Клеймо "насильник" - изоляция и временная защита от насилия как месть? Из личного опыта

Раймонд отмечает, что в это время он осознал, что "эмоциональное насилие в отношении мужчин - реальность" и "правовое регулирование не идет навстречу мужчинам". На вопрос, почему мужчина оказался в такой ситуации, Раймонд пожимает плечами и отвечает, что "в любой совместной жизни может быть какой-нибудь кризис - дети выросли, а родители начинают надоедать друг другу". "В этом случае второй человек очень амбициозен, целеустремлен и осведомлен. Я думаю, что этот план давно появился, более пяти лет назад, и только прошлым летом был осуществлен. (...) Возможно, сначала казалось, что это будет проще, поскольку многие не сопротивляются и соглашаются, но тут ситуация сложная". 

Жена оформила изоляцию с сотрудниками правоохранительных органов, которых вызвал сам Раймонд. После ссоры между партнерами мужчину не пустили в семейную собственность, поэтому он обратился за помощью в полицию.

"Полиция, соответственно, прибыла и объяснила второй стороне, что у нее нет права не впускать своего супруга, и тогда всплыла эта "тема эмоционального насилия", так как физического уже не было".

Во дворе дома в дискуссию между супругом и полицейскими вмешался и адвокат жены, который прибыл на место и старался подтвердить сказанное ею - "Да, эта женщина, очевидно, страдает от насилия", на что Раймонд не знал, как реагировать, так как он ничего подобного никогда не делал. "В нынешнем законодательстве, если полицейским сказать эту фразу, имеется у нее основание или нет, им автоматически нужно реагировать и дать "временную защиту". 

Эмоциональное насилие в случае Раймонда было классифицировано как "виртуальные угрозы, что он сказал, что придет и будет там жить". "В течение года я пытался объективно понять, в чем в итоге причина, но это не так просто. 

Решение судьи (о временной защите от насилия) наполовину основано на "притянутых" фактах, наполовину - на придуманных". 

Раймонду запрещено не только находиться в доме, но и приближаться к нему. "У детей там в настоящее время постоянное место жительства, и они там находятся большую часть времени, поэтому я не могу о них по-настоящему заботиться и обеспечивать. Есть возможность встречаться, конечно, иногда они живут у меня, но проблема в том, что я не могу полноправно участвовать в воспитании, как раньше".

Мужчина рассказывает, что он обращался в правоохранительные органы с несколькими заявлениями. Например, о возвращении своих вещей, так как полтора года назад, чтобы забрать все необходимое, ему было дано всего 15 минут под надзором полицейских. "Полиция абсолютно латентна в этих вопросах и призывает все эти дела решать в суде". Раймонд также обратился в полицию с заявлением против своей жены за предоставление ложной информации о том, что он подвергал ее эмоциональному насилию.

"Судье был предоставлен ряд фактов, чтобы доказать эмоциональное насилие, хотя Сиротский суд ясно дал понять, что в случае детей это эмоциональное насилие вообще не было констатировано. Там было шесть или семь заявлений, половина из которых были неправдой", - рассказывает мужчина. Из примеров Раймонд приводит утверждение о том, что "он придет сюда со своей новой женщиной и будет тут жить". Я никогда такого не говорил, также в суде два или три раза были предоставлены видеодоказательства, где полицейские спрашивают у жены, действительно ли я так сказал, и она отвечает, что нет, но судья это не учла, ведь она не обязана этого делать, поскольку это решение [о насилии] по сути не может быть отменено.

Как мне, так и всем окружающим это кажется шокирующим, первая мысль у всех как у одного была - "Подожди, она подкупила суд?". 

Что его удивило с самого начала, так это первое заседание суда об отмене решения: "Судебное заседание закончилось, в принципе, не начавшись - "Мы это дело не будем рассматривать по сути, посмотрим, поменяется ли что-то!". Как может поменяться что-то, чего никогда не было? (...)

В принципе, вышло так, что ты идешь в суд с речью о том, что ты не насильник, а суд тебе отвечает: "Нет, об этом мы не будем говорить". 

Раймонд, исходя из своего опыта, указывает на неравенство полов во время судебных заседаний: "Я буквально единственный мужчина. Судья, секретарь, представительница Сиротского суда, истец... Так что в целом атмосфера в принципе очень некомфортная с точки зрения равенства полов. (...) Это угнетает, неважно, какого пола судья, но в какой-то момент ты понимаешь, что все эти люди находятся на другой эмоциональной волне. Ни для кого не секрет, что женщины воспринимают вещи эмоциональнее мужчин. И, естественно, если вторая сторона достает рисунки детей и просит, чтобы не отменяли запрет, так как дети дома плачут, что их выгонят из дома, тогда становится ясно, в какую сторону склонится чаша весов". 

Часто дети во время бракоразводного процесса используются как "оружие одного родителя против другого" - история Раймонда не исключение. Он отмечает, что это логично, если постоянное место жительства детей у мамы, ими "можно больше манипулировать", однако он отмечает, что когда дети пожили с ним - все снова уравновесилось. 

Мужчина утверждает, что действительно не понимает, что тогда по-настоящему эмоциональное насилие. Он приводит пример из своего опыта, когда судья на одном из заседаний спросила его: "Правда ли, что вы свою жену уже два года не брали с собой на празднование Нового года?".

