Оппозиционер Алексей Навальный в субботу дважды за день выступил с последним словом в суде на заседаниях по разным делам. На одном из процессов суд подтвердил решение отправить его в колонию на два с половиной года - так что не исключено, что это последние его публичные выступления в ближайшее время.
В обоих случаях Навальный рассказывал не только о сути рассматриваемых дел, но и о своем мировоззрении и своей политической программе. В своих выступлениях он говорил в том числе о вере и счастье - а также затрагивал темы бедности и патриотизма.
Русская служба Би-би-си попросила экспертов прокомментировать слова Навального про веру и счастье, а также спросила политологов, можно ли считать две субботние речи Навального попыткой побороться за избирателей действующего президента - ведь патриотично настроенные и верующие россияне, а также малоимущие слои населения часто считаются традиционным электоратом Владимира Путина.
Алексей Навальный в суде:
BBC
"Нужно бороться не столько с тем, что Россия несвободная, а что она по всем направлениям несчастная. У нас всё есть - но мы несчастная страна. Откройте русскую литературу - одни описания несчастья и страданий. И не можем вырваться из этого круга, а вырваться хочется. Поэтому лозунг нужно изменить - Россия должна быть не только свободной, но и счастливой. Россия будет счастливой. Вот и все".
BBC
Владислав Земенков, культуролог, преподаватель Свободного университета:
В социологии есть представление, что на Западе сложился эмоциональный капитализм - культура счастья, культура личностного роста. Человек работает, чтобы получить блага, которые приведут его к счастью. В России, напротив, существует то, что называется эмоциональным социализмом или режимом судьбы. Это, во многом, режим страдания: ничего не изменится, как жили, так и будем жить. Он сформирован какими-то образцами, которые мы берем из литературы и кино - в первую очередь, вспоминается Достоевский, но и в советском кино тоже очень много страдают.
То, о чем говорил Навальный - попытка представить реальность, где Россия - это не страна, зацикленная на культурном коде страдания, а страна, которая может развиваться по западному пути. Я понял из речи Навального, что речь идет о социал-демократическом видении счастья. Это не счастье одного человека, не капиталистическое счастье - этого-то как раз много в России. Тот же дворец Путина - это про счастье, про утопию одного человека. А Навальный говорил о счастье для всех.
Россия только учится счастью. Мы сейчас живем в том, что описывается как сплав культуры страдания и культуры счастья, пришедшей к нам вместе с западной культурой после развала СССР, и возможно, мы станем свидетелями момента, когда произойдут перемены. Я думаю, люди, которые выходят на протесты - это люди, которые устали от страдания.
Алексей Навальный в суде:
BBC
Я уже не знаю, о чем говорить, ваша честь. Хотите, с вами поговорю о Боге и о спасении? Выкручу ручку пафоса на максимум. Дело в том, что я верующий человек, что, в общем-то, служит предметом насмешек в Фонде борьбы с коррупцией (признан российскими властями организацией, выполняющей функции иностранного агента - Би-би-си). В основном люди [там] атеисты, я сам был воинствующим [атеистом]. Но сейчас я человек верующий, и это помогает мне, потому что все становится проще. Я меньше раздумываю, меньше дилемм - есть книжка, в которой четко написано, что нужно делать в каждой ситуации. Не всегда легко ей следовать, но, в общем-то, я стараюсь. Поэтому мне легче заниматься политикой.
BBC
Протоиерей Андрей Кордочкин, ключарь собора св. равноап. Марии Магдалины в Мадриде
Мне кажется, что в России обсуждение происходящих событий сужено (быть может, искусственно) до обсуждения тезиса "Путин хороший - Навальный плохой" и его антитезиса "Путин плохой - Навальный хороший". Между тем, сами эти положения ничего не означают, кроме политических симпатий и антипатий тех, кто их артикулирует. Принципиально же стоит вопрос о доверии и о вере - путь и не в религиозном смысле слова. Этот вопрос возникает едва ли не каждый день. Следует ли верить тому, что самолет с Навальным сел в Шереметьево из-за технических проблем с полосой во Внуково? Следует ли верить тому, что суд над Навальным беспристрастен, не имеет никакой политической составляющей, и судебная власть не руководствуется указанием исполнительной? Чему и кому люди верят? То, кем и в каких обстоятельствах сказано слово, может быть важнее, чем то, какие именно слова произнесены.
В недавнем выпуске программы "Ещенепознер" Александр Дугин заявил, что настоящие политики - это те, кто готов умирать и убивать за свои идеи. Я не вполне с этим согласен: не думаю, что "настоящая" политическая жизнь должна представлять из себя поножовщину. Тем не менее, если мы вспомним "Письмо из Бирмингемской тюрьмы" Мартина Лютера Кинга, то станет ясно, что едва ли оно звучало бы столь же убедительно, если было бы написано в уютном кабинете. Люди верили Кингу не в последнюю очередь благодаря тому, что за свои слова он был готов платить свободой и жизнью. Он - пусть в более развернутой форме - задавал себе и другим тот же вопрос, на который ищет ответ Навальный: как моя вера определяет мое поведение как гражданина? Есть ли критерии добра, кроме политической пользы?
