Галина Полищук хочет создать в Латвии окупаемый театр

Театр как дом — Мне бы очень хотелось, чтобы наш Театр русской драмы принял участие в этом смотре, — говорит Галина. — Туда привезут лучшие спектакли "новой драмы" со всей Европы. Оказалось, что питерцам интересны наши проблемы, интересна наша группа Prāta Vētra, выступающая в спектакле "Жасмин". Они видели также латышскую постановку "Железная трава" по пьесе Абеле и намерены во время смотра организовать встречу с драматургом. — Недавно стало известно, что вы ушли из Национального театра. С чем это связано? — Сейчас много говорится о том, что режиссеру надо поднимать зрителя до своего уровня. Но для этого режиссер должен иметь либо полную свободу действий, если он работает в большом театре, либо должен делать свой театр. Я тоже сегодня оказалась перед таким выбором. В НТ мне не дают возможности ставить спектакли со своими актерами. Кроме того, следующая моя постановка была запланирована театром только на январь будущего года. А простой для меня — катастрофа. Поэтому после нашего блестящего выступления в Германии, где аплодисменты длились полчаса, я решила не продлевать договор с Национальным. Попробую создать свой театр. — Театр нового натурализма? — Я знаю, что критики окрестили мой "Стеклянный зверинец" новым натурализмом. Сама я считаю это соединением поэзии с реализмом. Но вообще дело не в терминах, а в актерах. Я не могу каждый раз работать с разными актерами. — Почему? — Слишком много приходится им отдавать, много вкладывать. Каждый спектакль делать с новыми актерами, значит, начинать все с нуля — это большая потеря времени. Выход один — постоянно работать со своей труппой. — Какой вы видите эту труппу? — Мне Фокин (известный московский театральный режиссер. — Г.Г.) говорил, что самая большая проблема российской режиссуры сегодня в том, что молодые ребята ничего не хотят вокруг себя создавать. Они бегают по театрам, ставят спектакли и зарабатывают деньги. У них нет понятия собственного "дома". Это пугает. Я вижу свое будущее по-другому. Мне нравится создавать театр как свой дом. Цитата Каждый театр должен выбрать, на какого зрителя он работает. Одни будут играть в больших залах мюзиклы и зарабатывать деньги. Другие — делать серьезное искусство в каком-нибудь подвале, и это тоже будет продаваться за деньги. Выношу на сцену то, что отвращает — Вас не смущает, что приходится работать в основном на латышском языке? — Я думаю, язык для театра не важен. На фестивалях часто приходится смотреть спектакли на чужом языке, но если они хорошо поставлены, то язык и не нужен. Интересно ведь то, что вам показывают, а не что говорят. — Что вы стремитесь показать своими спектаклями? — Агрессивность мира, его звериность. Ведь это страшно, что чем больше развивается наш разум, тем агрессивней становится мир. Инстинктивное существование человека было более правильным, чем то, к чему нас толкает рафинированный разум. Замечательно сказали хорватские критики, посмотрев наш "Вей, ветерок": "Спасибо, что вы из мира силиконовых грудей и силиконовых губ вернули нас в музей чувств, и спасибо актрисе, у которой все это настоящее". Это было приятно слышать. — Вы прямо как маркиз де Сад, который утверждал, что, описывая разврат, он стремился показать, насколько это отвратительно... — Наверное, да. Я выношу на сцену то, что мне не нравится. Можно, конечно, показать зрителю сказку. Посмотрит он эту сказку про нашу замечательную действительность, получит удовольствие — а что толку? Нет, для меня важней вынести на сцену то, что отвращает, и возвести в такую степень, чтобы это непременно кого-то ранило. Тогда я смогу считать, что своего добилась. Других театральных средств я сейчас не вижу. Зритель устал от пошлости — Что, по-вашему, изменилось в театральной жизни за последние годы? — На самом деле театры сейчас очень разные. Чем больше я езжу по миру, тем лучше это вижу. Какая-то жуткая проблема имеется в наших латвийских театрах. По-моему, они существуют в состоянии хаоса и сами не понимают, куда идут. Огромные залы, нет лидеров. Если, конечно, не считать Херманиса в НРТ. У всех финансовые и репертуарные трудности. Сегодня во всем мире в выигрышном положении только маленькие театры. Наверное, это единственный приемлемый путь и для Латвии — театры должны быть окупаемыми. Пока на них сбрасываются государственные деньги, порядка там не будет. Потому что никто ни за что не отвечает. Никто толком не понимает, чего он от театра хочет и куда его ведет. Фокин тоже говорит, что репертуарный театр — это страшное наследство Советского Союза, и бороться с ним трудно. Надо придумать какую-то другую модель. А пока государство поддерживает театры деньгами, они делают что попало и как попало. — Если не будет государственных дотаций, что-нибудь изменится? — Конечно. Тогда каждый театр выберет, на какого зрителя он работает. Все самоопределятся. Одни будут играть в больших залах мюзиклы и зарабатывать деньги. Другие — делать серьезное искусство в каком-нибудь подвале, и это тоже будет продаваться за деньги. Театры перестанут наконец кормить людей пошлостью, наш зритель уже устал от нее. Но для этого нужны лидеры. И не надо мешать им работать. Тогда смогут жить и выживать театры совершенно разных направлений. И никому никуда не придется уходить из-за того, что не можешь реализовать свои планы. — Вы бываете на театральных смотрах в России, ездите на западные фестивали. Где сейчас передовая линия? — Основные события, я думаю, сейчас разворачиваются в Германии. Это страна, которой удалось подняться на гребень театральной волны, по крайней мере, в Европе. Произошло это тоже благодаря развитию небольших независимых театров. Они группируются вокруг какой-нибудь художественной личности. В Германии нет таких больших театральных махин, которые подавляют художника. — И как это сказывается на качестве? — Качество там высокое. Когда людям надо выживать, привлекать зрителя и самим зарабатывать деньги, качество всегда бывает хорошее. Это видно по фестивалям. — Что вы собираетесь делать в ближайшее время? — Создавать свой театр. Со мной ведь из НТ ушли несколько моих актеров. Сейчас уже надо начинать репетировать. У меня в голове четыре почти готовых проекта. Это современная интерпретация "Грозы" Островского, "Мастер и Маргарита" Булгакова, "Авиалинии" Иво Бриедиса и "Жаворонок" Жана Ануя. — На русском или латышском? — Хотелось бы ставить сразу на двух языках. Посмотрим, что из этого получится.