Українська мова: хотим, как в Прибалтике. Сравнили тоже

Когда почти год назад, в октябре 2016 года, над реформой начали работать, министр заметила: «Без принятия закона об образовании мы останемся на перекрёстке между СССР и ЕС». Готова ли сегодня пани Гриневич

уточнить, в каком направлении с помянутого «перекрёстка» шагнула Украина?

И согласится ли с её мнением - как и с мнением большинства депутатов Верховной Рады - Совет Европы?

Речь ведь не об одной лишь так называемой моральной стороне. Она также и о юридическом противоречии нововведения нескольким международным соглашениям, ранее ратифицированным украинским государством. В частности, Европейской Хартии о региональных языках, подписанной Киевом в 2003 году. А заодно и собственной Конституции, чья 53-я статья гарантирует представителям этноменьшинств право обучения на родных языках.

Не говоря уж о нарушении конституционной статьи 22, утверждающей, что «принятие новых законов не может отменять прав и свобод человека, закреплённых статьями Конституции,

и не предполагает сужения содержания и объёма декларированных ею прав и свобод».

Новый же закон, как ни в чём не бывало, вменяет с сентября будущего года детям «нетитульных» народов Украины пройти на родных языках только первые четыре класса. А следующие восемь - исключительно на украинском.

С сентября же 2020 года языки меньшинств должны исчезнуть и из начальной школы.

Но и это ещё не всё. Оперируя терминами «нацменьшинства» и «коренные народы Украины» (которым и после реформы позволено будет учиться на своих языках в специальных классах), новый закон невнятно оговаривает, кого именно следует причислять к тем или другим. Не прописывает этого чётко ни одно из предыдущих законоположений, на которые было бы в данном случае логично ссылаться.

В прошлогоднем интервью Радио Свобода крымский историк Андрей Иванец посетовал на регулярную «путаницу с коренными народами и нацменьшинствами» в украинском правовом пространстве.

Попытаемся, однако, разобраться в ней - насколько, конечно, удастся.

Де-юре коренными (автохтонными) народами Украины должны считаться все исторически проживающие на её нынешней территории этносы, не имеющие территориально-государственных образований за украинскими границами. Звучит логично, не придраться. Де-факто же к таковым пока причислены лишь три группы: крымские татары, караимы и так называемые крымчаки, то есть коренные евреи Крыма.

Тут и начинаются вопросы. Неужели крымчаки - не часть большого еврейского народа? Если нет, то по каким историческим, антропологическим или иным причинам? Если да, то о каком отсутствии государственности вне Украины речь? Государство Израиль, где сегодня проживает ровно половина потомков горстки уцелевших в Холокосте крымчаков, - в полном порядке, и Украине того же желает.

В течение последних лет многократно предлагалось внести в список автохтонов и русинов - совокупность малых славянских народов - бойков, лемков, верховинцев, гуцулов, и других, - издревле населявших Подкарпатскую Русь. То есть, нынешнюю Закарпатскую область Украины. Юридически право такое русины имеют; фактически же на вопрос об их статусе киевские нормативные акты отвечают приблизительно так же, как блондинка из известного анекдота на вопрос другой блондинки,

как правильно написать, «Иран» или «Ирак», - можно и так, и эдак.

Спроецируем всё это это на геополитические и лингвистические реалии. Из трёх «апробированных» автохтонных групп наличием живого языка похвастаться могут лишь крымские татары. В год российской аннексии 4700 их детей училось на родном языке. Но уже 1 апреля 2015 года крымско-татарским СМИ было отказано в регистрации, а на облегчение участи тамошних национальных школ украинское государство с известных пор влиять никак не может.

К этому следует добавить, что тюркским диалектом крымчаков сегодня на целом свете владеют лишь трое, а все версии караимского языка (кроме так называемого караимско-тракайского, на котором ещё говорят пожилые жители литовского Тракай) давно исчезли. Нетрудно, стало быть, догадаться, каким языком пользуются и 126 крымчаков и около 2000 караимов, населяющих континентальную Украину.

И каким запредельным лицемерием оборачивается хвалёная «привилегия».

В населённом же «неапробированными» русинскими автохтонами и венгерским меньшинством Закарпатской области возмущение оказалось всеобщим. Её губернатор, русин Геннадий Москаль потребовал от президента Порошенко наложить на закон вето.

За этнических венгров, которых в Закарпатье 150 000, тут же вступился Будапешт, объявив Киеву дипломатическую блокаду.

И пошла цепная реакция. В защиту прав румын Буковины выступили Бухарест и Кишинев. Румынские СМИ, кстати, выдали сенсационную цифру: по их мнению, румын в Украине проживает аж 400 000 (неужели столько паспортов уже успели раздать?..) Отношения с Польшей, едва оптимизировашиеся после заверения Варшавы, что «львовский сюжет», наделавший столько шума, не будет украшать новые паспорта РП, - тут же испортились снова.

Ясно, что Москва, старающаяся в этом хоре голосить громче всех, просто не в счёт: с РФ Украине давно терять нечего. Совсем не то - с остальными соседями. Хотя и не исключено, что именно цепочка дипломатических конфликтов с соседними странами ЕС подействует отрезвляюще. И избавит голосовавших за полную украинизацию образования от распространённой иллюзии, условно укладываемой во фразу, которую мне приходилось слышать в Украине:

«Вот бы и нам сделать всё, как в Прибалтике, там ведь удалось, а чем мы хуже?»

