Эхо трагедии Ходжалы. Ричардас Лапайтис: они обещали меня повесить

В зале присутствовали послы зарубежных государств, дипломаты, представители общественности, журналисты. Во время фильма многие не могли сдержать слез – жесткая правда о Ходжалы по-прежнему не оставляет равнодушными тех, кто хоть однажды прикоснулся к этой незаживающей ране азербайджанского народа.

В феврале 1992 года армянские военные формирования и 366-й полк советской армии штурмовали городок Ходжалы в Нагорном Карабахе. Тогда при бегстве оттуда были убиты более 600 человек – стариков, женщин, детей. Свидетельства Ричардаса Лапайтиса, которому в те дни было всего 23 года, видевшего своими глазами все, что происходило там, рисковавшего своей жизнью, чтобы потом рассказать правду мировому сообществу – акт несомненного мужества.

Смертельно опасная правда

- Ричардас, насколько спокойно вы можете смотреть этот фильм?

- Откровенно говоря, я сидел с краю в первом ряду, и был рад, что меня никто не видит. Я не мог его досмотреть до конца. Когда после таких показов еду домой, я чувствую, что половины души у меня нет. Я ее отдал, сгорело это все у меня… Мне нужно потом время, чтобы восстановить себя.

- Вы сказали, что для вас карабахская война была от начала до конца, вы видели очень многое, и, наверное, что происходило с обеих сторон. Насколько вы считаете правыми в этом конфликте азербайджанскую и армянскую стороны? Армения говорит одно, Азербайджан и международное сообщество считает эти земли оккупированными Арменией. Что вас более всего поразило, когда вы находились то на одной, то на другой стороне?

- Больше всего… Молчание СМИ, молчание политиков, международных организаций. После Ходжалы я уже не мог поддерживать армянскую сторону, потому что была негласно объявлена премия за головы тех, кто снимал в Ходжалы, в том числе, Чингиз Мустафаев, я. И это стало очень опасно.

В то время я работал в газете «Республика» в Литве, в Вильнюсе – это была в то время одна из лучших газет. И Альгимантас Жукас, редактор политотдела мне сказал: «Ричардас, у нас есть достоверные сведения, что тебя убьют. Если ты поедешь снова туда – ты стопроцентно погибнешь. Вот выбирай – едешь в командировку или не едешь». Он даже сказал, что есть одна возможность сделать мне паспорт на чужое имя, так как мы хотим сохранить тебе жизнь.

Я писал о Карабахе: в Вильнюсе в журнале «Швитурис» («Маяк» - прим.авт.) была опубликована моя статья (там был редактором Станиславас Бальчюнас). На следующий день после выхода статьи я пришел к редактору: он весь дрожит, и говорит: ты знаешь, пришли молодые люди и говорят – мы ищем Лапайтиса, мы его повесим на первом же углу…

Я думаю, меня тогда спасало то, что не было фейсбука, не было интернета, и то, что я мало останавливался в Литве – больше туда (в Нагорный Карабах – прим.авт.) ездил. Знаете, время было настолько тяжелое. Несмотря на то, что были огромнейшие жертвы, как на любой войне, все же издевательства над трупами – это не передать.

Мертвые умирают дважды

Самое страшное вот в чем. Мы все были как в одном коридоре, как в одном котле. Почему? Потому что мы все были советские люди, правильно?!.. Как бы там ни говорили. И все были соседи. Я тоже ездил в Ереван, и дружил с армянами – одна семья меня в Ереване приютила, и они деньги с меня не брали. И азербайджанцы тоже – смешанные семьи, русские бок о бок жили. Самый большой вопрос тогда все люди задавали на улицах, в окопах: почему, как, кто нас так столкнул друг с другом?

У меня еще тогда было предположение, я часто об этом думал… Вы видели в фильме эти трупы. И я думал, как может простой сельчанин – армянин или азербайджанец сделать такое?.. Я этого не понимал до конца. Об этом сейчас мало говорят, и в прессе мало говорят. Хотя выходят книги. Но со временем все забывается. Но в то время были смельчаки, как Чингиз Мустафаев, (он поплатился жизнью), другим тоже поступали угрозы, которые начали задумываться: не существует ли специальный отряд?..

Если бы вы поехали в то время в сторону Армении, то увидели бы похожим образом обезображенные трупы. «Почерк» зверского обращения с мертвыми очень похожий на то, что было в Ходжалы. Потому у нас, журналистов, возникло такое предположение, что есть некие специальные отряды, которые это делают.

Мертвых людей убили, можно сказать, дважды. То есть, в течении нескольких дней над трупами постоянно надругались. Это доказано съемочным материалом – людей убивали дважды. У нас тогда не было огромного опыта – это был первый такой вооруженный конфликт на постсоветском пространстве. А кто это делал? Думали о разном, об участии русских, например. Но эта версия отпала. Думали, что это какой-то специальный отряд из того самого 366-го полка. Но нет. Их сначала расквартировали, а потом вывели, а трупы продолжали находить до самого конца конфликта. Потом чуть-чуть начало проясняться, когда в больницы стали поступать не только трупы убитых азербайджанцев, но и трупы убитых наемников на территории Нагорно-Карабахской автономной области.

