:format(webp)/nginx/o/2025/02/02/16632101t1h324c.png)
Хотя генерал-майор Виктор Назаров уволился из украинской армии еще осенью 2019 года, до последнего времени он находился в самом эпицентре военно-политической жизни Украины. Назаров дал большое интервью Украинской службе Би-би-си, в котором в числе прочего рассказал, что план наступления ВСУ на российские регионы обсуждался еще в 2022 году, то есть задолго до украинской операции в Курской области.
Это немного сокращенный текст интервью, опубликованного на сайте Украинской службы Би-би-си. Оригинал на украинском языке можно прочитать здесь.
Именно Назаров был главным советником, а затем и консультантом бывшего главнокомандующего Вооруженными силами Украины Валерия Залужного. Как говорит сам Назаров, он ежедневно находился рядом с тогдашним руководством Генштаба.
В 2014 году Назаров возглавил штаб антитеррористической операции, которая проводилась востоке Украины. Его также подвергали уголовному преследованию — именно в связи с решениями, принятыми на этой должности.
Он стал самым высокопоставленным должностным лицом в военной иерархии ВСУ, которого правоохранители осудили за провал операции на фронте. Речь идет о сбитом пророссийскими боевиками украинском самолете Ил-76 над Луганским аэропортом 14 июня 2014 года. Тогда погибли 49 десантников и членов экипажа.
После длительной судебной тяжбы генерала Назарова осудили за «служебную халатность» при проведении этой операции. Но в его защиту выступали как украинские командиры, так и авторитетные зарубежные эксперты, например, бывший командующий войсками США в Европе генерал Бен Ходжес.
Доказать свою невиновность Виктор Назаров смог лишь в мае 2021 года, когда его дело закрыл Верховный суд из-за отсутствия состава преступления.
Уже через пару месяцев генерал получил должность ближайшего советника нового главкома ВСУ Залужного и оставался с ним вплоть до увольнения в феврале 2024 года.
Би-би-си: Если вспомнить начало полномасштабной войны, в то время вы были главным консультантом главнокомандующего Залужного. Как вы тогда оценивали эту ситуацию? Действительно ли была уверенность в том, что большой войны не будет, как об этом заявляли во всеуслышание власти? Готовилась ли армия на самом деле к отражению агрессии?
Виктор Назаров: Пожалуй, надо сделать небольшое уточнение. Я был в то время советником главнокомандующего, так должность называлась. А уже главным консультантом я стал чуть позже, в 22-м году, когда внесли изменения в штат.
Готовилась армия или нет, здесь, наверное, необходимо затронуть несколько моментов.
/nginx/o/2025/02/02/16632080t1h920e.jpg)
Во-первых, мы все понимаем военно-политическую и военно-стратегическую обстановку и все эти предупреждения, которые поступали к руководству государства от наших партнеров, в первую очередь США, о большой угрозе возможности широкомасштабной агрессии, вооруженной агрессии против Украины.
Мое видение заключается в том, что уровень угрозы в то время, на начало 2022 года был где-то средний. Именно угрозы. Но он за месяц после этого очень сильно материализовался. То есть он уже вырос фактически до «высокого», или же, как говорится, «красного» уровня.
Мое личное видение в то время заключалось в том, что риск войны велик. Конечно, я участвовал в отработке определенных документов, планов, потому что это входило в мои обязанности, и делал со своей стороны определенные предложения главнокомандующему. На что, кстати, он отреагировал в контексте, например, разработки стратегического плана применения Вооруженных Сил и реализации этих планов.
Но для того, чтобы ВСУ были готовы к отражению вооруженной агрессии, должны иметь место несколько важных предпосылок.
Первое обязательное условие — это решение президента, верховного главнокомандующего об использовании Вооруженных сил или, как написано в другом документе, об использовании Вооруженных сил и других Сил обороны. Без этого решения ВСУ не могут быть использованы, потому что это будет вне закона и правового поля.
Для того, чтобы Вооруженные силы могли использовать оружие, нужно создать правовые условия. Такими правовыми условиями для Вооруженных сил является что? Правовой режим военного положения.
Тогда вместо гражданских органов власти, местных органов власти, выполняющих свои обязанности в мирное время, создаются военно-гражданские администрации.
Пожалуй, это тема отдельного анализа, но, как мы понимаем, на начало вторжения противника эти решения не были приняты. То есть не было решения о применении Вооруженных сил и не было решения о проведении мобилизации, не было решения о введении правового режима военного положения.
