Недавняя трагедия под Екабпилсом вновь актуализировала проблему домашнего насилия и защиты женщин от агрессии. Один из очевидных шагов - ратификация Стамбульской конвенции. Но он до сих пор не сделан. В чем причина и есть ли здравое зерно в аргументах противников конвенции - разбираемся в этой статье.
В целом про это писалось уже не раз, долго распространяться не буду.
Если коротко, то Стамбульская конвенция - это соглашение Совета Европы против насилия в отношении женщин и насилия в семье.
Документ был открыт для подписания с 11 мая 2011 года. На данный момент из 46 стран Совета Европы его подписали все, кроме Азербайджана, ратифицировали - 38, но Турция уже успела выйти из конвенции. Поэтому на данный момент ратифицировали документ 37 стран Совета Европы.
Страны, которые не ратифицировали Стамбульскую конвенцию: Азербайджан, Армения, Болгария, Венгрия, Латвия, Литва, Словакия, Турция и Чехия.
Подробнее о том, за что выступает Стамбульская конвенция и какие вокруг нее сформировались мифы, уже написал центр Marta.
Мы же сконцентрируемся на политической истории - почему Латвия до сих пор не ратифицировала конвенцию и что стоит за этим спором.
5 мая 2016 года Министерство юстиции представило свое заключение относительно Стамбульской конвенции. В нем оно назвало документ "политически неграмотным" и "противоречащим Сатверсме".
Отметим, что министром юстиции в то время был представитель Нацобъединения Дзинтарс Расначс. Автором заключения стала юрист Байба Рудевска, которая сама признала, что на подготовку ей дали всего 20 дней, что ей кажется недостаточным сроком.
Среди аргументов Рудевской против ратификации конвенции - ее в будущем можно будет использовать для легализации однополых браков. Сразу отметим, что это не так - в конвенции нет ни слова о людях ЛГБТК+. И, например, Польша, которая ратифицировала Стамбульскую конвенцию еще в 2015 году, за все это время не сделала и шага в сторону легализации однополых браков.
В целом заключение Министерства юстиции вызвало критику многих латвийских юристов - например, ассоциированного профессора ЛУ Кристине Дупате и советника фракции "Зеленых" в Европарламенте Алексея Димитрова.
Сам Расначс заявил, что больше всего за Стамбульскую конвенцию выступают организации, которые "боятся потерять финансирование".
10 мая 2016 года состоялось заседание правительства, на котором было решено подписать конвенцию. Премьер-министра (на тот момент) Мариса Кучинскиса от Союза зеленых и крестьян больше возмутили 3000 евро, которые Министерство юстиции потратило на создание заключения.
Впрочем, Кучинскис еще тогда заявлял, что хоть Стамбульскую конвенцию и надо поддержать, к ней надо добавить декларацию, чтобы она не противоречила Сатверсме.
Отметим на полях, что к 2023 году мнение Кучинскиса поменялось. Теперь он выступает против ратификации конвенции, как и представляемая им партия "Объединенный список". Но об этом чуть позже.
А Министерство благосостояния 13 мая 2016 года выпустило текст в защиту Стамбульской конвенции, критикуя заключение, составленное Рудевской.
Министром благосостояния на тот момент был Янис Рейрс - представитель партии "Единство". Уже тогда они были в коалиции, но расходились по многим вопросам, в том числе и относительно Стамбульской конвенции.
Рейрс, собственно, и подписал конвенцию от имени Латвии 18 мая 2016 года. Позже нас это сделали только три страны - Лихтейнштейн, Молдова и Армения. Причем первые две уже успели и ратифицировать ее.
А потом наступила пауза на несколько лет...
12-й Сейм в итоге к ратификации конвенции так и не приступил. Против выступали Нацобъединение и Союз зеленых и крестьян.
В 2018 году прошли выборы в 13-й Сейм. После долгих переговоров была образована коалиция из пяти партий. В феврале 2019 года был подписан коалиционный договор, в котором среди прочего отдельно проговаривалось, что отношение к Стамбульской конвенции и ее ратификации каждая партия может сформировать исходя из собственных принципов - общей коалиционной позиции не будет.
