Меня решили оставить на кухне, потому что, по словам нашего командира, "кормить личный состав - это первое, что нужно делать на позициях. Есть два главных человека в нашем бункере: ты - повар и медик!". И на самом заводе я уже готовил на 90 человек.
Провизия находилась в одном определенном месте, мы каждый день с рюкзаками ходили за едой по этой разбитой "Азовстали", рисковали собственной жизнью, чтобы прокормить личный состав.
Конечно, было страшно, но было такое осознание: "Кто, если не мы?". Тем более у нас был такой командир, Александр, - не то что дал команду бойцам и отсиживается в бункере, он сам всегда ходил вместе с нами.
Меня контузило трижды, потому что я, например, готовлю на костре, туда прилетает снаряд, попадает в соседнюю стену, но такая взрывная волна, что тебя на несколько комнат откидывает.
Наша задача была отстоять завод и не дать российским солдатам зайти захватить "Азовсталь", и мы успешно с ней справлялись: наши ребята не спали, получали ранения, некоторых убивало, но задачу нашу мы выполнили - мы не пустили их на завод. Я много кого потерял… Тех, с которыми только вчера общались, сидели, пили чай… и сегодня говорят: "Его нет. 200-й". Много кого потерял…
- Как вы справлялись с болью утраты? Как переживали смерти сослуживцев?
- У меня было такое состояние, как будто все происходит не со мной. Не было горести, слез - я понимал, что это война. Старался не грузиться, не падать духом, тем более на мне была огромная ответственность - я кормил 90 человек, не было времени унывать. Единственные, о ком я думал - о жене, о дочке своей семилетней, думал - лишь бы выжить, лишь бы их увидеть.