/nginx/o/2025/02/02/16632081t1h2c00.jpg)
Би-би-си: То есть, по вашему мнению, политическое руководство, мы понимаем, что речь о верховном главнокомандующем, президент Владимир Зеленский должен был раньше ввести военное положение, а не 24 февраля, да? (накануне вторжения Зеленский заявлял, что военное положение будет введено только в случае «широкой эскалации» и «мощной войны против Украины» и подчеркивал, что «не верит в это», — Ред.)
Виктор Назаров: Смотрите, само решение об использовании Вооруженных сил могло бы быть принято гораздо раньше. И за месяц, и за два месяца.
Би-би-си: Правильно ли я понимаю, что предложения об использовании Вооруженных сил, о введении военного положения, мобилизации, подавались президенту заранее и он их просто отклонил?
Виктор Назаров: Я не могу об этом говорить, потому что я не присутствовал ни на одной такой встрече.
Би-би-си: Скажите, если бы эти меры были приняты заранее, потеряла бы Украина Херсонскую область в начале полномасштабной агрессии?
Виктор Назаров: Я думаю, что ситуация с отражением вооруженной агрессии противника, как на южном направлении — это Херсонская и Запорожская области, так и на северном направлении — Киевская, Черниговская области — могла бы быть намного лучше.
То есть противник вряд ли бы имел такой же успех, который он получил, исходя из ситуации нашей фактической оперативной неготовности к отражению такого вторжения.
Би-би-си: Время от времени высказываются мнения о том, что, возможно, ответственность за провал на Крымском перешейке, в Херсонской области, должно нести само военное руководство. Вроде бы, там что-то не вовремя заминировали и разминировали, и там были не соответствующие силы. Как Вы это видите, и кто, по Вашему мнению, должен нести ответственность за российское вторжение на Крымский перешеек?
Виктор Назаров: Я считаю, что пытаться делать виноватыми военнослужащих любых званий, любых званий и регалий — это неправильно. Это больше похоже на манипуляцию или попытки манипулирования сознанием населения.
Так это не работает, потому что надо понимать, что оборона вообще, согласно закону, это комплекс мероприятий. И военные — только одна из составляющих, а там есть еще политические, дипломатические, экономические, информационные — что угодно, даже научные мероприятия.
Военные не выполнят задачу тем составом сил и средств, которые были в то время в ВСУ, на начало военных действий — они априори не могли выполнить эту задачу.
Потому что из 24 бригад ВСУ, сухопутных войск, которые в то время были в боевом составе, половина была привлечена к выполнению задач на Восточном фронте, то есть в рамках Операции объединенных сил.
Для обороны всей остальной территории было только 12 бригад, которые были распределены, как говорится, «тонким слоем» или красной тоненькой линией по всему периметру границы. И при этой концентрации сил и средств и при избрании противником тех направлений, о которых мы узнали уже потом — это и Север через Киевскую область, через территорию Беларуси и Чернигов, и Южное направление — они не оставляли шансов военному руководству государства справиться в этой конкретной ситуации. Априори не было возможности.
Потому что не провели полноценное оперативное развертывание войск, не были проведены мероприятия перевода воинских частей и органов управления на организации штатов военного времени.
А это и закон о мобилизации, где четко написано, что такое мобилизация. Это комплекс мероприятий для планомерного перевода органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций, предприятий, учреждений всех форм собственности и Вооруженных сил на организацию штатов военного времени.
Этого не было сделано. И укомплектованность Вооруженных сил, их уровень обеспечения материально-техническими средствами всех видов — это не позволяло им выполнить объективно эту задачу.
/nginx/o/2025/02/02/16632082t1h01d8.jpg)
Би-би-си: Насколько я помню, и в начале 2022 года, и в 2021 году в Херсонской области проводились учения ВСУ, где демонстрировалось, что Украина готова к отражению агрессии с этого направления. То есть получилось, что на самом деле не готова?
Виктор Назаров: Учения проводятся как потенциальное средство сдерживания противника. Если есть какая-то угроза, или то, что мы оцениваем как угрозу.
Но если не принимается решение, что эти мероприятия проводятся как подготовка в рамках отражения реальной агрессии, применения противником вооруженных сил с использованием всех видов вооружений и военной техники, а считается, что это, например, проводятся какие-то мероприятия демонстрационные, запугивания, давления на нас в формате учений…
Они [россияне. — Ред.] же именно так это декларировали, что это фактически просто учения. То есть, как правило, практика ответа — она адекватная. Мы тоже проводим мероприятия подготовки. Но не надо путать мероприятия оперативной подготовки с непосредственной подготовкой Вооруженных cил Украины, воинских частей к выполнению боевых задач.
