В самые ближайшие дни ЕС обретет двух вполне ярких шефов национальных правительств. 31-летний австриец Себастьян Курц станет в этой компании самым молодым, а его 63-летний чешский коллега, миллиардер Андрей Бабиш - самым богатым.

Параллельно в Риме начнутся переговоры между национальным правительством и администрациями северных регионов страны - Ломбардии и Венето, - где абсолютное большинство граждан (до 95% при максимальной явке в 57%) в минувшее воскресенье

В отличие от драматически сорванного каталонского, референдумы ломбардцев и венецианцев нареканий у римского официоза не вызвали, поскольку были проведены в полном соответствии с Конституцией Италии.

Эти, на первый взгляд, никак не связанные события имеют несколько общих черт.

Во-первых - и едва ли не в-главных - и в Австрии, и в Чехии на сей раз проиграли традиционно популярные соцдемократические партии. И дело вовсе не в «местной специфике». Предшествовавшие выборы в немецкий Бундестаг уже успели показать, как сильно «просел» рейтинг соцдемов и в Германии, где более полувека были они внушительной силой.

Во-вторых, эффективно в последние годы работавшими популистскими политтехнологиям начали охотно пользоваться политики, популистами не являющиеся (случай Себастьяна Курца).

В-третьих, течения, некогда стартовавшие как популистско-экстремистские (как Лига Севера, инспирировавшая воскресные референдумы в североитальянских областях) обнаружили вполне эластичную способность со временем «смягчаться», жертвуя радикальными лозунгами ради более умеренных, сбалансированных и не отпугивающих ни электорат, ни оппонентов требований.

Наконец, в-четвертых, как в Австрии, так и в Чехии, и Италии

Половинчатость мер, принимаемых в данном направлении Брюсселем, закономерно привела к тому, что в странах, лежащих на транзитных путях миграции в географическую сердцевину ЕС, появилась воля решать этот вопрос, не дожидаясь брюссельских директив, но ссылаясь на волеизъявление своих граждан.

В последнем наиболее успешным оказался Себастьян Курц. Вступивший в должность австрийского МИД в возрасте 27 лет, будущий канцлер уверенно держал «линию обороны» своей страны в 2015 году, когда Австрия оказалась на прямом транзите между «балканской тропой» и Германией. В тот год австрийцы, добросовестно приняв 90.000 прошений о гуманитарном убежище, объявили, что эта цифра для их очень небольшой страны является экстремальной. И потому - что бы там ни говорили в Брюсселе и Берлине - миссию свою считают завершенной.

В тихой дипломатической войне, которую МВД и МИД Австрии вели с Берлином в 2015-16 годах, первая победа - физическое блокирование «балканской тропы» - принадлежала Вене. В значительной степени именно Курцу ЕС обязан внедрением «македонской пробки». Это уж потом фрау Меркель отправилась на хорошо известные переговоры с Эрдоганом, и все в Европе сделали вид, что никакого напряжения между двумя германоязычными государствами не было и в помине.

Затем тот же Курц подписал так называемый закон об исламе, запрещающий приток каких-либо средств из-за рубежа на строительство мечетей на австрийской территории. В начале нынешнего года ношение бурки в Австрии стало нелегальным, но ещё раньше там были заметно подрезаны пособия уже получившим «гуманитарку». Параллельно были усилены интеграционные требования для новоприбывших.

Естественно, австрийские левые, пытаясь вменить успешному политику ксенофобию, при каждом удобном случае замечают, что победившая на выборах Народная партия (OeVP) превращена Курцем в смягченную версию печально знаменитой правоэкстремистской Партиии свободы (OeFP). На самом же деле OeVP - типичный консервативно-центристский и очень европейский по духу конструкт. Далёкая от какого-либо экстремизма, OeVP оказалась необычайно ментально близкой массовому избирателю в стране, где с давних пор главной добродетелью политика считалось умение добиваться своего, не делая резких движений.

На фоне же своего чешского коллеги Андрея Бабиша, не менее успешно «утопившего» долго правивших в его стране соцдемов, юный Себастьян Курц просто ангел во плоти. Европейские медиа Бабиша не жалуют, считая его диковинным гибридом Трампа и Берлускони. Сходство с Трампом и вправду ощутимое - разве что Трамп свои первые полтора миллиона все-таки вполне легально унаследовал, а Бабиш - классический восточноевропейский нувориш в первом поколении и с весьма туманным прошлым.