Если христианство - это не просто организованная культовая система, то от этого вопроса не суждено уйти никому - ни его противникам, ни его сторонникам. Мы не знаем, даст ли история Навальному шанс разочаровать тех, кто верит ему сегодня. Но сегодняшняя евангельская проповедь из-за решетки, как говорит сам Навальный, обращена во многом к его соратникам, нецерковным и антицерковным людям, для которых он является куда большим духовным авторитетом, чем все духовное сословие, вместе взятое, а потому его исповедание веры - это больше, чем гиперссылка в политическом манифесте.
Алексей Навальный в суде:
BBC
"Какое отношение вы, ваш Путин, ваша "Единая Россия" имеют к этой войне? Послушать вас - вы из окопов не вылезали. Вы используете [войну], потому что очень неловко обсуждать любую текущую проблему... Я уверен, что огромное количество людей видят, как все происходит. И им так же противно и тошно, как и мне, потому что они, в отличие от вас, считают ветеранов, пенсионеров людьми. Нормальными людьми. Над которыми нельзя издеваться. Которых нельзя заставлять сниматься в ваших гадких роликах, подписывать за них документы, снимать их в беспомощном состоянии".
BBC
Не думаю, что [обращение к тематике войны] рассчитано столько на патриотов, сколько Навальный хочет показать, что он патриот, а не то, в чем его обвиняют - что он предатель и шпион. Думаю, что в ответ на такое представление о себе, он эти темы поднимает. Чтобы было чем крыть, и это опять же не про сейчас, а про будущее. Думаю, он ориентируется на какое-то отдаленное будущее, и уже сейчас начинает корректировать свой имидж.
Попытка поссорить Навального с ветеранами, думаю, безнадежна. Потому что как раз в группе самых старых людей, которые, как говориться, еще Сталина помнят, отношение к Путину самое плохое. Поэтому здесь все на своем месте.
"Это задел на будущее. В целом его стратегия уже довольно давно - это разворот к более массовой аудитории. Это не сейчас началось, но другое дело, что это пока что не работает, потому что эти люди смотрят телевизор и доверяют власти, и власть для них - часто последняя надежда.
Можно вспомнить пенсионную реформу: Навальный хотел стать лидером протестов против пенсионной реформы, но ничего не получилось. Его образ несколько другой, и сторонники его - несколько другие: более молодые и люди, которые смотрят социальные сети.
Тех люди, к которым Навальный таким образом обращается, они в каком-то смысле уже против него, для них его образ сформировался. Наверное, это правильная стратегия - работать на более массовую аудиторию, но на эту аудиторию выход возможен пока что только через телевизор, и это, конечно, массовой аудитории не покажут. Для нее он - "человек с несколькими судимостями, рвущийся к власти и работающий на деньги Запада".
В долгосрочной перспективе, конечно, это правильно - он просто не может не обратиться к массовой аудитории. Но это сообщение не пройдет.
Это ошибка считать, что ядерный путинский электорат - это бедные традиционалисты. На самом деле, люди низкого дохода - это не путинский пул. Мы видели по демонстрациям последних месяцев, что чем дальше от Москвы, тем люди левее - тем больше там социальных требований и меньше разговоров о правах человека.
Это не значит, что им не нужны права человека и свобода, просто их центральная проблема - это чудовищная бедность и несправедливость распределения богатств. Так что Навальный здесь отнюдь не выходит за пределы своего электората и группы поддержки. И он или его движение неизбежно будет двигаться влево. Это очевидный тренд.
Навальный ищет всероссийский народный политический дискурс, который может говорить от имени всей страны. Пока, может, у него это не вполне получается, но он ищет. И особенность Навального, отличающая его от всех лидеров оппозиции, в том, что он готов меняться. Он много раз менялся, догоняя людей и их чувства, и будет меняться дальше. И его речи говорят не столько о новой позиции, сколько об уточнении направлении движения.
И то, что он находится в тюрьме - не значит, что он изолирован, и его не удастся изолировать от общества, если он останется жив. Его место не опустело.
Понятно, что Навальный старается расширить свою группу поддержки и говорит на языке, понятном и тем, кто относится к нему скептически. Про понятные людям вещи и надо говорить.
То, что он дает возможность людям, консервативно настроенным, найти в нем что-то привлекательное - это очевидно. Глупо агитировать уже сагититрованных. Когда Навального упрекают в нежелании договариваться со старой оппозицией, я всегда говорил, что он формирует новую оппозицию, причем из тех людей, которые еще вчера никакого отношения к оппозиции не имели. Достаточно вспомнить, сколько людей вышли на митинги в его защиту, и где-то около половины, по соцопросам, вышли на митинг в первый раз, то есть это не традиционный либеральный электорат.
Навальный пытается сплотить всех, приобрести качества не оппозиционера, а народного политика, который находится в оппозиции, который обращается не к 15% сердитых, а берет шире.
Другое дело, как эта речь дойдет до этой аудитории. Чтобы это сработало, нужна многомиллионная аудитория, а это вопрос к каналам коммуникации и технологиям - как его команда попытается это выступление широко растиражировать.