Они проводятся в условиях мирного времени, без доукомплектования подразделений полным личным составом, без обеспечения их всеми надлежащими материально-техническими средствами, вооружением и военной техникой для выполнения этих задач.
Би-би-си: Вопрос о минировании. Опять же казалось, что этот небольшой относительно отрезок территории на Крымском перешейке должен быть полностью заминирован и в случае агрессии просто взорван — и это остановит врага. Оказалось, что это не так просто? Или, возможно, у вас другое мнение относительно именно минирования этих перешейков и проблемы с этим?
Виктор Назаров: Минирование перешейков в мирное время, как вы это себе представляете? На это Вооруженные силы не имеют разрешения юридического, чтобы в мирное время где-то что-то минировать. Или это государственная земля, или это земля, которая находится в частной собственности и принадлежит каким-то фермерам и так далее. И вы на этой земле без правового режима военного положения не имеете никакого права что-то делать вообще. Ни окопы там рыть, ни тем более устраивать заграждения любые, инженерные, фортификационные. Я уже не говорю о минно-взрывных заграждениях. Вы на это не имеете права.
Если нет правового режима военного положения, если не введены в действие оперативные планы применения войск и сил, то в мирное время никто ничего сделать не может.
Потому что это вопрос потом к этим командирам по административной или даже уголовной ответственности: почему они сделали то, что они не должны делать? Кстати, у нас такие были примеры.
/nginx/o/2025/02/02/16632083t1h0b81.jpg)
Би-би-си: Когда судили именно командиров?
Виктор Назаров: Когда судили командиров, которые принимали решение об использовании или применении каких-то объектов инфраструктуры в мирное время на этих частных территориях.
Би-би-си: Понятно. Однако 24 февраля 2022 года полномасштабная агрессия РФ все же началась.
Виктор Назаров: А можно я ремарку сделаю?
Би-би-си: Да, конечно.
Виктор Назаров: Но даже если гипотетически допустить, что минные поля там где-то стояли и ничего там не снимали [разминировали. — Ред.], значит, есть формуляры этих минных полей, понятно, кто за что отвечает, и это нужно было делать в рамках степеней боевой готовности.
У нас есть нормативно-правовая база по этому вопросу. Когда в государстве вводятся последовательно по мере роста уровня угрозы, степени готовности — «повышенная военная угроза», «полная» и тогда определяется, кто на каком этапе что делает, потому что это ответственность уже будет военных непосредственно — если в государстве будут введены меры.
А если меры не введены в государстве, они не могут быть реализованы в рамках Вооруженных сил.
Даже если гипотетически допустить, что там есть минные поля — минные поля не имеют никакой ценности сами по себе, если они не прикрыты войсками.
В чем была сила и эффективность применения так называемой «линии Суровикина» во время обороны и нашего контрнаступления или наступления в 2023 году? В чем была сила?
Была в том, что там не столько фортификационные сооружения, хотя и они были сделаны тоже — там было настолько плотное минирование, что оно превысило все советские нормативы, пожалуй, в разы или даже на порядок. Плюс оно было тщательно прикрыто огнем. Плюс работали беспилотники, а наши возможности инженерных подразделений и подразделений разминирования были крайне ограничены.
Вот в чем была проблема. Ключевая проблема. Вы не можете дальше двигаться, потому что все так заминировано, что вы просто не можете двигаться.
А если мы имеем минные поля гипотетически, где-то там, на Крымском или любом направлении, на перешейке любом, но у нас нет укомплектованных в полном объеме сил и средств для того, чтобы их прикрыть — то эти минные поля, они преодолеваются очень быстро. Это не проблема.
Би-би-си: Осенью 2022 года Украине удалось провести две наступательные операции. Это освобождение почти всей Харьковской области и освобождение Херсона. По вашему мнению, как удалось так удачно их провести и какая главная предпосылка этого успеха была у украинской армии? По сути, последний успех пока на поле боя.
Виктор Назаров: Я бы не сказал, что это последний успех. Успех уже в том, что мы держим линию фронта.
Конечно, всем хотелось бы видеть на третьем году войны, что российская армия разгромлена, разбита и мы успешно вышли на границы 1991-го или любого другого года. Но это так не работает.
