На пряники денег нет. "Нормализовывать" ситуацию в Беларуси власти будут исключительно кнутом (2)

Поправки в закон о массовых мероприятиях упраздняют уведомительный порядок и вводятся новые ограничения. Всех инакомыслящих станет легче подводить под статью об экстремизме. В общем, формируется классическое полицейское государство. Это вполне логично для белорусского правящего режима. "Нормализации" внутренней ситуации он вынужден добиваться исключительно кнутом, без пряника.

Поэтому, открывая 2 апреля сессию, спикер Палаты представителей Владимир Андрейченко заявил: "Наше законодательство слишком либерально, чтобы давать симметричные ответы на новые формы экстремизма и информационной агрессии. Устранить этот пробел - прямая обязанность депутатов".

Уведомительный принцип организации митингов отменяется

Среди "симметричных ответов" - отказ от уведомительного принципа проведения массовых мероприятий в специально определенных для этого властями местах.

Его только в 2018 году ввели наряду с общим разрешительным принципом, местные власти со скрипом определили "гайд-парки", а потом в январе 2019 года власти ввели фактически запретительный тариф (высокую плату за обязательные услуги по охране, уборке и дежурству скорой помощи). Потом стали требовать, чтобы организаторы акций до подачи уведомлений и заявок на массовые мероприятия заключали договоры с милицией и прочими службами, которые при этом не обязаны их заключать - и это основание для отказа.

И вот 2 апреля министр внутренних дел Иван Кубраков представил Палате представителей поправки в закон о массовых мероприятиях, которыми упраздняется уведомительный порядок и вводятся новые ограничения.

Действующий закон и так определяет, что организаторы и иные лица до получения разрешения на акцию "не вправе публично призывать к организации и проведению массового мероприятия, в том числе объявлять... о дате, месте и времени его проведения, изготавливать и распространять в этих целях листовки, плакаты и иные материалы". Теперь определение "не вправе" заменяется на категоричное "запрещается".

Статья 11 "Соблюдение общественного порядка при проведении массовых мероприятий" дополняется существенным ограничением для работы журналистов: "Запрещается освещение в средствах массовой информации, глобальной компьютерной сети интернет или иных информационных сетях в режиме реального времени (в прямом эфире) массовых мероприятий, проводимых с нарушением установленного порядка их организации или проведения, с целью их популяризации или пропаганды".

Таким образом, проект подводит дополнительную базу под уже существующую практику ограничений для сотрудников СМИ.

Как известно, корреспонденты "Белсата" Екатерина Андреева и Дарья Чульцова осуждены на два года лишения свободы по статье 342 Уголовного кодекса (организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них) за то, что вели с балкона стрим, в ходе которого якобы руководили участниками акции протеста.

Теперь в суде отпадет необходимость обсуждать, действительно ли протестовавшие получали от журналистов указания через Сеть (это при отключенном властями мобильном интернете!). Останется, видимо, определиться с позицией автора стрима: если он ругал собравшихся на несанкционированную акцию, то действовал законно, а если вел трансляцию "с целью… популяризации или пропаганды", то это уже нарушение закона о массовых мероприятиях.

Станет легче подводить под статью об экстремизме

В первый день сессии 2 апреля депутаты также одобрили в первом чтении еще несколько законопроектов, имевших явную политическую подоплеку: о недопущении реабилитации нацизма, об изменении законов по вопросам противодействия экстремизму (расширяется определение терминов "экстремизм", "экстремистские материалы"), законов по трудовым отношениям (вводится основание для увольнения за участие в забастовках под политическими лозунгами), о СМИ (новые ограничения), об электросвязи (расширяет основания для внесудебной блокировки сайтов).

Законопроекты, которые обсуждались в нижней палате парламента 7 апреля, не носили такого ярко выраженного политического характера, как это было 2 апреля, но, например, представляя изменения в Кодексе об образовании, председатель профильной комиссии палаты представителей Игорь Марзалюк сказал: "Четко оговорено в законодательстве, что родители и законные представители детей не имеют права вмешиваться в учебный процесс".

Законопроект исключил закрепленное в действующем кодексе право родителей на получение информации обо всех видах обследований (медицинских, психологических, педагогических) обучающихся. Право получать информацию о ходе и содержании образовательного процесса, используемых методах обучения и воспитания, результатах учебной деятельности обучающихся ограничено оговоркой, что это можно делать "в порядке, определяемом учреждением образования".

Интерпретация Марзалюка не противоречит документу - она более откровенно указывает на стремление "огосударствить" процесс обучения и, соответственно, уменьшить влияние на это семьи. Впрочем, в законопроекте это прямо не сказано.

Формируется классическое полицейское государство

Реагируя на комплекс охранительных законопроектов, поддержавший протесты белорусский дипломат Игорь Лещеня написал, что теперь "всех, кто не согласен, вполне можно записать в экстремисты и даже - в пособники нацистов". По его мнению, "Беларусь двадцать первого века неуклонно приближается к режиму полувоенного положения и к 1937 году".

При Лукашенко был период сытого "белорусского чуда" с 1998 по 2014 год, когда у населения росли доходы и оно было согласно закрывать глаза на сужение своих гражданских прав.

Теперь "нормализации" внутренней ситуации правящий режим вынужден добиваться исключительно кнутом, без пряника, что мешает создавать образ благополучного будущего для широких слоев населения.

Именно поэтому стремление сформировать законодательство классического полицейского государства вполне логично для белорусского правящего режима.