демократии, то уж всяко левого либерализма. Реальность же, как водится, более противоречива.

Вена, январь 1972 года. На процессе бывших членов NSDAP Вальтера Деяко (Walter Dejaco) и Фрица Эртля (Fritz Ertl) друг за другом выступают свидетели обвинения. Выясняется, что один из фигурантов, бывших штатных работников Аушвица, принимал физическое участие в истреблении узников. Вроде бы, ничего удивительного. Не считая того, что должность лагерного архитектора к таким эксцессам господина Деяко совершенно не обязывала.

Именно участие Деяко и Эртля в "развитии и усовершенствовании" инфраструктуры Аушвица и было главным пунктом их обвинения на том процессе. 

Но оба австрийских выпускника школы Bauhaus виновными себя не признали, утверждая, что "не имели понятия", чему их работа служила. И суд, невзирая на медийные скандалы и обилие обвинительных свидетельств, подсудимых оправдал. 

Это уже потом, с конца 1980-х, когда большинство членов NSDAP вымерло естественным путем - часто, подобно фигурантам процесса 1972 года, на приальпийских виллах и в комфортабельных венских квартирах, когда-то ими отобранных у "неарийских" сограждан, - австрийское правосудие стало показательно безжалостным к неонацистам. А в первые тридцать послевоенных лет оно пользовалось не лучшей репутацией в западном мире из-за снисходительности к еще живым экс-наци.

Хотя и это не помешало одному из них - тогдашнему министру юстиции Австрии (во второй каденции!) Кристиану Броде, после войны успешно "катапультировавшему" в соцпартию (SPOe), получить от Совета Европы престижную Европейскую премию по правам человека. У многих тогда возникло ощущение, что даже в высших эшелонах евробюрократии нет особой заинтересованности копаться в постыдном прошлом - особенно если речь о людях интеллектуального или творческого труда...

За 15 лет своего существования прославленная школа Bauhaus выучила 1300 архитекторов и дизайнеров. Имея в голове эту цифру, нетрудно предположить, что   дальнейшие карьеры и судьбы такой толпы людей могли быть очень разными.

И были. Популярная версия, которую, как сговорясь, до сих пор повторяют все массовые источники, хорошо всем известна. Ставший "символом веры" баухаузовцев акцент на функциональность и демократизм среды обитания, декларативное отрицание помпы и отсутствие в их творчестве "арийского духа"  обеспечили враждебность нового немецкого режима к авангардному движению.

В "версии для колхозников" все звучит еще проще: Гитлер объявил плоскую крышу "еврейским изобретением", школа была распущена, и ее лидеры эмигрировали в США.

А многие рядовые архитекторы уехали тогда в британскую Палестину. И в результате был отстроен знаменитый "Белый город" Тель-Авив, сегодня известный как самый масштабный в мире образец урбанизма школы Bauhaus. С соответствующей апробатой UNESCO.

Все это чистейшая правда, хотя и не вся. В том же "Белом городе" уже в конце 1950-х годов началась оживленная интеллектуальная полемика на вполне "обоюдоострую" тему. По понятным причинам  израильтяне уже тогда могли громко обсуждать то, о чем в Европе тех лет никто и рта не осмеливался открыть. Было высказано мнение, что при всех ужасах, пережитых евреями в "коричневой" Европе, именно они парадоксально оказались в наиболее морально комфортной ситуации. Так как искушения хорошо оплачиваемого сотрудничества с нацистами эта часть европейцев была так или иначе лишена. У всех же остальных - и даже у коммунистов (но "арийского" происхождения) выбор был. И делали его по-разному.

Хороший пример - карьера немецкого архитектора-баухаузовца Франца Эрлиха (Franz Ehrlich). В 1935 году его арестовали как коммуниста, а двумя годами позже перевели из обычной тюрьмы в концланерь Бухенвальд. Еще спустя два года срок его заключения истек, но Эрлих пожелал остаться в лагере. Правда, уже в звании штатного архитектора, и с соответствующим приличным вознаграждением.

Экс-коммунист Эрлих стал автором печально знаменитых ворот Бухенвальда с надписью "Jedem das Seine", традиционно переводимой на русский как "каждому - свое". Спроектировал он и новые, "усовершенствованные" бараки для узников, и оружейную фабрику, и казино для офицеров SS. А также - по личному заказу Геринга - гостевую резиденцию. 

После чего занимался "рационализацией" концлагеря в Заксенхаузене.

После войны Эрлих предпочел остаться в советском оккупационном секторе, где денацификация была менее суровой, чем в западном, зато коммунистическое прошлое являлось безусловным бонусом.

Иных эпизодов его биографии заслуженному архитектору ГДР никто так и не вспомнил. Эрлих стал одним из руководителей восстановления Дрездена, автором комплекса зданий Госрадио в Восточном Берлине и павильонов Лейпцигской ярмарки. Окруженный почетом и привелегиями, он счастливо не дожил пяти лет до объединения Германии. "Флаговая" выставка Bauhaus по случаю 90-летнего юбилея движения в нью-йоркском Музее современного искусства  (MoMA) 2009 года не только работы, но и имя Эрлиха игнорировала. Не было в Bauhaus такого архитектора.