То, что Вооруженные силы и вместе с другими составляющими Сил обороны, государство в целом на сегодняшний день держатся там, где они держатся — это большой успех. И это дань уважения и благодарность всем, кто к этому был причастен. Потому что могло бы быть и намного хуже.
Если возвращаться уже непосредственно к сути вопроса о контрнаступлении — в оперативном искусстве, то есть в теории ведения, в практике ведения операций есть такое понятие, как «кульминация».
Вы должны соответственно рассчитывать свои силы и средства и способ ведения операций в пространстве и времени, то есть учесть, какая местность, какая территория, как долго вы это собираетесь делать, какие у вас есть для этого запасы и ресурсы, хватит ли их вам.
И важно понимать следующий вопрос — а что вы будете делать после? Есть такое замечание, оно, знаете ли, коррелирует с известной фразой «пиррова победа». Чтобы не получилось так, что все хорошо-хорошо, а потом вовремя не остановились — и тогда могут быть проблемы.
И вот на конец лета — начало осени 2022 года Вооруженные силы в основном завершили мероприятия первой очереди мобилизационного развертывания. Появилось дополнительное количество новых бригад. Те бригады, которые уже воевали, были дополнены личным составом. Еще не было того уровня потерь, которые мы уже видели в дальнейшем после этих огневых и артиллерийских наступлений противника на Донбассе, на Восточном фронте.
В то же время противник, который не рассчитывал на длительное ведение операций, а рассчитывал на блицкриг, за эти фактически полгода исчерпал свой ресурс, или очень значительно его уменьшил.
И у него уже не было возможности. Для чего? Для навязывания нам инициативы. Он вынужден был перейти к обороне. Потому что ресурсов не хватало, резервов не хватало, и все это было у них еще в процессе. И это стечение обстоятельств — с одной стороны, наши оперативные возможности, которые выросли, и уменьшение оперативных возможностей противника — дало возможность провести эту операцию успешно.
/nginx/o/2025/02/02/16632084t1hdfba.jpg)
На Херсонском направлении она была специфическая, это все же была более, пожалуй, огневая наступательная операция. Не столько движение войск, а именно огневое воздействие, плюс в дополнение те средства, которые у нас в то время появились, первые дальнобойные, я имею в виду «Хаймарсы» с возможностью огневого поражения до 70 километров.
Это оказало радикальное воздействие. И плюс неудобная для противника оперативная позиция. Потому что он зажат Днепром, перед ним стоят наши войска и обстреливается вся территория. Фактически у него не оставалось выбора. Даже несмотря на то, что, по-видимому, это было имиджево неудобно для руководства России, но они приняли единственное в тех условиях верное решение — отойти на левый берег.
Иначе в принципе у них были бы большие проблемы, по моему убеждению.
Би-би-си: Давайте перейдем к теме, которую вы уже частично затронули — об украинском контрнаступлении или наступлении 2023 года. Вы упомянули, что «линия Суровикина» была предельно заминирована, прикрыта с воздуха, прикрыта артиллерией. Почему Украина начала свое наступление в такой ситуации именно на этом направлении? А буквально недавно бывший главнокомандующий Виктор Муженко сказал в интервью, что он якобы говорил с вами на эту тему перед контрнаступлением, заявив, что его невозможно провести в тех условиях. Почему же оно состоялось?
Виктор Назаров: Наступление состоялось, потому что у нас не было альтернативы.
Би-би-си: Мы не могли его отложить, остановить?
Виктор Назаров: Поймите, что ресурсы Украины и России не сопоставимы. В то время они нас превосходили однозначно.
В начале этого контрнаступления в 2023 году я готов сказать, что мы уже полностью использовали наши запасы оружия, ракет, боеприпасов.
То есть мы полностью зависели, или существенно зависели от помощи партнеров во всех видах боеприпасов. И, наверное, вы помните, тогда даже в открытом информационном пространстве шли дискуссии о том, сколько снарядов мы используем и сколько использует противник. Там шла речь о том, что в два, три, четыре раза, или и больше.
Но это направление [в сторону Азовского моря. — Ред.] было самым оптимальным с точки зрения перспектив.
/nginx/o/2025/02/02/16632085t1h4f0b.jpg)
Би-би-си: Можете ли вы объяснить, почему? Я, опять же, не военный специалист такого же уровня, как вы, но если там есть вражеские укрепления, как вы говорите, прикрытые, заминированные, почему это оптимально?
