Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Латвийскому общество только пошло бы на пользу, если бы это слово было объявлено вне закона. Парадоксальным образом обозначение «оккупант» - одно из самых тяжелых последствий оккупации, которое разрушает Латвию до сих пор. Многие склонны избегать известного в западном мире термина - политкорректность.
В прагматичном, развитом мире термин «политкорректность» придуман не потому, что интеллектуалам нечего было делать. Он служит для внутреннего спокойствия общества, чтобы спокойно и продуктивно жить рядом с людьми с разным и зачастую противоречивым историческим опытом. В латышском языке у этого иностранного слова есть очень латышское толкование - вежливость (pieklājība). Термин «оккупант» в Латвии надо бы признать политически некорректным, таким, которое вежливые люди не используют. По крайней мере, в отношении представителей других национальностей, которые проживают в Латвии.
Почему обозначение «оккупант» разрушительно для Латвии? Есть несколько причин. Первая и самая важная - это кормит взаимную ненависть и нетерпимость. Прямо или косвенно называя проживающих в Латвии русских оккупантами, их сильно обижают. Прежде всего потому, что
на их общину возлагается коллективная ответственность за преступления коммунистического режима.
Каждый случай отдельный, но у большей части из них нет никакого прямого отношения к этому. Латвийскую оккупацию спланировала узкая группа должностных лиц коммунистического режима, и никто у простых русских совета не спрашивал. Таким образом винить их в этом нельзя.
Разве простой русский прибыл в Латвию как оккупант?
Конечно, часть прибыла сюда после войны по разным причинам. Но это не были осознанные коварные цели - одни приехали по направлению начальства, другие - просто как экономические беженцы. Также как сейчас латыши отправляют в Ирландию или Великобританию. Какими бы не были причины, они сюда не прибыли со злыми насильственными намерениями. Конечно, кремлевские вожди из-за своих целей этому всячески способствовали, но обвинять простых русских в насильственной оккупации - неправильно. Их тогда использовали, и сейчас это использование продолжается, правда, в немного другой форме.
Наше общее прошлое было трагичным и сложным, но
было бы некорректно называться этих простых приезжих осознанными соучастниками преступного режима.
Особенно через столько времени, когда большая часть из них здесь фактически прожила всю свою жизнь. Здесь родились и выросли их дети и даже внуки. Называть их оккупантами фактически означает обвинять из в преступлениях, к которым они уже давно не имеют никакого отношения.
Кроме того, здесь идет речь только о части русских. У большей части предки жили здесь с древних времен. Называть их оккупантами в одном случае неточно, во втором - абсолютно неправильно. Не удивительно, что прямое или косвенное обзывание русских оккупантами их задевает. И ни коем образом не способствует теплым чувствам к латышам и языку, на котором высказано обвинение.
В понимании русских «оккупант» - это бранное слово
Также важно понять, что в исторической памяти русских у слова «оккупант» очень оскорбительно значение. Вторая мировая война для простых русских была чрезвычайно трагична. Их земля дважды фактически была разрушена, сожжена до основания. В первый раз, в начале войны политику «сожженной земли» использовал Сталин. Советской армии при отступлении надо было разрушить абсолютно все, чтобы ничего не досталось немцам. Во второй раз точно так же поступил Гитлер - отступая он поручил все сжигать и разрушать, что только было возможно. Латвию в этом смысле судьба пощадила, а в России огромные территории были полностью разрушены.
Отношение немцев к русским также было более беспощадным, чем к латышам.
Для нацистов латыши были слугами второго сорта, в то время как русских они воспринимали как жалких недочеловеков. Таким было и их отношение - жестоким и беспощадным. Опыт русских во время войны был ужасающим. С того времени термин «оккупант» в их восприятии сравним с самыми ужасными преступниками. Поэтому в наши дни применяемое к ним слово «оккупант» в их восприятии обозначает ужасное обвинение. В восприятии русских это что-то более ужасное, чем просто юридический термин, которым обозначают представляющего оккупационный режим человека.
