Медсестра - о Covid-пациенте: "Только что он говорил, а через секунду лежит под аппаратом ИВЛ"

Новое отделение для пациентов с Covid-19 было открыто в Ида-Таллиннской центральной больнице поздно вечером в понедельник - внезапно прибавилось много новых коронапозитивных пациентов. Это означает, что всех 28 пациентов, которые лечились в этом отделении, пришлось разместить на свободных местах по всей больнице, а бывшее хирургическое отделение стало коронавирусным. Вот сюда-то мы и направляемся.

Мы идем по длинным коридорам больницы и останавливаемся. Меня направляют в палату, которая теперь превращена в гардероб, и выдают мне зеленые штаны и рубашку. "Чем меньше одежды вы на себе оставите, тем лучше вам будет", - объясняет медсестра Мерле Палиале.

Сначала я думаю, что проигнорирую ее рекомендацию: я боюсь холода, а в коридоре, как мне показалось, очень прохладно. Кроме того, никто и не заметит, если я оставлю под спецодеждой блузку, не так ли? Я взвешиваю этот вариант, но все же решаю последовать рекомендации медсестры и натягиваю грубые и довольно жесткие зеленые брюки и рубашку на голое тело. Все в порядке? Нет. Лихтфельдт смотрит на мое запястье, а затем отправляет меня обратно в гардероб - с часами и висячими украшениями нельзя.

Как только ненужные побрякушки сняты, я готова идти к пациентам с Covid-19. К нам присоединяется Мерле Палиале. "Теперь будем одеваться. Вы хотите сделать сами, по инструкции, или мы сделаем это вместе?". Я смотрю на приклеенную к стене сложную инструкцию и скромно говорю, что лучше вместе.

Сначала мне дают белый комбинезон, который нужно вытащить из полиэтиленовой пленки. Я влезаю в него и чувствую, как зеленые штанины обвиваются вокруг моих ног. Мне очень неудобно, и как бы я ни поправляла одежду под комбинезоном, она все равно скручена вокруг ног и сморщена в коленях. Я застегиваю молнию до горла и жду следующих распоряжений.

Дальше надо надеть "продвинутые" бахилы - у них есть голенище, резиновый край достигает колен. Бывает ли что-то более неудобное? Да, бывает. Комбинезон и причудливые пластиковые сапоги - это еще не все: на лицо надевается респиратор, который со всех сторон прижимается к лицу, а на голову - капюшон комбинезона.

Наконец, необходимо надеть резиновые перчатки. Я провела  в костюме две минуты и уже чувствую, что таю. Как персонал больницы терпит это каждый день?

"Готова?" - спрашивает Лихтфельдт, и мне начинает казаться, что я направляюсь в зону боевых действий, а не в отделение Covid-19.

Медсестра открывает дверь с красной надписью "опасность заражения", и мы выходим в коридор. В отделении пусто. Я удивлена. Иду дальше - выясняется, что есть еще две сестры, но больше никого нет. Оказывается, больным коронавирусом не разрешается ходить по коридорам, чтобы они никого не заразили. Таким образом, пациенты все время проводят в палате. Иногда недели.

У многих - несколько болезней сразу

На металлическом подносе у стены в коридоре лежат медицинские принадлежности. Лихтфельдт смотрит на вещи на подносе, а затем показывает пальцем на коричневый пластырь. "Похоже, у кого-то пролежни. Эти пластыри от пролежней", - говорит она. По ее словам, у пациентов с коронавирусом часто бывает много сопутствующих заболеваний, которые необходимо лечить - хронические болезни, глубокие язвы.

"Ну, пойдем в палату, увидите больного", - говорит медсестра. Однако в палату просто так не попасть, и нас ждет новое переодевание: поверх комбинезона необходимо надеть пластиковый фартук, пластиковые манжеты, еще одни резиновые перчатки и визир.

Я иду за сестрами в палату, где лежит один больной, держусь поодаль. Пожилая женщина, лежащая в палате, молча позволяет сестрам заниматься своим делом и только смотрит в окно. В комнате тихо.