Виктор Назаров: А насколько наше командование, которое в то время принимало решения в Генеральном штабе, на местах, было осведомлено, проинформировано или точно знало о характере этих сооружений?
Это задача разведки — определить, каким образом они оборудованы, какая интенсивность, какая насыщенность, что из себя представляет линия обороны. Я думаю, что если информация и была, то, видимо, она была либо недостоверна, либо неполная, либо она, скажем, отклонялась от тех реалий, с которыми нам потом пришлось встретиться.
Би-би-си: То есть Генштаб, рассчитывая, планируя эту наступательную операцию, имел ложные данные по этим сооружениям?
Виктор Назаров: Судя по всему, он не имел полного представления о том, как обустроены эти оборонительные рубежи противника.
Би-би-си: Но часто можно услышать, что с теми силами и средствами, которые были у Украины, даже с помощью партнеров, она не могла даже в оптимальном случае прорвать эту оборону, выйти к Азовскому морю без превосходства в воздухе?
Виктор Назаров: Это мы, знаете ли, возвращаемся к этой избитой теме про «принципы и стандарты НАТО». Партнеры помогали, с ними проводились определенные консультации, в том числе с нашими органами военного управления, которые участвовали в тех или иных мероприятиях оперативной подготовки при участии или с помощью партнеров. И там были сделаны соответствующие расчеты.
И эти расчеты показывали, что выполнение такой задачи возможно.
Потому что по сравнению, например, с направлением наступления на Восточном фронте, это я беру регион Донбасса — там вся урбанизированная местность. Вести речь о наступлении было просто нереально в той ситуации.
/nginx/o/2025/02/02/16632086t1h680d.jpg)
Би-би-си: То есть было выбрано оптимальное направление?
Виктор Назаров: С учетом физико-географических условий этого региона, учитывая пространственные показатели, учитывая то, что у нас фактически там фланги не зажаты по бокам, то есть у нас за спиной свои войска, справа у нас река Днепр, то мы более-менее оперативно, скажем так, в нормальной ситуации.
А что есть у противника? В общем, у него за спиной море, слева у него Днепр, прижатый к берегу, а там расстояние небольшое 50-60 на 70, на некоторых участках до 100 километров.
В этом, в принципе, и состоит задача оперативного наступления, оперативной операции. И выход на побережье решил бы сразу несколько задач. Это и разблокирование, освобождение всех этих важных территорий южных районов Херсонской и Запорожской областей. Это могло быть и освобождение, поймите правильно, и Запорожской АЭС, что для Украины важно.
Это снятие опасности огневых ударов, ракетных ударов по нашим городам, таким как Одесса, Николаев. И это уже попадание Крыма, как такового, под возможность нашего огневого воздействия.
Плюс Азовское море полностью простреливалось бы и тогда противник не имел бы возможность там вести активную деятельность.
Давало бы такие преимущества наступление на Восточном фронте? Нет, не давало бы. Поэтому с точки зрения исполнения, с точки зрения принятия решений назначение определялось условиями ситуации. Это чисто с военной стратегической точки зрения я вам говорю. А с политической — Украине нужен был пример успешного наступления.
/nginx/o/2025/02/02/16632087t1ha4fc.jpg)
Би-би-си: Можете ли вы сейчас сказать, почему вы считаете, что этот план не сработал, почему это контрнаступление провалилось?
Виктор Назаров: Неудачу оно потерпело, потому что противнику удалось максимально насытить линию обороны в течение фактически длительного времени подготовки. Оно длилось не менее полугода, месяцев пять точно — к тому времени, когда наши войска перешли в наступление.
Это было удачное сочетание построения глубоко эшелонированной обороны. Я думаю, что такого представления о ее характере оборудования и насыщенности ее всевозможными видами заграждений, в том числе, минных, у нас не было.
Плюс возможность противника разместить на этом направлении подготовленные войска, обученные, слаженные. Плюс превосходство противника в воздухе. Я не говорю, что господство, но преимущество на каких-то участках присутствовало. И плюс начало эффективного массового использования им различных дронов со своей стороны в различных форматах.
И третье. Посмотрите, с какой ситуацией столкнулись наши Вооруженные силы. Уже фактически к этому наступлению у нас привлекались в основном воинские части, которые были укомплектованы мобилизованными, потому что количество бригад выросло в несколько раз. Они выполняли задачи по сдерживанию наступления противника на Восточном фронте, продолжали контролировать Харьковский регион, не давать возможность противнику возобновить там наступление.