Почему Путин и Ушаков не могут говорить об оккупации?
Надо понять, что ярое нежелание Путина, Ушакова и других представителей русских признавать факт оккупации - это не только самодовольное упрямство. У этого, конечно, есть и прагматические политические причины. Однако самая важная - психологическая, эмоциональная причина. Признав оккупацию, они назовут оккупантами своих отцов и дедов. Фактически приравняют из к бесчеловечным преступникам.
Разве политики могут позволить себе так говорить о своем народе?
Русские на протяжение нескольких поколений гордились тем, что их предки своим героизмом, самопожертвованием и огромными жертвами разбили и прогнали нацистских преступников. А теперь им надо принять факт, что их отцы и деды, оказывается, такие же самые преступники.
Какой бы ни была объективная историческая правда, с таким пятном позора жить эмоционально тяжело. Особенно потому, что из-за этой исторической объективности коллективно обвинять большую часть русских в преступлениях оккупационного режима неправильно и не честно. Особенно тяжело это для латвийских русских, которым об этом напоминают почти каждый день. В быту почти каждый русский слышал обвинение «оккупант», часто в сочетании с еще более серьезными обвинениями.
Договориться об общем понимании оккупации
Конечно, этим нельзя отрицать ни факт самой оккупации, ни ее последствия. Это было, и это надо признать. Однако латыши сами должны определить и объяснить русским, почему так важно признать факт оккупации. Самое важное - вместо согласиться с тем, что это было огромное преступление и оба народа должны договориться, что в будущем ничто подобное не повторится.
Русские должны всеми силами предотвратить возрождение или поддержку любого нового империализма.
Латвийские русские должны осознавать себя как граждан независимой Латвии, которые готовы вместе защищать эту землю, эту страну и ее ценности от любых внешних и внутренних угроз. Однако государство и его основные ценности им будет сложно принять так долго, пока латыши будут смотреть на них как на подлых оккупантов или их потомков.
Латыши в свое время выучили, но так и не смогли принять русский язык. Поскольку на этом языке их часто обзывали «нациками», «фашистами» и другими не слишком лестными обозначениями. Современным русским так же сложно уважать язык, на котором их почти 20 лет время от времени называют оккупантами.
Вклад учителя литературы в любовь к латышскому языку
Некоторое время назад, говоря с одним латвийским русским, я пытался понять его не скрываемую ненависть к латышам и латышскому языку. Все логические аргументы разбивались о его клише как помидоры, которые пострадали от лобового столкновения с локомотивом. Он упорно отказывался говорить по-латышски, называл латвийских правящих политиков нациками и
сообщил, что его в Латвии дискриминируют и унижают.
Аргументами собеседника в основном были притянутые за волосы факты. На самом деле в нем была глубокая и не скрываемая ненависть ко всему латышскому. Я попытался понять, откуда это взялось. Слово за слово, и он рассказал, что в школе у него была учительница по латышской литературе, которая русским ученикам постоянно напоминала об их оккупантском происхождении. Она постоянно дополняла это ужасными рассказами об оккупационном режиме.
Сегодня многие политики удивлены тем, что более 180 тысяч латвийских граждан не хотят иметь латышский как единственный государственный язык. Возможно, если бы упомянутая латышская учительница воздержалась бы постоянно напоминать школьникам об их оккупантском происхождении, сегодня таких подписей было бы не 180 000, а 179 999.
Называя латвийских русских оккупантами, мы обижаем людей, которые живут рядом:
соседей, коллег, друзей, родственников из смешанных семей. Необдуманно раскидываясь словом «оккупант», мы непреднамеренно называем чью-то мать или отца оккупантом. В понимании русских «оккупант» - это ужасный преступник. Может пришло время отложить в сторону историческое самодовольство и найти путь к одному общему языку. С взаимным уважением и пониманием. Соблюдая известную политкорректность. На этом пути было бы мало места для ненависти и дешевых провокаторов.