День выборов через "призму огуречного лосьона" (нецензурная лексика)!

Время 9 утра, сейчас откроется окно раздачи пищи, стоящие в очереди обсуждают, что людей сегодня много и еды всем не хватит. Стоящий сзади спрашивает у всех о ноже, которым можно отрезать конец у пластмассовой бутылки. Чтобы получить еду, нужно приходить со своей посудой, но у него такой нет. Когда очередь отстояна, в мою посуду накладывают порцию вареных макарон и дают два куска белого хлеба. Люди свою посуду складывают в сумки и уходят каждый в своем направлении, некоторые садятся в трамвай, останавливающийся рядом на улице Барона. Незадолго до того, как последние в очереди достигают окна, макароны заканчиваются.

"Что, все что ли?" - неприятно удивлен молодой мужчина. Он вертит головой и почти кричит. "Это потому, что (нецензурная лексика) берут по две порции сразу!"

Две принесенные с собой пластмассовые тарелки он кладет обратно в мешок пустыми. Предложил ему свои макароны, но он отказывается.

"Не надо мне, не надо!"

Какая-то женщина его успокаивает: "Жизнь же прекрасна!" Другой говорит, что теперь придется идти в другое место бесплатного кормления.

"С голода не помрем, ешь на здоровье!" - желает мне мужчина перед уходом. Другая женщина от моего предложения не отказывается - пересыпаем макароны в ее посуду.

Время немного за девять, улицы полупусты, пока что не заметил никаких примет проходящих сегодня выборов.

В православном соборе сегодня выставлена какая-то найденная на востоке России и привезенная из Америки икона 13-го века. Там значительный наплыв людей, все пришли увидеть чудо.

"Чего хочешь? - останавливает меня на ступенях в храм мужчина, одетый в черное.

"Икону посмотреть".

"Да?" - допрашивает он меня. "Позже. У служебного входа" - показал он рукой мне направление. Там дальше на безопасном расстоянии от ступеней двое мужчин в колясках просят милостыню. У одного нет одной ноги, у второго - обеих.

"Ну, путешественник..." - недоволен моим появлением попрошайка с одной ногой. На носу у него очки, в руках бумажный стаканчик. Ему очевидно неприятно мое присутствие. Чуть позже, когда он у дверей соседнего киоска ждет, когда продавщица вынесет ему шкалик водки, его "коллега" учит меня, чтобы просто встал в конце и ждал, никто меня не выгоняет.

"Тут всем дают. Правда не так много, как хотелось бы".

Вскоре оба на колясках заруливают мимо киоска и кустов ко двору собора, где невидимо для прохожих выпивают из только что приобретенных бутылок. И действительно, когда оба вернулись, периодически в их стаканчики бросают монетки. Даже мне, который просто стоит рядом и смотрит за происходящим, протягивают руку с десятью центами. Позже, когда у собора протянется длинная очередь поклонников иконы, у нищих этот день может выдаться удачным. Деньги в стаканчики бросают преимущественно люди старшего возраста. И какая-то женщина с тросточкой, оправдываясь, рассказывает, что не может дать много из-за маленькой пенсии. Нищему без обеих ног, кажется, неудобно принимать деньги от старушки.

"Уй, бабушка, оставьте себе".

"У меня скоро будет пенсия", - говорит она.

"Здоровья вам", - желают нищие.

Периодически содержимое стаканчиков в их руках незаметно перемещается в карман, в посуде остается всего пару центов.

"Смотрю, вы размножаетесь. Был один, потом двое, теперь и третий появился. Достанете четвертого, выйдет целый квартет", - пришел поговорить дворник собора.

Рядом стоит и автомобиль муниципальной полиции, очевидно, для обеспечения порядка. На автобусной остановке с зажженными аварийками стоят несколько машин, владельцы которых зашли в собор увидеть чудо. Полицейские нарушителей правил дорожно движения, кажется, не замечают. В "Тойоту" после примерно получасового нахождения в соборе садится мужчина в православной мантии.

Недалеко от избирательного участка 1-й гимназии женщина дает мне буклетик.

