Мэтресса европейского порно (1)

Лихая летчица

Своим решительным характером и целеустремленностью Беата Узе явно обязана матери. Та была не просто одной из трех на всю Германию женщин-врачей, а первой представительницей прекрасного пола, освоившей профессию гинеколога (чтобы поступить в университет на медицинский факультет, ей даже пришлось оканчивать мужскую гимназию: женской школы в их городе не было, да и вообще считалось, что девочкам вполне достаточно и восьми классов образования). Беате тоже стала первопроходцем – только она выбрала путь летчицы.

– Когда мне было 7 лет, Чарльз Линдберг перелетел через Атлантику, – вспоминала она позже. – Тогда я решила, что сама тоже стану летчицей. Когда через пару лет я рассказала об этом домашним, они это серьезно не восприняли, а кто-то даже произнес: «Какие самолеты, ты же – девочка!?». Как я рыдала!

Дочь кое-как успокоил отец: «Да, в летчики у нас берут пока что только мужчин. Но если ты очень сильно хочешь этого... Я вообще читал, что недавно в Советском Союзе женщину впервые назначили даже командиром эскадрильи!». В красную Россию немецкой Валентине Гризодубовой перебираться не пришлось: в 17 лет Беата начала заниматься в берлинском аэроклубе (а летала она лихо и дерзко), в 18 уже получила пилотскую ксиву и ушла облётывать машины в фирму, выпускавшую спортивные самолеты.

Вскоре началась война, завод перешел на выпуск истребителей, а Беате – в «Люфтваффе». Она облётывала уже «мессершмитты», а после перегоняла их на Восточный фронт. Там она познакомилась с капитаном «Люфтваффе» по фамилии Узе, за которого вскоре вышла замуж. Через 2 года капитан погиб в воздушном бою, и в апреле 1945-го Беате оказалась в осажденном Берлине, куда отправилась, думая, что там она сможет спасти маленького сына. Ночью первого мая она посадила его вместе с нянькой в маленький пропеллерный самолетик, взлетела – и проскочила на бреющем полете советские позиции. Согласно легенде, этот самолет был последним воздушным судном, покинувшим Берлин, когда в город входили советские войска.

– Я была счастлива, что вырвалась из осажденного Берлина, – вспоминала она. – Я летела в никуда, и место моей посадки целиком зависело от горючего. Потом я вспомнила, что на самом севере, где-то под Фленсбургом, был какой-то малоизвестный аэродром, чье название я толком не знала: то ли Люк, то ли Лак, то ли Лук... Но я его отыскала, села – и прямо с маленьким ребенком попала в английский лагерь для военнопленных: ведь я была военной летчицей, хотя в боях и не участвовала.

Вскоре Беате отпустили: к летчикам союзники относились в высшей мере благосклонно. Даже величайший воздушный ас Эрих Альфред Хартманн по кличке Черт, сбивший за годы WW II столько самолетов, сколько не снилось – при всем моем уважении к ним – ни Покрышкину, ни Кожедубу (а именно 352 машины!), спокойно закончил свои дни где-то в Баварии, а не в тюрьме и не на висилице: ведь он был просто хорошим солдатом (равно как и Узе – испытателем-профи), и к НСРПГ никакого отношения не имел.

Порнобизнес начинается с масла

Так совершенно случайно наша героиня оказалась в деревне под заштатным городком Фленсбургом, где потерявшей мужа и родителей 25-летней Беате надо было начинать жизнь с нуля: все имущество, в том числе и отцовское поместье, осталось в советской зоне оккупации. Когда сразу три ее безработные соседки забеременели в столь нелегкое время (после войны не хватало не только хлеба, но и противозачаточных средств, таблетки еще не были изобретены, а аборты запрещались), Узе в голову пришла замечательная мысль. Проштудировав в библиотеке нужную литературу, она на украденной пишущей машинке напечатала брошюру о «календарном» методе предохранения и сразу же получила на нее множество заказов. Беате предполагала разослать книжку по почте за смехотворную цену в две рейхсмарки (пара туфель, к примеру, тогда стоила в 300 раз дороже), но сначала ее надо было напечатать. Она приехала во Фленсбург и пришла в самую дешевую типографию. «Чем будешь платить?», – спросил ее хозяин. Узе достала пачку рейхсмарок, но издатель лишь усмехнулся: «На дворе – 1946-й, и за рейхсмарки ты сейчас ничего не купишь! Моя цена – два с половиной кило масла». «Хоть я и живу в деревне, сама я – беженка», – возразила было Беате, но хозяин типографии отрезал: «Ничего не знаю. Заплатишь – напечатаю».

