/nginx/o/2020/06/04/13135605t1hffef.jpg)
"Основы государственной политики в области ядерного сдерживания", которые Владимир Путин подписал 2 июня, по сути - новая ядерная доктрина России. Это первый подобный документ, который был опубликован в России или СССР. Русская служба Би-би-си объясняет, в чем смысл ядерной доктрины России.
До этой недели механизм и принципы принятия решений в области разработки и применения ядерного оружия были государственной тайной.
Цели и задачи политики ядерного сдерживания фигурировали в основном в закрытых документах, например, в военных доктринах, которые в СССР и России не публиковались, а про их положения можно было узнать только со слов государственных деятелей.
Это порождало домыслы и трактовки, не только в прессе, но и среди военных. Теперь такой документ опубликован, он многое прояснил, однако эксперты и сейчас находят в нем положения, которые можно трактовать очень широко.
Документ дает ответ на два вопроса: чего хочет добиться Россия ядерным сдерживанием и в каком случае она может применить ядерное оружие.
Другими словами, в документе есть список того, что надо сделать, чтобы Россия нацелила на тебя свои ядерные ракеты, и что - для того, чтобы она их запустила.
Одно из основных качеств ядерного оружия - отсутствие необходимости его применения. Оно обеспечивает безопасность не применением, а самой только угрозой, возможностью его использования. Это и есть "ядерное сдерживание" - принцип, который лежит в основе стратегической стабильности.
А "стратегическая стабильность", в свою очередь, это то состояние, в котором мир пребывает уже много десятков лет - отсутствие открытых военных конфликтов между крупнейшими мировыми государствами.
Речь идет о странах, обладающих оружием, которое способно уничтожить всю цивилизацию. Поэтому стратегическая стабильность касается буквально всех.
Характер этой стабильности меняется, поскольку меняются факторы, которые его обеспечивают - появляются новые виды вооружений и новые технологии, заключаются и прекращают действовать договоры, активизируется международный терроризм, ядерное оружие получают новые страны.
И, поскольку российский документ касается одного из двух крупнейших мировых ядерных арсеналов, он, безусловно, тоже окажет влияние на стратегическую стабильность.
В доктрине говорится, что ядерное сдерживание необходимо России для того чтобы противостоять определенным угрозам.
Среди них есть угрозы, которые также включают в себя ядерное оружие - наличие у некоего государства своего собственного или размещение на его территории чужого - которое может быть применено против России.
В других же пунктах либо вообще не говорится о ядерном оружии, либо делается это очень размыто.
Например, угрозой считается наращивание на сопредельных территориях обычных армейских группировок, в составе которых находятся средства доставки ядерного оружия. Но ведь средством доставки может считаться баллистическая ракета, не обязательно оснащенная ядерной боеголовкой.
Другие угрозы - развертывание систем противоракетной обороны, крылатых и баллистических ракет средней и меньшей дальности, высокоточного неядерного и гиперзвукового оружия, ударных беспилотных летательных аппаратов, оружия направленной энергии, развертывание оружия в космосе.
Это положение было внесено в доктрину после того как в разных странах стали активно разрабатывать стратегические неядерные вооружения.
Россия также вкладывает силы и средства в такие вооружения - гиперзвуковую авиационную ракету "Кинжал", планирующий блок "Авангард", лазерный комплекс "Пересвет".
Вторая важная часть доктрины - перечень сценариев, при которых Россия оставляет за собой право применить ядерное оружие, то есть выйти за рамки ядерного сдерживания.
Всего таких сценариев четыре:
Здесь также есть очень размытые формулировки. Например, баллистические ракеты могут быть любыми - ядерными или неядерными, межконтинентальными или среднего радиуса действия.
Воздействие противника на критически важные объекты тоже никак не определено - объект можно взорвать, а можно вывести из строя хакерской атакой.
Тем не менее все это может повлечь за собой ядерный удар.
Эти формулировки, которые допускают очень широкую трактовку, как считает российский эксперт, старший научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН Константин Богданов, в документе появились преднамеренно.
"Там видна попытка военно-политического руководства оставить себе максимум свободы маневра в очень специфических моментах, связанных с порогом применения ядерного оружия", - считает он.
По словам Богданова, в документе был специально "растушеван" порог применения ядерного оружия.
"Это элемент национальной ядерной стратегии, который называется "сдерживание через неопределенность". Это намеренное применение для того, чтобы оппонент в случае серьезного конфликта не просчитывал... грубо говоря не оптимизировал давление, понимая, что вот досюда по нему не ударят ядерным оружием", - сказал эксперт.
Богданов признает, что такая игра довольно рискованна, поскольку противник может и ошибиться, считая, что пока не пересек "красную линию", тогда как российские военные будут уже отдавать приказ о ядерном ударе.
Другое положение доктрины, на которое, возможно обратят внимание на Западе, содержится в той части, где говорится о целях ядерного сдерживания.
В четвертом пункте документа говорится: "Государственная политика в области ядерного сдерживания [...] гарантирует [...] в случае возникновения военного конфликта - недопущение эскалации военных действий и их прекращение на приемлемых для Российской Федерации и (или) ее союзников условиях".