В поддержку Стамбульской конвенции выступали "Новое Единство" и "Для развития/За!".
Против - Нацобъединение: их не устраивало определение "пола", которое дается в конвенции (об этом подробнее ниже), а также "Новая консервативная партия": они считали, что с насилием можно бороться и без ратификации.
KPV LV единой позиции не высказывала, но министр благосостояния Рамона Петравича (тогда - как раз член KPV LV) была резко против. По ее словам, Стамбульская конвенция противоречит христианским ценностям.
/nginx/o/2023/05/02/15293620t1hcca2.png)
99-я статья Сатверсме. Каждый имеет право на свободу мысли, сознания и вероисповедания. Церковь отделена от государства.
При этом выдвигать Стамбульскую конвенцию на ратификацию не спешили даже те, кто выступал в ее поддержку.
"В ее продвижении есть один нюанс. Так как это международный договор, то инициатива ее ратифицировать в Сейме должна исходить от самого Сейма. Правительство должно об этом договориться. В ближайшие недели мы этот вопрос не будем решать. Пусть правительство войдет в работу, но в какой-то момент "Для развития/За!" была бы готова этот вопрос направить", - признал тогдашний глава фракции "Для развития/За!" в Сейме Даниэль Павлютс.
Ближайшие недели несколько растянулись. Но все-таки 10 июня 2020 года "Для развития/За!" и "Новое Единство" отправили запрос в Суд Сатверсме с просьбой определить, противоречит ли Стамбульская конвенция законам Латвии (и Конституции, в частности).
И вот почти через год, 4 июня 2021 года, Суд Сатверсме выступил с решением. Никаких противоречий с Конституцией Латвии, насилие против женщин - это большая проблема для страны, а ратификация конвенции поможет ее решить. При этом решение суда не ставило в обязанность Сейму ратифицировать Стамбульскую конвенцию (хотя Сейму не впервой было бы игнорировать решения Суда Сатверсме - Закон о партнерских отношениях передает пламенный привет).
И вот - новая актуализация Стамбульской конвенции после убийства под Екабпилсом. Общество с новой силой заговорило о том, что женщины в Латвии до сих пор не защищены надлежащим образом на законодательном уровне.
При этом стоит отметить, что еще до этих страшных событий, 15 февраля 2023 года, Европейский парламент принял резолюцию, в которой попросил Евросоюз ратифицировать конвенцию и призвал это сделать те страны, которые "еще не" - в том числе и Латвию.
И вот 27 апреля 2023 года Сейм впервые голосовал о ратификации Стамбульской конвенции. За - 33 депутата, против - 42. Еще пять воздержались, а девять просто не проголосовали.
За - ожидаемо все депутаты "Прогрессивных" и почти все депутаты "Нового Единства" (только Рейрс отчего-то промолчал), а также Улдис Аугулис (Союз зеленых и крстьян) и Екатерина Дорошкевич ("Стабильности!").
Против - Нацобъединение, "Латвия на первом месте", "Стабильности!" (кроме Дорошкевич), большинство "Объединенного списка" и внепартийная Глория Гревцова.
Давайте же разберемся, что до сих пор не нравится противникам ратификации. Главных аргументов три:
С первым пунктом спорить тяжело. Сама по себе ратификация Стамбульской конвенции действительно не приведет к тому, чтобы насилия стало меньше.
Но если ее использовать в качестве первого шага для дальнейшего развития законодательства, то хуже точно не будет. Тем более что кроме непосредственно законодательства Стамбульская конвенция покрывает такие вещи, как образование, просветительская деятельность, работа с жертвами насилия, освещение проблемы в СМИ и так далее. Поэтому бесполезной ее точно назвать нельзя.
В исследовании, которое вышло в 2022 году, говорится, что каждая четвертая женщина старше 15 лет была жертвой физического или сексуального насилия. Это, конечно, лучше, чем было в 2014 году (39%), но в Европе мы все еще находимся среди худших.
Поэтому Стамбульская конвенция точно сыграет в пользу принятия систематических решений, которые будут помогать бороться как с причинами насилия против женщин, так и с их последствиями. Не говоря уже о том, что женщинам будет куда проще найти помощь.
