Место, где когда-то бурлила жизнь. Улицы и окрестности Петерсалы (9)

Мрачное и осеннее воскресное утро. Бегу вниз по лестнице во двор дома, где меня уже ждет Мартиньш - мужчина, с которым я случайно познакомился во время перекура и который почти сразу удивил меня увлекательными историями. Именно поэтому, когда я узнал, что Мартиньш родился и вырос в районе, по которому я каждый день езжу на трамвае вот уже десять лет, наша дальнейшая судьба сразу прояснилась - мы должны были вместе отправиться бродить по окрестностям Петерсалы.

На конечной остановке троллейбуса - на стыке улиц Ганибу дамбис, Пулквежа бриежа и Петерсалас - нас уже ждал брат Мартиньша Эйнарс, который тоже родился и вырос в этом районе. Я включил диктофон, потому что сразу понял - информации будет много. 

"Вот здесь был магазин Vienība, название осталось еще со времен Улманиса. Там всегда стояла толпа людей... колбасы, напитки, конфеты, хлеб, чего только не было", - начал свой рассказ Мартиньш, едва мы ступили на улицу Петерсалас. Я тут же подумал, что экспериментальная прогулка будет удачной и очень интересной. 

Фотограф уже прикрепил к своей камере гигантский объектив, чтобы в визуальном материале запечатлеть все, что когда-то было и что есть сегодня, поэтому мы дружной кучкой поднимаемся вверх по улице. Уже спустя несколько секунд появляется опасная, на первый взгляд, парочка.

У меня довольно яркое воображение, поэтому я твердо уверен - это местная мафия, которая защищает эти места. В голове начинаю прокручивать тысячу отговорок, что мы тут делаем и зачем фотографируем.

Словно камень с души упал, когда один из них вежливо спросил: "Helo, ju no hev tventi faif cents". Данный на чисто латышском языке ответ их рассмешил, ведь они были уверены, что мы туристы из каких-то заморских государств, слоняющиеся по городу с полными карманами денег. 

Фотогаллерея: Улицы и окрестности Петерсалы

Распрощавшись с таинственной парочкой, Мартиньш продолжил: "Здесь еще один важный культурный объект - книжный магазин, но когда настал час независимости, он превратился в обычную "наливайку". Мой отец сильно переживал по этому поводу".

"В итоге все это закончилось каким-то магазином одежды, - скептически добавил Эйнарс. - Кто здесь будет покупать одежду?".

Выпивка, понятное дело, лучше одежды, поэтому соглашаюсь с Эйнарсом. Между тем Мартиньш остановился у красного деревянного дома. У обычного прохожего постройка вряд ли вызовет какие-либо эмоции, однако Мартиньш знает, что дом этот очень старый - построен чуть ли не во времена русского маркиза Филиппа Паулуччи.

Как я выяснил позже, в плане 1845 года этого здания еще нет, но оно фигурирует в плане 1883 года, поэтому, вероятно, было построено между этими периодами. Это типичное одноэтажное деревянное здание 19-го века с мезонином - комнатой на крыше. Такие дома массово строили после пожара 1812 года во время восстановления пригорода, и они соответствовали обязательным, централизованно определенным модельным фасадам. Это требование было отменено только в 1840-х годах.

Это означает, что Паулуччи не застал строительство этого дома, что не отменяет его ценности. Особенно приятно, что совсем недавно дом отреставрировали и теперь здесь расположилась Государственная пожарно-спасательная служба. По крайней мере об этом сообщает табличка на двери здания.

Исторически значимым является и следующий объект на противоположной стороне улицы, а именно разрушающаяся, но четко читаемая надпись (царских времен?) на русском языке: "Здесь воспрещается пить крепкие напитки и загрязнять это место". А рядом элегантно красуется надпись, представляющая более современное искусство: "Бродский не умер, он просто не вышел из своей комнаты".

"Так, ну мы пришли. Здесь мы немого задержимся", - говорит Мартиньш после того, как мы перешли на противоположную сторону улицы. 

Улица Петерсалас, 12, - очень грустного вида постройка - место, где выросли оба брата. Дом сильно обветшал! Окончательное его разрушение - это лишь вопрос времени. Тем не менее деревянные панели и декоративная резьба на окнах демонстрируют былую роскошь. В голове у себя рисую картины, как когда-то во дворе дома сушили белье, играли дети и происходили тому подобные характерные для советских времен действия. Сложно представить, что чувствуют люди, которые видят, как дом их детства превращается в трущобы. 

Теперь мы слоняемся по заброшенной территории здания, словно тараканы. Внутрь, к сожалению, попасть невозможно, так как окна тщательно заколочены панелями, а вход - замурован. Из кармана достается черно-белая фотография, на которой дом запечатлен в свои лучшие времена. Ребенок стоит у скамейки, а из окна торчит чья-то голова. 