А те, которые были — они были использованы для подготовки к этому наступлению, в том числе и два новых корпуса, которые были созданы.
Но опять же ремарка. Такие большие организмы, такие объединения, крайне важные для структуры Вооруженных сил — они требуют времени на подготовку. А если у них не было достаточно времени? Если не хватало боеприпасов и вооружения?
Если они не прошли все виды подготовки и слаживания... В конечном итоге это может привести к проблемам наступления. И в принципе, так оно и оказалось.
Би-би-си: В такой ситуации мы возвращаемся к первому вопросу. Почему было не перенести это наступление, дождаться готовности всех этих компонентов?
Виктор Назаров: Смотрите. Я, например, считаю, что мы и так задержались с началом этого наступления. Мое личное мнение — задержались. И плюс это раскручивание его в информационном пространстве сработало в негатив.
Би-би-си: Надо было начинать где-то весной, не в начале лета?
Виктор Назаров: А может, еще и в 2022 году.
Би-би-си: Есть мнение, что после Харьковской операции у украинской армии просто не было сил для продолжения наступательных действий.
Виктор Назаров: Это почти так.
Би-би-си: Однако вы считаете, что можно было найти возможности?
Виктор Назаров: Но это было бы другое решение, и другой уровень, другой способ выполнения задачи. И если говорить о способе, о котором я говорю, тогда, скорее всего, не было бы Харьковской наступательной операции. Было бы две наступательные операции — одна с правого берега, одна с левого берега Днепра.
Би-би-си: Вы предлагали такую идею Залужному?
Виктор Назаров: Это не входило в мои обязанности. Хотя знаю, что такие варианты рассматривались.
Би-би-си: После провала украинского контрнаступления в 2023 году усилились противоречия между политическим и военным руководством? Начались поиски виноватых, по вашим наблюдениям?
Виктор Назаров: Это было очевидно в информационном пространстве — обвинения командования, обвинения генерального штаба, какие-то статьи публиковались, должностные лица разного уровня, в том числе народные депутаты, какие-то официальные лица, они выражали свое недовольство, и так далее.
Вы помните эту статью Залужного, которая в октябре 2023 года появилась? Она, пожалуй, стала своего рода триггером. Но это была попытка, с точки зрения Валерия Федоровича, донести проблематику войны.
Би-би-си: В этой статье Залужный намекнул, что война заходит в тупик. Но, в то же время, именно в этот период российская армия начала свое большое наступление в районе Авдеевки, которое продолжается уже более года. Оно продолжается фактически без остановки. То есть получается, что Валерий Федорович ошибся, война не в тупике?
Виктор Назаров: Он не ошибся. Он сказал это в отношении наших Вооруженных сил Украины: что ВСУ сейчас не в такой позиции и если мы дальше будем исповедовать такие способы ведения военных действий, у нас ничего не получится.
И он как раз делал упор на то, что нужно использовать альтернативные методы ведения войны, что должны проводиться дальние огневые операции, что роль киберзащиты растет, что растет роль БПЛА различных типов.
И это уже не БПЛА, которые только по воздуху, а вообще роботизированная техника. Он говорил о минно-взрывных заграждениях, которые надо каким-то образом преодолевать. Он говорил о применении средств РЭБ. Это были ключевые аспекты, и плюс средства уничтожения противника на большой дальности, чтобы мы могли воздействовать, разрушить его систему логистики, снабжения, энергоресурсов и так далее.
Он говорил об этих пяти составляющих.
На самом деле, с начала наступления на Востоке россияне практически полностью перешли именно на такую стратегию и тактику ведения боевых действий. Они отказывались от широкомасштабных штурмов, наступлений, механизированных, огромных колонн.
Объективно — из-за тех потерь, которые они понесли. Но они существенно нарастили компоненты огневого поражения. Они привлекли дополнительные средства огневого поражения — не только ракеты, уже массово стали применять УАБы [управляемые авиабомбы — Ред.] Они насытили передний край линии фронта мощными средствами РЭБ, которые остаются эффективными и сегодня.
И стали использовать всякие разные средства беспилотных летательных аппаратов в массовом формате.
/nginx/o/2025/02/02/16632088t1h6724.jpg)
Би-би-си: Звучит так, как будто российское командование изменилось?
Виктор Назаров: Моя оценка — российское командование сделало выводы из своих неудач в 2022 году. И они подготовились за 2023 год, выдержали наше наступление. Начиная фактически с конца 23-го и весь 24-й год они эту стратегию реализуют.