Насколько это "просто" сейчас - ярко показал случай Леона Русиньша и его бывшей жены.
Теперь ко второму пункту - определению "гендера", что является камнем преткновения для наших консервативных власть имущих с того самого 2016 года. Собственно, определение, которое дается в Стамбульской конвенции (текст по-русски доступен здесь, по-английски - здесь):
"гендерный" означает социально-закрепленные роли, поведение, деятельность и характеристики, которые определенное общество рассматривает как соответствующие женщинам и мужчинам.
При этом важно понимать, что речь идет о том, как понимать слово "гендерный" в контексте конвенции. Потому что у каждой страны (и человека) может быть свое представление об этом термине. Никак в дальнейшем конвенция не заставляет менять определение "гендера" в законодательстве страны.
Более того, раз уж мы заговорили, в тексте Стамбульской конвенции нет определения слова "женщина", кроме фразы - "женщины" включают девочек и девушек в возрасте до 18 лет. Но это, скорее, в том смысле, что эта конвенция защищает не только совершеннолетних женщин, но и детей с подростками.
А дальше сама страна решает, кто в ее законодательстве попадает под определение "женщина": включает ли оно транссексуальных людей или нет. Поэтому противники ратификации могут успокоиться, никто их не будет заставлять становиться более открытыми для столь пугающей их аббревиатуры ЛГБТ.
И, кстати, в самой конвенции тема ЛГБТК+ не поднимается ни разу. Нет, речь идет об исключительно насилии против женщин и домашнем насилии.
И это, подходя к претензии № 3, значит, что Стамбульская конвенция не должна влиять на законодательство в отношении другого рода насилия. Кроме того, в конвенции напрямую сказано следующее:
Соблюдение положений настоящей конвенции сторонами, в частности путем принятия мер по защите прав жертв, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения, сексуальной ориентации, гендерной идентичности, возраста, состояния здоровья, инвалидности, семейного положения, статуса мигранта или беженца или по иным признакам.
Проще говоря, неважно, кто ты по жизни - конвенция защищает от насилия против женщин и домашнего насилия от всех возможных агрессоров. И женщины, представительницы нацменьшинств, должны быть защищены ровно в такой же степени - ни больше, ни меньше, - чем представительницы титульной нации.
В конце хочется выразить личное мнение. Это стыд и позор, что мы семь лет не можем ратифицировать конвенцию, которая призвана защищать женщин от того, что с ними происходит, к сожалению, на постоянной основе.
И еще стыднее, что это делается с такими же аргументами, с которыми против Стамбульской конвенции выступает, например, лидер российского православного движения "Сорок сороков" Андрей Кормухин.
Ну, знаете "Сорок сороков". Они в разные годы пытались запретить Гарри Поттера, подали в суд на парикмахерскую за черта в логотипе и избивали людей за протесты против строительства храма.
И вот Кормухин говорил буквально следующее: "Гендер - это не пол, гендер - это социальный пол, то есть то, как себя ощущает какой-то человек - мужчиной или женщиной.
А в сегодняшнем мироустройстве этих самых цивилизованных стран, разделить участь которых предлагают нам лоббисты этого закона, уже насчитывается до 58 гендерных полов, которыми себя ощущают мужчины и женщины.
И нам предлагают, ратифицируя эту Стамбульскую конвенцию, согласиться с тем, что в мире существует уже 58 полов и это гендерное равноправие должно распространиться на территорию России".
Собственно, сравните с аргументами против Стамбульской конвенции местных консерваторов.
Кормухин, а вместе с ним и многие местные политики просто очень слабо себе представляют, что такое гендер, как это работает и что Стамбульская конвенция никак не меняет местное законодательство в этом контексте.
И пока в Латвии продолжат происходить истории подобно трагедии под Екабпилсом, люди будут задаваться вопросом - почему Стамбульская конвенция до сих пор не ратифицирована?
RUS TVNET в Telegram: Cамые свежие новости Латвии и мира на русском языке!
/nginx/o/2021/09/21/14085091t1h54ea.jpg)