"Я хочу вам помочь".

"За кого надо проголосовать?"

"Это не о голосовании. Бог любит вас. Приходите к нам в общину. Бог хочет вам помочь. Он хочет привести в порядок вашу жизнь, также как и мою привел в свое время. Может быть вы хотите есть, могу я что-то купить?"

На улицы Старой Риги вышли уличные музыканты. С имиджем бездомного я снова стал практически невидим - люди избегают меня, могу спокойно подслушивать разговоры и видеть то, что обычно не вижу.

Дамочка с бубном в руках тревожно бросает на меня взгляд - ее, кажется охаживает другая, которой очень хочется поговорить. От лексики подруги по разговору ей стыдно даже перед бомжем.

Излюбленный бездомными сквер у Министерства сообщения. Кучка мужчин и женщин смакуют огуречный лосьон и обсуждают флекс, который им принес какой-то тип. Кажется, флекс краденый, и компания решает, что с таким можно сделать. Одна из женщин периодически засыпает и уплывает в мир грез огуречного лосьона.

"Слушай, тебе моя цепочка нравится?" - у сидящего в коляске на шее массивная цепочка, похожая на золотую. Владелец флекса наклоняется ближе к цепочке.

"Мужики такие не носят. Я тебе руки больше не подам. [..] Если завтра в юбке приду, ты мне подашь руку?"

"Да".

Флекс махает рукой и уходит по своим делам. Владелец цепочки раздраженно теребит ее и обращается ко мне.

"Бородатый, слушай меня внимательно. Откуда ты взялся? Из Москвы приехал?"

Вступать в разговоры с этой компанией желания нет, поэтому молчу.

"Ты что там ешь, дай и мне. Что это, один рис, (нецензурная лексика)?"

Мое молчание увеличивает его гнев.

"Что он тут сидит, (нецензурная лексика)! Пришел к нам, (нецензурная лексика)? Ты кто такой, что пришел к нам?

Ты инвалид? Слушай, инвалид, кто тебе вообще разрешил сюда приходить? Кто? Кто, (нецензурная лексика) дал тебе право? Господь бог, (нецензурная лексика)?"

Одна из женщин пытается оттолкнуть его вместе с коляской подальше от меня, но он не дает.

"Господь бог мне ничего такого не сказал. Пересядь на ту скамейку и ешь там. Понял? Исчезни отсюда! Пока я не разозлился".

Понятно, что этому контингенту сегодня не до выборов.

В свою очередь встреченные на эстраде Верманского парка мужчины о выборах, наоборот, говорят.

"Мне не нравится, что ставят штамп в паспорт. Я хочу, чтобы мой паспорт был чист. Все, аминь! Какая разница, Петерис там будет, Янис или кто-то другой. Он шесть часов поработал и получает две тысячи. Кто так не хочет 2 тысячи получать. По радио говорили, что пять тысяч человек в Латвии получали 4 тысячи евро в месяц. Что он делает за этот месяц? Сидит в своем офисе и на компьютере там ля-ля-ля. 70 тысяч в Латвии в офисах сидят. И друзей тащат. Производства никакого нет. Сейчас Европа производит нас. Сказал, что тебе надо ботинки. Сколько тебе надо? Утром тебе привезут.  И мы без работы... Все же связано - какой народ, такое и правительство. Как будто они виновны. Сам народ виновен. Вот литовцы господа, да. Там иностранец им ничего не прикажет, ни русский, ни американец. А латыш - слуга".

Понятно, что этот господин, как и все остальные, встреченные сегодня, на выборы не пойдет. У меня нет данных о том, сколько в Латвии бездомных, но это точно достаточно большая часть живущих в параллельной жизни жителей Латвии, которые вообще не знают о проходящих сегодня выборах. Также как и тех, неверие которых в перемены так велико, что они не видят смысла в своем участии в выборах.

Мой день в образе бездомного закончился. Еще по дороге домой в скверике у театра Дайлес на газоне между выброшенными бутылочками от огуречного лосьона замечаю - тесно прижавшись друг у другу, сжавшись в комок, сладко спят на травке два бомжа.