Речь, однако, не о «лучших» и «худших». Сравнивать обстоятельства евроинтеграции балтийских стран и Украины по меньшей мере нелепо. Украина стала одним из новых государств, возникших в 1991 году на карте Европы. Балтийские же страны, чьей «инкорпорации» в СССР никто не признавал де-юре, на ту карту просто вернулись. И в рамках восстановления государственности возврат и к довоенным конституциям, и - в общих чертах - к довоенному законодательству в Европе даже и не обсуждался.

Конечно, модернизация и перспектива вступления в НАТО и ЕС потребовали неизбежного законодательного «апдэйтинга». Но уже с самого начала «балтийский пейзаж» для Европы не был туманным: три государства юридически возродились в целом в довоенных своих границах - пусть и с заметно изменившейся демографической ситуацией.

Перезапуска рыночной экономики в Балтии не мыслили без реституции. Которая незамедлительно и была предпринята - как в большинстве стран Восточной Европы, в СССР формально не входивших. То есть, было вполне ясно, кто кому в балтийских государствах юридически наследовал, и кому, в свою очередь, наследовали сами государства.

В случае Украины такой ясности не было и в помине. У геополитического новообразования отсутствовала какая-либо «кредитная история». Его будущий государственный курс был слишком труднопредсказуемым, чтобы оставить в распоряжении «новорожденного» атомный арсенал. Которым, как известно, УССР располагала.

Зато за Украиной оставили границы УССР. Вовсе не от желания особо щедро её одарить. Но единственно оттого, что любой пересмотр послевоенных границ в Европе - табу. Таким образом, проблему, которую в разных ипостасях расхлёбывает Украина сегодня (и, похоже, будет расхлёбывать и завтра), «заварили» именно в тогда. В границах нового национального унитарного государства оказались регионы без выраженной украинской идентичности

Но могло ли произойти иначе?

Принцип статуса-кво границ при демонтаже СССР был соблюдён повсеместно, хотя и не везде встречен с энтузиазмом. Не испытывала его ни Латвия по поводу Абрене, ни Эстония по поводу Петсери. Однако, незыблемость статуса-кво оказалась важнее территориальных претензий - и балтйцы это признали. Иначе случилось на Кавказе - Нагорный Карабах оккупирован по сей день.

Предполагалось, что, безоговорочно признав статус-кво унаследованных границ, Украина столь же безоговорочно признает и права этноменьшинств, в этих границах оказавшихся. Первоначально так она и поступила. Красивую конституцию приняла. Но затем, как мы видим, оговорки появились.

Захотелось «как в Прибалтике».

Похоже, не все в Украине отдают себе отчёт, что значительный массив тамошнего «нетитульного» население - вовсе не потомки колонистов советского времени, наводнивших страну без согласия уничтоженного государства. Что история Украины в корне иная. Что её этноменьшинства - сплошь и рядом народы (или фрагменты народов), помимо собственной воли однажды проснувшиеся в СССР. И «перечисленные на баланс» УССР.

Притом, что сами они никуда из тех мест, где жили столетиями, не сдвигались.

Вроде тех же русинов, которых «прирезали» к УССР по договору, «добровольно» подписанному Чехословакией и СССР в июне 1945 года в Москве. И прочих, попавших в УССР несколько раньше, стараниями Молотова и Риббентропа.

Ясно, что нынешняя Украина за те действия не в ответе, ибо правопреемником СССР не является. Она ведь даже не правопреемница УССР - лишь её физический продолжатель по принципу континуитета. Грубо говоря, как Вторая Латвийская республика (ЛР), будучи юридически правопреемником Первой ЛР, физически продолжает Латвийскую ССР. Но Украинская Народная Республика 1917-1920 годов, чьим правопреемником современная Украина себя считает, функционировала в совершенно иных границах. В УНР входило Приднестровье,

но не было в ней ни Галиции, ни Буковины, ни Крыма. Кто-то забыл?

Кто-то, похоже, забыл, что становление украинской политической нации, произошедшее у нас на глазах, было возможно только благодаря солидарным усилиям разных народов, сегодня населяющих страну.

В значительной степени русскоязычных, хотя далеко не всегда этнических русских.

Это они первыми пришли на Майдан, это они продолжают сражаться и погибать за Украину; это они необычайно активны в гражданской и медийной жизни государства, которое имеют полное право считать своим. И которое вот теперь решило воздать им таким добром.

Кто-то, похоже, забыл, что порча отношений с западными и юго-западными соседями - самое глупое и опасное, что Украина может себе позволить на фоне затяжного конфликта с РФ и вступившего в силу 1 сентября Договора об ассоциации с ЕС.

Не прошло и недели, как Киев умудрился перессориться со всеми своими евросоюзными соседями.

В свою очередь, Брюссель меньше всего заинтересован в извлечении на свет Божий каких-либо очередных проблем, связанных со статусом-кво послевоенных границ. Одного Крыма вполне хватает. Права же компактно проживающих на западе и юго-западе Украины меньшинств напрямую с данным вопросом связаны. У Киева же хватило ума и такта вывалить скелет из шкафа именно сейчас, когда сама Украина уже три с половиной года терпит от неуважительного отношения к послевоенным границам, а евроинтеграция государства постоянно декларируется его главной политической целью.

Нет никаких сомнений, что от столь блистательного старта «евроинтеграции» Совет Европы в восторге не будет

. Чем ответит Киев?