Би-би-си: Это вообще уникальная ситуация — такое длительное полномасштабное наступление? Насколько я помню, и [глава ГУР МО Украины Кирилл] Буданов, и, если не ошибаюсь, командующий Нацгвардией Пивненко еще летом прошлого года говорили, что это вот-вот закончится.
Поскольку с такими потерями невозможно так долго наступать, наступление должно выдохнуться. Но на дворе уже 2025 год, и оно продолжается. Как это возможно? Это вообще уникальное явление в истории и как Россия это делает?
Виктор Назаров: Россия делает это за счет своих довольно значительных, больших ресурсов, прежде всего человеческих. Она делает это за счет того, что она в значительной степени перевела свою экономику на военные рельсы. Не модная у нас фраза, которую обычно все боятся употреблять.
Это дало им возможность повысить уровень эффективности огневого поражения. Плюс, психологическая составляющая — они не заботятся о своих людях, о своих солдатах, им не надо за них переживать.
Потому что у них это не тема для, скажем, политических дискуссий или обвинения кого-то. И это дает им возможность проводить этими маленькими «ручейками» такое наступление бесконечно. Для этого не нужно много ресурсов, им не нужны миллионные армии времен Первой или Второй мировой войны. Они выбрали эти конкретные направления, на этих направлениях бесконечным потоком, по принципу «вода камень точит», они так и выполняют свои задачи.
Би-би-си: А сколько они могут так еще воевать, наступать по такому принципу?
Виктор Назаров: Учитывая то, что они привлекают тех же северокорейцев, людей массово агитируют в армию, нанимают за деньги, я думаю, что они могут это делать долго. Кульминация этого наступления будет зависеть от того, когда и сколько у нас будет средств огневого поражения.
Не людей. Потому что необученные пехотинцы — это вопрос времени. Да и зачем их терять? Хотя, судя по всему, мы от этого никуда не денемся, к этому все равно придется прийти и, возможно, даже снизить возраст призыва.
Я не поддерживаю тезис о том, что у нас нужно мобилизовывать с 18 лет, как нас здесь упрекают наши партнеры. А по крайней мере с 21 года, видимо, это нам придется делать. И даже не в контексте ведения военных действий, а в том, что надо готовить резервные ресурсы на будущее.
Би-би-си: Попрошу вас дать оценку или краткий анализ этому году, который Александр Сырский провел в должности главкома. Я так понимаю, вы когда были в штабе АТО, пересекались с ним, он был в вашем подчинении. Как вы вообще оцениваете его как офицера, как командующего?
Потому что есть, опять же, очень полярные мнения в СМИ, у специалистов. Кто-то называет его человеком с советским мышлением. Какое ваше личное впечатление от Сырского? И за этот год под его руководством Вооруженные силы изменились — к лучшему, к худшему, или вообще ничего особо существенного не произошло в плане изменений в украинской армии?
Виктор Назаров: Я думаю, что глубина и масштаб изменений в Вооруженных силах Украины не зависит лично от него. Сам главнокомандующий, который несет прямую ответственность за ситуацию на фронте, этого сделать не может.
Потому что у Сырского, у главкома, у него ничего нет как такового: у него нет ни ресурсов, ни денег, ни резервов. Кто-то должен ему эти резервы сделать. Это человеческий ресурс, финансовый ресурс, экономический и все другие социальные факторы, которые ему нужны для выполнения работы.
И на это не влияют фамилии главнокомандующих. Эти проблемы были и при Валерии Федоровиче [Залужном], и при Александре Станиславовиче [Сырском]. В одинаковых условиях они находятся. Возможно, сейчас Сырскому даже немножко и сложнее стало.
Потому что ресурсы у нас заканчиваются, люди устают, все эти признаки влияют на общую ситуацию в армии. Но Украина держится, и в этом году она выстояла, в том числе и на линии фронта. И когда говорят, что у нас «катастрофа на фронте» — ну, конечно, мы отступаем, мы отступаем и это объективные факторы, я вам объяснил, от чего они зависят. Но могло быть и хуже.
Но я хочу сказать одну такую простую вещь.
Даже если бы на месте Александра Станиславовича сейчас был один из самых опытных, известных, самых продвинутых из всех генералов НАТО, уверяю вас, лучше бы не стало, стало бы еще хуже.
Потому что новый генерал сразу поднял бы вопрос — а где мои принципы и стандарты НАТО? А как я могу наступать без превосходства в воздухе? А где мои дальнобойные средства поражения? А какова степень огневого поражения противника?
