Эстонский врач: Пациенты задыхаются, врачи выгорают

С декабря по конец февраля я работал дежурным врачом ковидного отделения Ляэне-Таллиннской центральной больницы. В этом отделении я потерял своих первых пациентов. Запомнился первый задохнувшийся пациент, который довольно долго находился на интенсивном лечении. Лечение под ИВЛ себя исчерпало, в течение нескольких дней состояние не улучшалось, а становилось все хуже. В итоге было принято решение о поддерживающем лечении и уменьшении страданий. Пациент находился в коме. Он хватал воздух, задыхался. Человек задыхается в течение трех дней - это ужасная картина. Он был неконтактным, хватал ртом воздух, маска, конечно, давала дополнительный кислород, но в кровь его поступало недостаточно, поскольку легкие были уже так сильно повреждены. Поэтому он находился в состоянии постоянного ощущения удушения. Я был рядом, когда он вздохнул в последний раз. Сердце билось со скоростью 30 ударов в минуту, а после остановилось.

Когда я оформлял его свидетельство о смерти, следующий пациент потребовал врача: он отказывался от лечения. Это был наркозависимый пациент, который, по его оценке, чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы уйти из больницы. На следующий день он уже был в палате интенсивной терапии и нуждался во внутривенном введении антибиотика. Мы убеждали его остаться в больнице. Предупреждали, что, если он уйдет, весьма велик риск того, что он умрет. К сожалению, он принял свое решение и отказался от лечения под собственную ответственность. Пациент подписал соответствующий документ и ушел из больницы. Через два дня он умер в отделении неотложной помощи той же больницы.

Когда я наполовину заполнил свидетельство о смерти первого пациента, из коридора прибежала медсестра, которая сообщила, что умер еще один пациент. Позже смерть от удушения стала чем-то обыденным. Часто, принимая дежурство, я слышал, что умер еще кто-то.

Самым разочаровывающим при ковиде является то, что каждый день идет борьба за стабилизацию состояния, но за несколько часов оно может опять ухудшиться. Человек, который до того сидел на краю кровати, ел, улыбался и рассказывал санитару о своих родственниках, теперь кричит на всю палату, что не понимает, где находится, не знает своего имени и вдобавок к этому задыхается. Без кислородной маски он не получает кислорода, но в спутанном состоянии он срывает ее с себя, потому что чувствует, что она его душит. Так состояние становится еще хуже.

Поэтому человека приходится усыплять и ждать, пока функции легких достаточно восстановятся, чтобы он снова смог получать достаточное количество кислорода. Часто пациенты находятся в таком состоянии несколько дней. Санитары переворачивают их с одного бока на другой в поисках положения, в котором больше кислорода будет поступать в кровь, поскольку отек в легких распределен неравномерно и от положения тела зависит очень многое. Людей моют и смазывают кремом, даже делают массаж, чтобы избежать пролежней. Из этого состояния выходят не все. Те, кто выходит, иногда не помнят о том, что состояние ухудшилось и медицинский персонал над ними "издевался", пытаясь надеть на них кислородную маску. А некоторые помнят и позже благодарят.

Все, что мы в действительности можем сделать, это поддержать организм: помешать телу уничтожать свои клетки, чтобы сохранить хоть какие-то функции легких, дать дополнительный кислород и стабилизировать сопутствующие болезни. Ни одно лекарство не является достаточно эффективным для лечения болезни. Делай что хочешь, но болезнь все равно пойдет по своему пути. В борьбе с ковидом разочаровывает именно это чувство беспомощности: лечения-то нет.

Я работал в бывшем ортопедическом отделении, который перестроили в ковидное отделение. Позже на территории урологии открыли второе ковидное отделение. Соседний дом, куда кто-то ходил снимать пустые коридоры второго этажа, был заполнен во время предыдущей волны. Для этого этажа просто не хватило персонала. На верхних этажах были только пациенты с ковидом. Раньше там находились и пациенты с другими инфекционными заболеваниями, но для них больше нет места.

Отделения перепрофилируются, чтобы справиться с нагрузкой, но другие болезни никуда не исчезли. Мышцы по-прежнему рвутся, опухоли растут, сердца сбиваются с ритма. Страдают не только ковидные пациенты, но и другие, кто ждет свою операцию или процедуру или нуждается в госпитализации.

Больницы построены для вчерашней нагрузки, сегодня ситуация иная. Не каждый врач готов работать в ковидном отделении, и это понятно. Врачи имеют специализацию, и часто очень важно, чтобы получалось делать свою работу эффективнее. Поэтому нельзя воспринимать врачей как единую массу, когда мы говорим о том, кто мог бы лечить пациентов в ковидном отделении. Для того чтобы один врач мог лечить пациента в палате, другой должен, например, проводить ультразвуковое обследование или читать рентгеновский снимок, а третий - делать операцию. Таким образом, лечебная команда одного пациента достаточно большая. Часто при заражении коронавирусом у пациентов обостряются и хронические заболевания. Поэтому лечение сконцентрировано на стабилизации не только ковида, но и других хронических заболеваний.

Ситуация в больницах ужасная, вся наша лечебная команда напрягается из последних сил, чтобы в условиях нехватки персонала справиться с невероятной нагрузкой и лечить пациентов. Печально, что в обществе плюют на тех, кто отдает всего себя, чтобы помогать другим. Живут на авось, считают, что врачи пытаются врать людям, а за всем этим стоит большая теория заговора. Я не хочу никого упрекать, я хочу поблагодарить врачей, медсестер и санитаров, работающих в ковидном отделении Ляэне-Таллиннской центральной больницы. Вы - большие молодцы! Спасибо всем остальным медицинским работникам и особенно коллегам - семейным врачам! Держитесь и не забывайте отдыхать! Я считаю, что сейчас самое главное - это поддержка и коллегиальность.