Я не понял и спросил, как это связано с судебным процессом, на что мне ответили, что это эмоциональное насилие, что я один со своими друзьями уехал праздновать и не взял ее с собой",

- рассказывает мужчина, отмечая, что он и против судьи писал жалобу о том, что "она явно на одной стороне".

Раймонд чувствует себя в безвыходном положении и на вопрос, почему жена это делает, не может четко ответить. "Это хороший вопрос. По словам наших общих друзей, родных, знакомых, никто из них не пошел бы таким путем, но она, очевидно, выбрала именно его, так как другие варианты развода не показались ей заманчивыми. Конечно, была и обида", - говорит мужчина. 

Да, как оказалось, у Раймонда уже начались новые отношения. Он снова повторил, что их с женой романтические отношения прекратились еще за несколько лет до развода. "С этого все и началось - эмоции и обида. Нормальной жизни между нами в последние годы не было, так как это был лишь вопрос времени и никто не пытался это скрывать". 

Мужчина отмечает, что факт новых отношений во время брака не помог ему в суде, а "лишь доказал, что для супруги это был нож в спину, и сыграл в ее пользу". 

Раймонд делится своим наблюдением, что "эмоциональным насилием может быть что угодно в жизни". "Это все собирается воедино и прекрасно складывается в один рассказ. Начиная с невынесенного мусорного ведра и заканчивая унижениями... Мы говорили с друзьями, что любую нормальную семейную жизнь можно считать насильственной. С одной или с другой стороны". 

Мужчина подчеркивает, что чувствует себя загнанным в угол перед судебной системой, и смеется на вопрос о том, чего он хочет добиться от судебного процесса: "Мира во всем мире". Раймонд отмечает, что готов бороться и доказывать, что мужчины тоже страдают от насилия, особенно эмоционального, и повторяет, что он один из них.

Изоляция и временная защита против насилия

В 2020 году в Латвии было зарегистрировано 650 случаев изоляции, рассказывает представитель полиции Андис Ринкевицс.

"Фактически изоляция предназначена как инструмент для скорейшего предотвращения кризиса, то есть когда есть явные признаки того, что существует неминуемая угроза насилия.

Если такой угрозы нет, сам инструмент больше не может работать и его нельзя применить", - рассказывает Ринкевицс. 

Намного более эффективным инструментом в защите от насилия является временная защита, которую применяет суд, отмечает Ринкевицс. "Если не ошибаюсь, то эту временную защиту суд выносит гораздо чаще, чем Государственная полиция. В принципе, решение Государственной полиции - кратковременный вариант". 

Представитель полиции отмечает, что есть люди, несогласные на изоляцию. "Этот процент относительно велик - если не ошибаюсь, из всех решений суда, которые были приняты о временной защите, около 500 были нарушены. За такое нарушение, соответственно, предусмотрена уголовная ответственность.

По большей части эти нарушения не злонамеренны, а происходят после соглашения между двумя сторонами - это еще раз показывает, насколько данная проблема сложна. 

По своей природе это представляет собой крайне нездоровые личные отношения с различными рисками, в которых участвуют всевозможные государственные учреждения, обязанные принимать конкретные решения, но они не мотивированы углубляться в это". Поэтому очень важно, чтобы в таких процессах, как развод, участвовали и эксперты из социальных служб, говорит Ринкевицс.

Он повторяет, что изоляция - кратковременное решение, которое не применяется абсолютно во всех ситуациях, что означает "если, например, насильник, который угрожает жертве, больше не находится на месте вызова, то изоляцию назначить невозможно".

На вопрос, имеет ли полиция право принимать решение об изоляции насильника, Ринкевицс отвечает, что "в настоящее время полиция может принять решение о раздельном проживании с согласия заявителя".

Представитель полиции отметил, что скоро в законодательный орган будут представлены поправки, которые "позволят полиции принимать решение вместо потерпевшего".

"Это такая международная практика, и насчет этого разные мнения - как за, так и против. Но в каком-то смысле это такая хорошая мировая практика, когда полицейский видит, что существует угроза насилия, и видит, что жертва не хочет сотрудничать, можно принять решение вместо нее.

Будем честны - наше понимание о жертве разное, как и в разных правоохранительных органах. Часто мы ожидаем, что жертва будет очень слабой и приятной, а на самом деле сами жертвы могут быть агрессивными и достаточно неприятными".

Невидимое насилие 

Эмоциональное насилие - одна из самых сложных для распознания форм насилия - у него нет внешних последствий. Это может быть любое словесное, эмоциональное или психологическое насилие, такое как регулярные угрозы, угрозы физического или сексуального насилия, угрозы отнять детей, оскорбление и унижение, преследование, запрет на встречи с друзьями и родственниками и так далее.

И конфликты, и насилие подпитываются растущим уровнем стресса, причины которого часто вне семьи, и члены семьи не могут на это влиять - например, из-за экономической ситуации в стране, несчастных случаев, напряженных отношений на работе, рисков для здоровья и т. д. Если в конфликте существует столкновение мнений или интересов, тогда в основе насилия - стремление обидчика к власти и контролю, отмечает центр Marta.

ГДЕ ИСКАТЬ ПОМОЩЬ?

Предлагаем пройти тест, который облегчит выявление различных типов насилия, и призываем быть бдительными и не пропустить признаки насилия по отношению к себе.

Помощь можно искать в социальной службе самоуправления или в кризисном центре:

Статья написана в рамках общественной инициативы "Откройте глаза на насилие".