Свет Вифлеемской звезды

Трагедия произошла в сентябре 1999 года, но только в середине октября Надежда вышла из комы. Первое, что она увидела, — белые стены больничной палаты и испуганные глаза сына Миши. «Какой сегодня день?» — тихо спросила она. «Молчи! — замахал он на нее руками. — Тебе нельзя разговаривать!» Дни в больнице тянулись ужасно медленно. Надежда не вставала с постели, и это ее угнетало больше всего. Привыкшая к активной жизни, занятиям спортом, она просто изнывала от того, что лежачая. Она засыпала лечащего врача вопросами: «Сколько мне еще тут лежать?», «Почему я не чувствую нижней части тела?», «Когда я встану?», «Когда меня выпишут?» Симпатичный молодой доктор сначала просто морщился, потом отмалчивался, а в один из дней как-то буднично ей сообщил: «С такой травмой позвоночника, как у вас, не ходят. Во всяком случае, я не знаю ни одного такого случая». Сразу после Нового года Надежду перевезли домой. Слова доктора все еще звучали у нее в ушах: «Жить будете, ходить — никогда». В принципе Надежда была человеком мужественным и поэтому больше всего она отчаивалась не за себя, а за сына. Как он будет жить с матерью-инвалидом? На какие деньги? Миша теперь ходил на занятия нерегулярно, так как надо было ухаживать за матерью, — ни одного родственника у них не было: отец Миши много лет назад отбыл за границу с новой семьей, а родители Нади умерли несколько лет назад один за другим. Нанимать сиделку было просто не на что. Конечно, у Нади имелись подруги и коллеги по теперь уже бывшей работе. Иногда они заходили, приносили продукты и лекарства. Но чем больше проходило времени, тем реже они появлялись. Надя их и не осуждала — у всех свои семьи, свои дела… Миша не унаследовал мамину натуру — особым мужеством не отличался (а скорее всего, был просто еще ребенком, которому самому требовалась опека) и плакал почти не переставая, не в силах скрывать горе и отчаянье. Он очень любил ее — Надя его вырастила фактически одна, они очень дружили. И Надежда каждый день думала только о том, чтобы к ней вернулась хотя бы частичная подвижность и она могла сама за собой ухаживать. Приближалось Рождество. В семье Нади и Миши оно никогда не отмечалось — оба были людьми неверующими. О том, что нынешняя ночь рождественская, Надежда вспомнила только в полночь. Прошедший день выдался особенно трудным: Миша снова плакал, денег в доме не было... Надя лежала без сна, тупо уставившись в окно. Небо было глубоким, черным и звездным. Она с горечью думала, какое это было бы счастье, если бы религия не являлась плодом человеческой фантазии. «Вот взять хотя бы историю с Вифлеемской звездой, — думала Надежда, грустно усмехаясь. — Ну как можно поверить в подобное явление, будучи человеком с высшим образованием? Даже школьники знают, что звезды не могут двигаться по небу ни с того ни с сего, да еще и указывать кому-то дорогу…» В небо она смотрела автоматически — ровно до того момента, пока что-то ее не обеспокоило. Возникло чувство, что кто-то запустил ей в глаза солнечный зайчик… «Что еще за глупость?» — подумала Надя с раздражением и в следующую же секунду решила, что у нее начались галлюцинации («Наверное, от сильнодействующих лекарств!»). В окне, прямо в центре неба, разгоралась искорка — она увеличивалась прямо на глазах… «Если это не плод моего бреда, то это может быть только комета», — пробормотала Надежда. «Нечто» увеличилось, и вдруг прямо в лицо Надежде ударил четкий, как карандаш, луч света. Он прошил все тело вдоль — по проекции позвоночника… Как жегся этот странный луч! Надя едва сдерживалась, собрав все свое мужество в кулак, чтобы не закричать, потому что внутри ее бушевал настоящий пожар… Одновременно перед ее мысленным взором замелькали какие-то картинки, похожие на цветные слайды. Дольше всех Надежда видела такой «слайд»: несколько человек посреди степи, звезда в небе над ними и такой же «карандашный» луч, падающий перед ними на дорогу. Да это же Вифлеемская звезда! Видение пропало сразу после этого, как Надя это осознала, «пожар» внутри ее искалеченного тела тоже исчез, а в прямоугольнике окна больше не было видно ничего, кроме обычных звезд. Совершенно не отдавая себе отчета в том, что она делает, Надежда приподнялась на постели, спустила ноги на пол и тихо двинулась в комнату сына. Миша и по сей день в мельчайших деталях помнит это событие. Он внезапно проснулся среди ночи, будто его кто-то толкнул, бросился куда-то бежать и... наткнулся на мать, стоящую в коридорчике. «Мама?!» — выдохнул ошарашенный сын... История Надиной травмы и поистине волшебного выздоровления хранится сегодня в двух экземплярах — дома и в больнице у лечащего врача-очкарика, который пишет по ней диссертацию. Правда, Надежда недоумевает, как можно исследовать чудо. А напиши он о Вифлеемской звезде в научной работе — ему же никто из коллег никогда не поверит! Сейчас в жизни 45-летней Надежды все в порядке: Миша благополучно закончил школу и стал студентом, сама она снова работает. Все, казалось бы, по-прежнему… Да не все. Потому что Надя ощущает себя совершенно другим человеком. Да и могла ли она остаться прежней, ощутив на себе всю могущественную, исцеляющую и милосердную любовь Творца? Кстати, Рождество теперь для нее и сына Миши — самый главный и любимый праздник.