Не принято также распространяться и о том, что конфликт в итоге уехавшего в США руководителя школы Вальтера Гропиуса с нацистами не был особо глубоким. Ученик Петера Беренса, чьи корпуса фабрики VEF - одни из ключевых протобаухаузовских  построек Европы, которыми Рига имеет честь обладать, - Гропиус пробовал, но не смог сойтись с нацистами в концепции "большого государственного стиля".

По Гропиусу, облик постройки - неважно, министерства или газетного киоска - должна была определять его функция. У национал-социалистов же на сей счет был двойной стандарт. Подчеркнуая функциональность (и даже "еврейская" плоская крыша) вполне дозволялись, если речь шла о казарме, фабрике, общежитии для рабочих, бункере, газовой камере или тюрьме. Экономично, гигиенично и просто в экплуатации.

Помните толстенные цилиндрические, с треугольными ручками, серийные вермахтовские кружки - непременный товар всех восточноевропейских барахолок? Тоже ведь хорошие образцы "адаптации" стиля Bauhaus к изменившимся политическим реалиям!

Но одно дело утилитарные предметы и единицы застройки, а другое - репрезентативные градостроительные доминанты. Здесь помпа и идеология ценились uber alles. Поэтому главным "рейхсархитектом" стал не Гропиус, а Шпеер. У которого, впрочем, в ассистентах тоже работало несколько баухаузовцев. И Гропиус этому вовсе не противился.

Эстетика Bauhaus была популярна во всей Европе 1930-х годов. Автор этого кондоминиума в Бухаресте, румынский модернист Марчел Янку, станет затем одним из творцов "Белого города" Тель-Авива - крупнейшего музея школы Bauhaus под открытым небом (на титульном снимке).
Эстетика Bauhaus была популярна во всей Европе 1930-х годов. Автор этого кондоминиума в Бухаресте, румынский модернист Марчел Янку, станет затем одним из творцов "Белого города" Тель-Авива - крупнейшего музея школы Bauhaus под открытым небом (на титульном снимке). Фото: Из личного архива

Широкой дискуссии о сотрудничестве художников с диктаторскими режимами до сравнительно недавних пор вообще старались избегать. "Левацкие" клише, господствовавшие в истории искусства ХХ века (и довольно влиятельные до сих пор) такое обсуждение не поощряли. Согасно установившимся двойным стандартам, очень долго считалось, что, говоря грубо, все авангардные течения - это априори "хорошо".

И не беда, что, например, значительная часть русских модернистов - в том числе и архитекторы - активно сотрудничала с большевиками. Эти люди просто заблуждались! Но ведь недолго же: вскоре пришел Сталин со своим официальным стилем "вампир", и заблуждавшихся отстранили от дел. В самом лучшем случае.

А вот сотрудничавшие с диктатурами архитекторы-неоклассики "хорошими" определенно не были. Едва ли не о самом талантливом итальянском зодчем первой половины прошлого века Марчелло Пьячентини десятилетиями почитали за благо помалкивать - и прежде всего у него на родине. По той причине, что большим поклонником и меценатом его творчества был Бенито Муссолини.

Хотя ни бараков, ни концлагерей потомственный римский архитектор Пьячентини не проектировал.

Впрочем, итальянская ситуация вообще сильно отличалась. Инакомыслие в искусстве там не освистывали на партийных съездах, и из музеев "дегенеративный" арт не изымали. Совсем наоборот: с официальной точки зрения, никакого "плохого" искусства в такой стране, как Италия, не могло быть по определению. Правда, одни художники получали впечатляющие госзаказы, а других как бы не замечали. 

Конечно, без протекционизма в корпоративном государстве не ступить ни шагу. Конечно, дуче был и националистом, и шовинистом. Но ирония в том, что "итальянскость", культивируемая фашистским лидером во всем - и прежде всего в архитектуре, до которой он имел слабость, - в постройках Пьячентини едва ли читается как агрессивное проявление националистической идеи, и уж тем более расового превосходства. Ведь большие стили родом с Апеннин - и древнеримская классика, и ренессанс, и барокко, - к ХХ веку давным-давно превратились и в общеевропейское, и в мировое достояние!

Фактическим результатом работы Пьячентини стала намеренно опрощенная (тут и Bauhaus аукнулся!), очень рафинированная и... вполне "всемирная" - а значит, космополитичная - классика. Которую вряд ли стерпели бы и Гитлер, и Сталин.

Но во всех этих нюансах - пусть и вполне очевидных профессионалам - почти сорок лет никто не желал разбираться. Особенно в довольно "левацкой" Италии. Автор проекта Римского университета и целого столичного района E.U.R. был придворным архитетором Муссолини. Точка. С этой стигмой на челе Пьячентини скончался в Вечном городе в 1960 году. Громко заговорить о нем итальянские авторы осмелились только поближе к концу века - вслед за британскими и американскими.

Как и история политическая, история искусства далеко не однозначна. И, сидя за юбилейным столом, сервированным в нержавеющем суперфункциональном стиле Bauhaus - или за рабочим перед соответствующим гуглевским лого на наших мониторах, - мы не должны об этом забывать. 

Как, впрочем, и о том, что беспристрастная история архитектуры и дизайна ХХ века пока еще не написана.    

Комментарии (1)CopyMessenger Telegram Whatsapp
Актуальные новости
Не пропусти
Наверх