Мы делаем это, не имея даже тех подходов, которые заложены в принципах ведения войны с точки зрения наших партнеров по НАТО.
Би-би-си: Тогда попрошу вас охарактеризовать, пожалуй, самую известную наступательную операцию, которая была проведена уже под командованием главкома Сырского. Это Курская операция. Опять же, полярные очень мнения относительно ее необходимости и того, сколько надо удерживать эту территорию. Как вы лично ее оцениваете? Это была необходимая операция? Дала ли она результат? Есть ли смысл продолжать содержать и тратить ресурсы в Курской области?
Виктор Назаров: Я считаю, что эта операция была проведена успешно. Если сравнивать с контрнаступлением 2023 года, она была проведена почти по всем канонам военного искусства. Был достигнут фактор внезапности. Она держалась в строжайшей тайне до последнего дня. Была неожиданной для противника не только с точки зрения тактических последствий, но и оперативных.
Плюс она притянула за собой бонусы, связанные с имиджевыми достижениями для Вооруженных сил, ну и, соответственно политическими. И, конечно, это влияет на ситуацию у противника в том числе.
Она была нужна как фактор сдерживания противника на этом направлении. Потому что ничего не мешало ему перенести военные действия на нашу территорию, на Черниговском, на Сумском направлениях. Ничего не мешало. И я уверен, что он бы это сделал. Может не тогда, а немножко позже, но сделал бы для того, чтобы еще больше растянуть нашу линию фронта, еще больше ослабить наши возможности для оперативного маневра.
Кстати, эта операция не уникальна… Как возникла идея этого наступления? Еще когда был Залужный, в декабре 2022 года, на одном из совещаний, на котором присутствовал я, в аппарате СНБО мы такие готовили предложения, и я в них лично участвовал.
/nginx/o/2025/02/02/16632089t1he278.jpg)
Би-би-си: А почему тогда не реализовали ее?
Виктор Назаров: Это, видимо, вопрос политический.
Я точно знаю, что Валерий Федорович непосредственно на одном из совещаний на совещании, которое проходило в СНБО, озвучивал эти операции, которые мы, собственно, сейчас и наблюдаем. Поскольку это уже происходит, думаю, это не секрет, можно об этом сказать.
Би-би-си: Что было в этом его докладе, который он озвучил?
Виктор Назаров: Во-первых, мы пытаемся максимально стабилизировать линию фронта на Донбассе, не ведя там активных наступательных действий, за исключением некоторых боев местного значения для улучшения тактической обстановки.
Во-вторых, мы продолжаем проводить воздушную, дроновую, или как угодно назовите это, операцию по изоляции Крыма и лишению россиян возможности базировать флот и авиацию и средства поражения на территории Крыма.
В-третьих, мы проводим наступление, воздушную наступательную операцию или наступательную операцию с использованием беспилотников с целью ослабления экономического и энергетического потенциала противника на территории вглубь Российской Федерации, в том числе на оперативную и стратегическую глубину.
Плюс то же самое касается объектов энергетической системы, потому что это логистика.
И пятое, это перенос военных действий на территорию противника.
Тогда, в том варианте, который мы озвучивали, там шла речь о Белгородской области. Именно такие варианты действий и были предложены для того, чтобы создать очень серьезную угрозу противнику. С моей стороны было предложение о более решительных целях.
Би-би-си: Например, захват самого Белгорода?
Виктор Назаров: Окружение или блокирование. Зачем? С целью лишить противника возможности наносить огневые и ракетные удары по Харькову и создать угрозу северо-восточному флангу поставок материальных средств действующей на Донбассе группировке.
Речь шла о том, чтобы провести наступление на территории Российской Федерации. В общем направлении где-то на стыке Курской и Белгородской областей, в общем направлении на Белгород.
Достаточно было принятия политического решения.
Когда решение принимается, политическое решение, тогда уже детализируются конкретные направления действий и рубежи по времени и по месту. Эти предложения были озвучены.
Поскольку они не были реализованы, а Залужного после этого сняли, то у меня сложилось впечатление, что они никого не заинтересовали. А потом началось то, что началось, и то, что мы видели в течение 2024 года. Я для себя увидел признаки того, что эти все пять составляющих, которые были заложены, они все реализуются.
Полное видео интервью на украинском языке можно посмотреть здесь.
/nginx/o/2019/10/16/12659746t1hee98.png)