Тогда Беате круто рискнула – продала все, что только можно было продать, влезла в долги, но уже через 3 недели вернулась в типографию с маслом. Так на оберточной бумаге (!) она напечатала первых 2 000 брошюр под названием Schrift X, и в первый же год ей удалось реализовать целых 35 000 экземпляров. Книжка превратилась в периодическое издание, посвященное вопросам сексуального просвещения, а доходы от продажи брошюры стали стартовым капиталом, полностью вложенным Узе в оптовую партию презервативов. Их, но уже в розницу, исколесившая на велосипеде весь Шлезвиг-Гольштейн Беате продавала солдатам оккупационных войск. Окончательно известность пришла к ней, когда Узе решила тряхнуть стариной и на арендованном самолете поднялась в воздух разбрасывать листовки, рекламирующие ее товар. Немецкие газеты в 1946-м не выходили, телевидения еще не появилось, и Beate Uhse – один из самых известных немецких брендов, входящий в число 50 наиболее известных торговых марок Германии – начал свою историю с буклетов, сброшенных с неба.

Испытательница и ответчица

К концу 50-х оборот этой компании превысил 3 000 000 дойчмарок. В 1962-м Узе открыла первый в Германии секс-шоп, к середине 60-х разросшийся до сети. Многие из товаров Беате испытывала самолично: «И ничего нескромного в этом не было, ведь только я и мой муж были единственными, кто мог все это испытывать. Это сегодня не надо быть особым специалистом, чтобы определить, хороший вибратор или нет. А раньше мы даже толком не знали, выполняют ли они свое предназначение».

В Германии те годы не случайно прозвали затхлыми 50-ми: нормы господствовали поистине пуританские, и блюстители нравственности заваливали фирму судебными исками. Впрочем, противники создательницы только зарождающейся порноимперии ориентировались на законы еще кайзеровских времен. Один из них, например, квалифицировал интимные отношения между не состоящими в браке друг с другом людьми как развратные действия – и из-за рассылки заказчикам презервативов прокуратура обвинила Узе в пропаганде блуда, а в помещении ее фирмы провела обыск и конфисковала картотеку с адресами клиентов. Беата была в отчаянии, и ее адвокат сказал: «Нам ничего не остается, как обратиться к этим 72 клиентам. Если больше половины из них окажутся женатыми, то у нас уже будут хоть какие-то аргументы». Беате крупно повезло: все 72 человека были женатыми, и уголовное дело закрыли.

Но это было только одно из более 3 000 уголовных дел: так, в начале 60-х Узе судили за выпуск презервативов с «усиками», квалифицировав их производство как аномалию и извращение! Обвинение должен был подтвердить приглашенный прокуратурой эксперт – некий профессор Халлерман, совершенно неожиданно для всех заявивший, что... за то, что делает Беате, надо не судить, а благодарить: «Ведь люди страдают вовсе не от того, что секса слишком много, а совсем наоборот». Узе оправдали, а речь профессора Халлермана на суде вошла в историю немецкой юриспруденции.

Судебные скандалы только способствовали росту ее бизнеса: в 70-х после легализации порноиндустрии в Европе Беате серьезно занялась соответствующими фильмами, в 80-х вышла на европейский рынок кинопродукции, в конце 90-х приобщилась к телевидению и создала собственный ночной эротический канал Beate Uhse TV. Выход Беате на биржу (Узе решила выйти на фондовый рынок, чтобы найти деньги на дальнейшее развитие бизнеса), сопровождался эротическими шоу на улицах, и 27 мая 1999 года по понятным причинам стал рекордным днем по числу автомобильных аварий во Франкфурте-на-Майне. Биржевой старт Beate Uhse поверг аналитиков в шок: 8 400 000 акций по 14 доймарок за штуку подскочили в цене в два раза, достигнув отметки DM 25, и вслед за акциями концернов-гигантов Deutsche Telekom и Volkswagen стали наиболее продаваемыми на бирже.

Биржевой триумф, принесший фирме 124 000 000 дойчмарок, был последней прижизненной победой Беате. Все свои личные накопления Беате оставила не родственникам (им достался бесценный лейбл Beate Uhse), а носящему ее имя некоммерческому фонду, согласно учредительным документам, созданному «для того, чтобы оставить память о Беате и действовать согласно ее пониманию жизни». Сейчас он оказывает помощь женщинам, подвергшимся сексуальному насилию или оставшимся без средств к существованию. И хотя создание фонда дожившими до наших дней пуританами из затхлых 50-х было воспринято как попытка Узе замолить грехи перед Создателем и людьми, при жизни Беате всегда была абсолютно уверена в том, что делает благое дело. И с ней трудно не согласиться. Тем более что лучший судья современного мира – это рынок, а Beate Uhse по сей день является одной из немногих немецких компаний, демонстрирующих рост прибыли несмотря ни на какие экономические кризисы. А этим если не все, то очень многое, сказано. [ЖЗЛ]