Дорога к дому: от Урала до Владивостока прошли "белые" латышские стрелки (5)

В ноябрьские дни Латвия вспоминают воинов, павших в боях за независимость. Самое время вспомнить невероятную историю возвращения на родину из Сибири двух латышских стрелковых полков.

Более 6000 километров через всю Азию проделали стрелки. И счет, выставленный за эту эвакуацию молодой Латвийской Республике  Францией и Великобританией, оказался весьма не хилым... Но люди были спасены.

Восстановленный памятник воинам одного из этих полков - бывшего 1-ого (Троицкого) латышского освободительного  батальона 16 ноября торжественно откроют в Комендантском саду Даугавпилсской крепости.  

Почему именно там? Вернувшись домой  часть бывших "белых" латышских стрелков из Сибири пополнили ряды 10-го Айзпутского пехотного полка Земгальской дивизии, базировавшегося в крепости. Путь домой был долгим и трудным: от Урала, через всю Сибирь и Харбин до Владивостока.

И далее - несколько месяцев плавания на китайских и английских пароходах до Лиепаю: через Японию, с остановками в Гонконге, Сингапуре, на Цейлоне. Просто фантастическая история!..

Латышские полки французского генерала

Первая мировая война лишила дома и крова сотни тысяч мирных жителей Прибалтийского края. Из балтийских губерний Российской Империи вглубь страны эвакуировали фабрики и заводы, рабочих семьями, мирные жители бежали от войны.  

Исход населения с "этнографической территории латышей", разорванной линией фронта, был массовым. К началу революционных событий осени 1917 года и последующей гражданской войны только в Сибири находились более 100 тысяч латышей. Были среди них и бывшие стрелки, не поддержавшие "красных".
 

Интересно, что важную роль в создании национальных латышских формирований сыграл будущий генерал Янис Курелис, демобилизовавшийся из российской армии в чине полковника.  ​Через Владивосток вместе с несколькими латышами-офицерами он прибыл в Шанхай и 20 октября 1918 года назначен командиром Имантского полка.

Считается, что именно Курелис добился согласия Франции на организацию латышских воинских подразделений в Сибири. Но уже в 1919 году решением Дальневосточного национального совета он был направлен в Латвию, где 23 ноября 1919 года начал работать в штабе главнокомандующего Латвийской армии.

Подготовка к началу  формирования Первого (Троицкого) латышского освободительного  батальона активно велась с августа 1918. Воевать собирались сначала против немцев и большевиков. Но уже через несколько месяцев главной целью стало возвращение на родину.

Но уже осенью 1918 года Съезд  латышей Урала и Сибири в Омске, а затем и Иркутский сейм (март 1919) решают, что сформированные латышские национальные воинские формирования не должны участвовать  в гражданской войне в России, их девиз и цель "Назад, в Латвию!"

Летом 1919 года стрелкам пришлось немало потопать пешком, совершив переход в 500 км из Троицка - до Кургана и далее - до станции Макушино.  Дальше, присоединившись к Чехословацкому корпусу, ехали поездом. Там, где это было возможно.

Эвакуацией Чехословацкого корпуса и латышских частей из Сибири занимался французский генерал Морис Жанен,  представитель Высшего командования союзников и главнокомандующий союзными войсками в России.

Страницы из дневника

Отрывки из сибирских дневников генерала, впервые напечатанные в Париже в 1925 году полны достаточно уничижительных характеристик и отзывов об обстановке и  правительстве адмирала Колчака:

"14—17 декабря (в Омске). Видел министров. Много их. Наличие младших статс-секретарей увеличивает их численность. (...) 

В военной среде происходит не меньшая грызня, чем в гражданской. Честолюбцы возбуждаются перспективами повышения и горят желанием помешать своим сослуживцам воспользоваться этими же перспективами. Обвинения в шпионаже, большевизме и пр. очень часты..."

Еще впечатления от увиденного в Сибири:

"С 26—31 декабря 1918 г. Отъезд ночью в Екатеринбург. Движение медленное. Холмистая местность, слегка лесистая, в жанре Вогезских предгорий, но не особенно живописная.