Я не подхожу слишком близко. Не знаю, потому ли, что не хочу причинять пациенту дискомфорт, или потому, что сама боюсь заразиться, несмотря на мощные средства защиты. Медсестры измеряют артериальное давление и содержание кислорода в крови.

Я смотрю в окно и чувствую пот на лице. Я не могу дышать.  Как работники больницы носят эти костюмы весь день, выполняя физическую работу?

Когда я выхожу из палаты, меня останавливает медсестра Мерле Палиале и показывает, как снять дополнительное оснащение. В коридоре Лихтфельдт и Палиале рассказывают, как в отделение поступали люди с положительным тестом на коронавирус, которые не верили, что у них болезнь. "К счастью, их не так много", - говорит Лихтфельдт. Часто люди осознают, что больны коронавирусом, только попав в больницу.

Чтобы перейти в следующую палату, все повторяем: из упаковки вынимаем новый пленочный фартук, манжеты и новую пару резиновых перчаток. В соседней палате четверо больных. Все пожилые люди. Трое из них спят, а один просто смотрит по сторонам. Рядом с одной из коек лежит половинка бутерброда с колбасой. Картина мрачная и вызывает неловкость.

Сестры переворачивают больного с пролежнями, я чувствую, как внутри меня растет гнев, и мне хочется плакать. Это может быть чья-то бабушка. Я вспоминаю, как некоторое время назад люди собрались на площади Свободы, чтобы протестовать против ношения маски. Против тонкой дышащей маски! Если бы хоть один из этих протестующих увидел, что нужно для работы в таком отделении, ему могло бы стать стыдно.

Я смотрю, как две девушки работают с больными. Они используют все свои силы, чтобы помогать людям. Я не могу представить, как носить такой костюм и делать эту трудную работу каждый день, а вечером идти домой, чтобы рано утром вернуться на работу и снова сражаться на передовой.

Протест против масок ранит

Я спрашиваю у Лихтфельдт, каково это - видеть людей, протестующих против масок.

"Это оскорбительное и вызывающее поведение, которое меня расстраивает. Бывает, что я плачу, потому что мне очень больно. Особенно в той ситуации, когда человек приходит в лечебное учреждение и говорит, что не носит маску, потому что ее носят только собаки и рабы. Это очень больно", 

 - говорит Лихтфельдт.

В ее глазах светится печаль, когда она признается, что очень любит Рождество. "Мне очень хотелось сходить в Старый город посмотреть на елку и огни, но я не могу выходить в толпу людей. Поэтому мы пошли ночью", - говорит она. Это говорит человек, который знает, что такое коронавирус и почему важно не вступать в тесный контакт с людьми.

Чтобы выйти из отделения, необходимо осторожно снять белый комбинезон, пластиковые ботинки и маску. Однако снимать комбинезон сложнее, чем кажется, поскольку к нему нельзя прикасаться снаружи. Затем следует продезинфицировать руки. Мои диктофон и фотоаппарат тоже нужно почистить. Последней снимается маска. Это даже сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Я стою за дверью отделения, чтобы еще немного поговорить с двумя медсестрами. Лихтфельдт говорит, что часто состояние пациента меняется в одночасье. "Он может быть в порядке, он разговаривает с вами, а через мгновение его помещают под дыхательный аппарат. Помню одного пациента, с которым было так: он разговаривал совершенно свободно и вроде был в порядке, а в следующий момент уже был под аппаратом ИВЛ. Позже ему требовалось длительное реабилитационное лечение".

Своеобразная проблема - пациенты, которые поступают в отделение неотложной помощи. "Когда они приходят, заниматься приходится не только физическим, но и психическим аспектом состояния пациента. Часто некоторые плачут и боятся, и не за себя, а из-за того, что дома у них остались близкие. Самое грустное, когда привозят одинокого пожилого человека, у которого дома осталось животное. Тогда вы начинаете думать о том, что станет с его кошкой, и помогаете разрешить эту ситуацию", - говорит Лихтфельдт.

Палиале рассказывает, как иногда люди не решаются возвращаться домой, потому что боятся заразить своих близких. "Мы должны приучать их к мысли, что теперь можно вернуться домой", - говорит медсестра.