С другой стороны дома находится гигантская площадь, где когда-то находились другие здания и сараи. Сейчас, кроме бревен и досок, здесь можно встретить людей, которые хотят "распить 700-миллилитровую бутылку крепленого вина, потому что в общественных местах запрещено". Мартиньш рассказывает, что однажды стражи порядка с собаками отправились по горячим следам за пьющими, однако Эйнарс смеется и говорит, что такого не было. 

"Было, было. Собаки, милиция", - повышает голос Мартиньш. 

"Лучше я расскажу о печально известном урагане в 1969 году, - говорит Эйнарс. - Мне было четыре года, но я помню это как сейчас. Было как в кино. Отец держал меня на руках, я смотрю - все полностью под водой. Озеро. Потом смотрю - дверь плывет. Меня ужас охватил. Что я, четырехлетний мальчишка, мог понять? Дверь ведь должна стоять как дверь, а тут - плывет как по морю. Следующая картина - в нашу сторону едет танк. Подъехал ближе - амфибия. На нем эвакуированные и спасенные с крыш домов жители района". 

Вкратце: 2 ноября 1969 года произошел второй сильнейший шторм в истории Латвии. Несколько островов Даугавы были затоплены, поэтому для спасения людей использовалась военная техника.

Братья попрощались с родным домом, и мы отправились дальше гулять по улицам Петерсалы. 

"Смотри, здесь была аптека, которая держалась исключительно на том, что местные пьяницы покупали там все, чем можно было напиться: чистый спирт, зубную пасту", - продолжает рассказ Мартиньш. 

Мы проходим мимо бывшего компрессорного завода и наконец упираемся в гордость Петерсалы - Maxima. Конечно, Maxima здесь сейчас, но когда-то это был кинотеатр "Космос". Опять вытаскиваем из папки старые фотографии, потому что на одной из них запечатлено это место. Оказывается, снаружи ничего не изменилось с точки зрения планировки здания.

Мартиньш вспоминает, что постеры к фильмам, расклеенные на фасаде кинотеатра, были излюбленным местом здешних "художников". Однажды, когда показывали фильм "Африканский слон", какой-то местный хулиган дополнил название надписью "насрал в каньон". "Местный Бэнкси", смеются братья. 

Рядом с кинотеатром еще один магазин - "Альбатрос", а слева - порт.

"Теперь здесь все тихо, а когда-то кружились краны, грузили уголь - бурлила жизнь", - вспоминает Мартиньш.

Эйнарс показывает пальцем на какое-то здание и говорит, что когда-то здесь был молочный магазин, который научил его быть терпеливым, так как очередь за молоком, сметаной и творогом приходилось занимать с самого раннего утра. Дальше будка, где продавали хлеб и алкоголь, а в особые дни - дефицитные продукты: болгарские сигареты и растворимый кофе. 

Продолжаем свой путь по живописной улице Пиена, ведущей вниз по склону, которая теперь, словно солдатами, окружена мрачными и разрушенными домами. Ощущение, что после эпидемии какого-нибудь вируса наступила постапокалиптическая эра. Картину дополняют мелкий дождь и серое небо. 

"Если бы здесь все было ухоженно, сохранено, - после длительной паузы говорит Эйнарс, - это было бы фантастическое место для жизни. Центр близко. Выдающаяся архитектура. А теперь - все пусто. Никого нет".

Посередине улицы Пиена стоит желтый дом. Когда-то там была публичная баня, а теперь - небольшой отель. Мартиньш рассказывает, что большинство посетителей бани были русские. Что интересно, вокруг уже все было застроено "хрущевками", где у каждого была своя ванна. Оказывается, что все русские ходили мыться в баню, потому что в ванне они солили огурцы. 

На первом этаже торговали разливным пивом, поэтому часто можно было увидеть подобных древним римлянам мужчин, которые, обернувшись в белые простыни, спешили пополнить свои пивные кружки. 

Болтая мы подошли к последнему важному объекту здешних мест - бывшему пункту приема тары.

"Здесь всегда была очередь, - говорит Мартиньш. - Я помню, как после Пасхи я принес сюда пустые бутылки, а здесь была целая толпа похмельных, с дрожащими руками мужиков. Смотрю, один с огромными сумками. Он рассказывает: O, йохайды, приехал из Даугавпилса, все выпили, абсолютно все, поэтому несу сдавать бутылки, чтобы обратно добраться".

Пустых бутылок у нас не было, поэтому мы отправились в место, откуда начали свою прогулку. Я познакомился с еще одним районом Риги, только на этот раз немного с другого ракурса - через воспоминания и истории двух местных жителей. На самом деле очень жаль, что власти пренебрегают культурным и историческим наследием района Петерсала. Совсем недавно построенные новые жилые проекты бросают тень на то, что когда-то было историей. Родной дом братьев, который находится по адресу Петерсалас, 12, уже в 2012 году был оформлен под снос, однако он все еще одиноко стоит, как и многие другие разрушающиеся постройки этого района. Что будет дальше, покажет время. 

Статья из архива RUS TVNET от 11 ноября 2019 года

RUS TVNET в Instagram: Новости Латвии и мира в фотографиях и видео!