После полудня мы приближаемся к городу. Вокзалы загромождены до последней степени. Бесконечные вереницы вагонов, служащие жилищами. Большие кучи нечистот. Коза тихонько спускается по доске из вагона, где, она, без сомнения, и живет. К другим вагонам привязаны лошади, и не со вчерашнего дня, судя по кучам конского навоза. Такое обилие нечистот, разумеется, антисанитарно, и мне сейчас же сообщают, что здесь свирепствует сыпной тиф".

Именно Морис Жанен впоследствии удостоится прозвища "генерал без чести" - в декабре 1919 он поддержит восстание против Колчака в Иркутске и санкционирует выдачу адмирала эсерам, что впоследствии станет причиной его гибели...

Отношения Мориса Жанена с Колчаком не заладились с первой же встречи в Сибири - адмирал был бурно против того, чтобы командование войсками было отдано в руки союзников-иностранцев. Конфликтов у них было немало. В том числе и по поводу латышей...

Из дневника Мориса Жанена:

"13 марта. Я составил вчера для Лебедева — начальника главного штаба — ноту относительно латышского батальона из Троицка, который был обучен одним из моих офицеров, и который ставка хотела расформировать. Я был сегодня приглашен к Колчаку, и он говорил мне ядовитые речи по поводу латышей и их батальонов, которые он предписал расформировать. Это было вызвано опубликованием в Новониколаевске листка с призывом к рекрутам этой национальности о формировании особой части, который Мартель одобрил в конце октября 1918 г. во Владивостоке. Перепалка была горячая. Мне понадобился добрый час, чтобы заставить его понять, что, прежде всего, латыши находятся не под его, а под моим командованием и, затем, что с русской точки зрения было бы опасно проявить жестокость по отношению к иностранцам в связи с призывом нескольких сотен людей, что, напротив, было бы выгодно выразить в этом вопросе либерализм, тем более, что эти боевые единицы были ранее утверждены омской директорией. Сохранять хладнокровие, чтобы образумить человека, который не владеет собой, до того момента, пока он не придет в равновесие — утомительно для нервов. Взрыв прошел, и вот Колчак снова спокоен, и стал даже любезен."

Кстати, правительство Александра Колчака - как и прочии российские антибольшевисткие силы - было  категорически против создания независимой Латвии. И этот факт осложнял международное признание молодого национального государства.

Во многим благодаря Морису Жанену завершилась успехом эвакуация из Сибири латышских и чехословацких формирований.
 

Троицкий батальон исправно пополнялся добровольцами в Красноярске, Иркутске, Чите, Благовещенске. К январю 1920 года батальон увеличил численный состав настолько, что его переименовали в 1-й Латышский стрелковый полк.

Но были и "небоевые потери": в районе станции Клюквенная, вблизи старых поселений латышей, число дезертиров исчислялось сотнями - стрелки уходили на латышские хутора и деревни, находили приют у местных, оставались там жить.

...Воевать созданным в Сибири латышским формированиям все же пришлось. Весной 1919 в Кустанайском уезде его бросили против большевиков. Через Омск, Томск, Красноярск, Читу продвигались с боями  - самый тяжёлый был под Нижнеудинском.

Холодный январь 1920 нанес ущерб личному составу не только в боях и стычках с неприятелем. Десятки человек получили тяжелые обморожения. К тому же на одном из участков пути поезд потерпел крушение, и в минус 30 латышам пришлось совершить пеший переход до следующей станции.

В феврале, марте и апреле эвакуации во Владивосток более не препятствовали. А 23 апреля в Харбине, где была латышская колония,  возвращавшихся на родину стрелков встречали как героев. Еще бы у них за спиной был 6000 километровый переход через всю Азию.
 

...К середине июня, наконец, достигли Владивостока. Впереди было долгое-долгое плавание до родного порта Лиепая, в который прибыли в начале октября.

В три этапа отправлялись на пароходах на родину и стрелки Имантского полка. Долгой оказалась дорога к дому!..

Генерал Морис Жанен стал одним из немногих иностранцев, награжденных высшей латвийской военной наградой - орденом Лачплесиса.

Помощь союзников будущим гражданам молодой Латвийской Республики была действенной, но отнюдь не бескорыстной. За эвакуацию и транспортировку обоих латышских полков  Франция затребовала с Латвии 8 500 017 франков, а Великобритания, перевозившая "белых" стрелков морем — 130 тысяч фунтов стерлингов.