Но зато со всеми полагающимися «звёздными» атрибутами. С рестораном La Paloma на Лазурном берегу. С молодой женой - конечно же, красоткой. А также с холдингом Agrofert, куда входит 250 компаний, да с парочкой «народных» таблоидов и популярным радио Impuls. Эти «карманные» медиа, понятно, начали трубить глорию своему шикарному шефу (тут сходство не только с Берлускони, но и с румынскими олигархами рубежа веков) ровно с тех пор, как записной популист Бабиш надумал возглавить чешскую версию «бунта против элит». Для чего четыре года назад и создал Ассоциацию Неудовлетворенных Граждан (сокращённо - ANO, то есть «да» по-чешски).

В теории на подобную роль трудно найти кандидата менее подходящего, чем министр финансов, коим Бабиш до последнего момента являлся. На практике же поверивших в эту чепуху «неудовлетворённых граждан» оказалось аж 29,64%. На фоне многочисленных партий и партиек, сражавшихся за пару-тройку кресел, парламентская «делянка» Бабиша оказалась просто гигантской.

Ясно, что при такой фрагментаризации «лоскутное» коалиционное правительство - неизбежность. Как ясно и то, что в новой коалиции «чешский Трамп»

Похоже, страну ожидает старомодно-посткоммунистическая модель олигархического правления - пусть и причёсанная по модам ХХI века. Однако, на европейский маргинез Чехия вряд ли вылетит: слишком убыточно. Что бы ни думал без пяти минут премьер о ЕС, ему лучше других известно: 80% чешского импорта уходит в еврозону! Так что дружбу с Брюсселем, Берлином и Парижем выгоднее продолжать. Аккуратно при этом отпихиваясь от мигрантов, время от времени подсовываемых по релокационной схеме.

Впрочем, в этой дипломатии у чехов успешный двухлетний опыт.

И пока всё идет по плану: престарелый президент-посткоммунист Земан к Бабишу благоволит, премьерство его не сегодня-завтра утвердит - заодно используя своё право на закрытие расследования об инкриминируемом экс-минфину «распиле» двух млн евродотационных денег. Из-за которого того даже лишили в сентябре депутатского иммунитета. После этого новоиспеченный премьер лично подпишет документ, снимающий с него обвинения. То есть всё будет хорошо, лучше не бывает.

Не будет плохо и в Италии. Мадридско-барселонский конфликт - хорошая возможность поучиться на соседских ошибках. Конфронтация с северными областями Риму совершенно ни к чему: четверть проживающих там граждан страны производят треть итальянского ВВП. Одна Венето даёт нацбюджету 15,5 миллиардов евро в год! Влиятельная же там и Ломбардии Лига севера (LN) о выходе из Италии давно уж не заикается - речь, стало быть, в основном, о деньгах. Да и как северян не понять: богатейшая область Ломбардия ежегодно переводит Риму на 54 млрд больше, чем затем получает оттуда на свои нужды. Значит, нужно садиться за стол, и начинать торг. Как сообщает Corriere della Sera, к этому Рим вполне готов.

В меньшей степени готово центральное правительство обсуждать миграционный вопрос, стоящий в повестке LN вторым. Реальная ситуация на юге страны такова, что Рим (как и Афины) продолжает уповать на успех релокационной схемы ЕС. От которой не только североитальянские регионы - всё больше европейских стран желает любыми способами отделаться.

радикально «свернуть» схему неприлично в силу обязательств перед Римом и Афинами; прессинг же громко и тихо несогласных всё нарастает. Поэтому одной рукой евроинституции показательно сражаются с «громкими ксенофобами» Орбаном и Качиньским, другой же - не препятствуют постепенному перекрытию «миграционного вентиля». Это хорошо видно на практике той же Германии, что ни день выдающей по несколько сот отказов попавшим туда в период «фестиваля открытых дверей» летом 2015 года.

Но на бумаге релокационную схему пока никто отменить не решается. Хотя уже видно: схема эта станет «последним прости» вчерашней социалдемократической Европы. Граждане которой сегодня массово отдают предпочтение пусть не радикальным, но далеко не прекраснодушным, подчёркнуто прагматичным политикам.