Термин "эскалация" напоминает, что на западе российскую стратегию в области применения ядерного оружия часто называют принципом Escalate To De-Escalate - "обострить, чтобы разрядить".
Имеется в виду принцип применения ядерного оружия в ответ на неядерную угрозу, ранее прописанный в доктрине. Россия действительно позволяет себе применять ядерное оружие в ответ на нападение противника без него.
Этот принцип на Западе воспринимается как стремление российского руководства снизить угрозу войны против России ответной угрозой превращения обычного конфликта в ядерный.
Образно говоря, Россию обвиняют в том, что она угрожает потенциальному противнику чрезмерной реакцией - пистолетом в ответ на нож, чтобы противник сдался и отступил.
Однако эта формулировка в нынешнем документе тоже довольно размыта. Эксперт РСМД Илья Крамник считает, что оснований подозревать Россию в "эскалации ради деэскалации" нет.
"Говорить о том, что ядерное оружие может быть применено в качестве средства деэскалации конфликта, на мой взгляд, безответственно, потому что сами по себе основы, и это проговорено в тексте не раз, нацелены на то, чтобы применения ядерного оружия не допустить", - сказал он Би-би-си.
Крамник считает, что в этой части авторы доктрины просто еще раз сформулировали принцип ядерного сдерживания, а не намекнули на некую особую стратегию.
Впрочем, в другой части документа возможность применения ядерного оружия против неядерного прописана открыто - в случае "агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства".
Александр Ермаков из Российского совета по международным делам отмечает, что в нынешней доктрине задекларирован очень важный принцип - ясное и четкое указание на то, что Россия в случае ядерного нападения будет отвечать ответно-встречным ударом. То есть решение об ответном ударе будет приниматься не после атомного взрыва на своей территории, но и не превентивно, а только после пуска ракет противника.
СССР действительно декларировал принцип ненанесения ядерного удара первым. Россия впоследствии четко не обговаривала этот принцип.
С одной стороны, она не декларировала отказ от превентивного нападения. С другой - Владимир Путин в своей знаменитой речи о том, что в ядерной войне россияне "как мученики попадут в рай, а они [противники] просто сдохнут", объявил публично о том, что Москва именно разделяет принцип ответно-встречного удара, когда решение о нем принимается после получения информации о ракетном нападении на Россию.
Такой сценарий чуть было не привел в 1983-м году к ядерной войне между СССР и США, когда в результате компьютерного сбоя система подала сигнал о ракетном нападении, и только дежурный офицер Станислав Петров спас мир от ядерной войны, отказавшись верить аппаратуре.
Александр Ермаков считает, что в России нынешняя система СПРН учитывает такие ошибки: "Это все декларации, то есть то, что объявляется. Что написано в инструкциях должностных на объектах... Совсем не обязательно, чтобы там все это было написано".
Само появление такого документа, как считают эксперты, уже большое событие, которое положительно скажется на стабильности.
"Такого документа никогда не было, - говорит Константин Богданов. - Американцы регулярно обновляют свою ядерную доктрину, Nuclear posture review, а Россия никогда даже близко не имела никогда такого документа".
"Все, что у нас имеется по ядерной доктрине, это два абзаца в военной доктрине и огромное количество домыслов, связанных с официальными публикациями и заявлениями высокопоставленных руководителей", - рассказывает Богданов.
"Теперь мы, по крайней мере имеем некий фреймворк, под которым стоит подпись главы государства и который является своего рода офертой мировому сообществу - мы ведем себя вот так, - рассуждает эксперт. - Институциализация происходит своего рода ядерного оружия".
Илья Крамник с ним согласен: "Говорить все-таки лучше, чем воевать. Когда крупные военные державы больше знают о намерениях друг друга, это снижает поле неопределенности, поле спекуляций, на котором могут расти различные опасности и угрозы. Взаимное наличие у ядерных держав информации о планах, намерениях и вероятных схемах реакций на те или иные угрозы облегчает жизнь".
По словам Богданова, несмотря на общую размытость формулировок, многие из его положений проясняют российскую военную политику в различных областях.
Он назвал таким положением утверждение о ядерном ударе в ответ на пуск неких ракет без уточнения их класса: "Вот это совершенно четкий сигнал о том, как Россия видит управление военными рисками в региональной проблематике. В проблематике ракет средней дальности. Это совершенно четкий сигнал, который был прописан на доктринальном уровне. Не заявление, что мы обиделись, а то, что мы меняем свое планирование таким образом".
Наконец, как отметил Илья Крамник, "для России это еще и мощный шаг в сторону открытости информации о военном планировании".
"Мы все-таки страна традиционно закрытая, и когда по ядерной части все-таки идет некоторый обмен информацией благодаря системе договоров, прежде всего - СНВ и в принципе переговорного процесса - то в целом об общих принципах военного управления, о системе принятия решений, угрозах информации за пределами военной доктрины нет", - сказал эксперт.
/nginx/o/2019/10/16/12659746t1hee98.png)