Изверги по найму

Я сам видел, своими глазами, как привозили мужчин ростом в два метра, светлых. Стопроцентно – это не жители Нагорного Карабаха. Это наемники, которые приезжали. Неофициально говорили об этом. Я задавал себе вопросы, почему скальп сняли, зачем, если человек уже убит. А мне отвечали – этим извергам платили за это.

Мы «копали» по чуть-чуть…был всего один шаг до правды. Почему она нужна?! Эта правда нужна и армянам, и азербайджанцам. В то время, когда мы опросили многих свидетелей. Одна женщина нам говорила: «он был из Израиля», другая – «этот из Бейрута». Свидетели не понимали, на каком языке эти наемники говорили между собой. Оружие у них было такое, какого не было на постсоветском пространстве. Эти люди прекрасно понимали, знали менталитет азербайджанцев и армян, знали, если будет изнасилование женщин, это у местных жителей останется в памяти на всю жизнь. Потому некоторые трупы специально подбрасывались к селам армян или азербайджанцев.

Армянин утром просыпается, видит этот изуродованный труп женщины и говорит: как это мог сделать мой сосед?!.. Азербайджанец просыпается и видит изуродованный труп, и тоже думает: как он мог, я же с ним свадьбу играл, я с ним в школу ходил?!..

Почему фильм называется «Бесконечный коридор»? Хочется, чтобы расследование продолжилось. Хотя угрозы в мой адрес приходят очень серьезные.

- До сих пор?

- До сих пор. Перед новым годом было возбуждено уголовное дело по факту угроз в мой адрес литовской специальной полицией. Известно, что угрожавшие были люди в форме, в камуфляже. Они знают точный мой адрес проживания, адрес работы, сказали так – ты просто жди, когда мы тебе отрежем голову. Это продолжалось месяц, пока я не выдержал, пошел в полицию. Там сказали, что мы слабы для того, чтобы тебе помочь – иди в специальную полицию или лучше - в службу безопасности. Мне там помогли, и все чуть успокоилось.

Мир в руках политиков

Я хочу вам сказать: сейчас надо искать не точки разделения, а то, что связывает. Этим народам– хотят они, не хотят – все равно придется жить вместе. К сожалению, мало таких независимых посредников, кто помог бы усадить их за один стол. Очень сильно мешает армянская националистическая партия Дашнакцутюн, армянская террористическая организация Асалан??? Многие из тех, кто участвовал в боевых действиях в Ходжалы – армяне нездешние, приехавшие, например, из Средней Азии. Скажу вам так – простому армянину из маленького села «Армения от моря до моря» стопроцентно не нужна. Простому азербайджанцу тоже безразличны геополитические вопросы.

Я в позапрошлом году был в Тавузском районе Азербайджана в селе Алибейли. Там, где кончается село Алибейли, есть шлагбаум, за ним сразу начинается армянское село. Иногда армяне подходят к этому шлагбауму и кричат: «Эй, там, Азиз! Скажи, пожалуйста, жив еще тот мой друг или нет?». Понимаете, что это такое? Значит, какой-то неприязни между простыми людьми нет. Все в руках политиков. Если бы все нормально решалось… Можно понять и армян, можно понять и азербайджанцев.

Смотрите, они в Москве встречаются, вместе в кафе ходят. Есть случаи, что в той же Москве армянин говорит: попробуй только Ильгара тронуть, я за него жизнь отдам. Но пока в Карабахе сидят армянские националисты, пока они там делают большой бизнес – продолжается конфликт.

Представьте себе – единственный в мире международный неконтролируемый аэропорт. И никто не знает, что за грузы через него идут. С другой стороны, Карабах имеет границу с Ираном. Никто не знает, что там творится. Этот участок границы никто не контролирует. Как вы знаете, Иран больше поддерживает Армению.

Под обстрелами: днем и ночью

Я практически каждое лето как волонтер езжу туда, в прифронтовую зону у оккупированной территории. Я говорил с военными Азербайджана, непосредственно там, на месте. Там стоит их пост, а через 400 метров - блиндаж армянский. Азербайджанцы говорят – мы по рации перехватываем разговоры: там нет армян, там говорят на французском, английском. И эти негодяи, которые сидят в блиндажах, - в кинофильме это не показано, стреляют по мирным людям. Я, как волонтер вижу, что все это напоминает средневековье. В таких селах, как Габанлы, Шихарх, находящихся близ оккупированной территории, вблизи армянских блиндажей, построены полукруглые 7-метровые стены вокруг азербайджанских сел и домов.

Я спросил местных жителей, что будет, если я зайду сейчас за эту стену? Одна азербайджанская старушка подняла одежду выше пояса и показывает зажившую уже рану – я однажды зашла за стену... Просто подметала свой двор и забыла, что за стену нельзя. Хотела чуть-чуть вымести мусор… Ей сразу же прострелили живот.

Я зашел в один двор. Вышла женщина и слепая девушка лет 17-ти – она от рождения слепая, потому что когда ее мама была беременна, рядом взорвался снаряд, и мать инстинктивно прикрыла руками свой живот, мысленно закрыв будущему ребенку глаза. И девочка родилась слепой.

Меня завели в дом – снаружи тоже полукругом стена. «В этой части дома мы не спим. Ночью трассирующие пули попали мне в подушку. Крышу починить не можем. Ни один мужчина в азербайджанском селе Габанлы не согласился починить крышу – а в дожди вода попадет в дом – потому что его пристрелят снайперы-армяне, - рассказала хозяйка дома.

Те, у кого нет этих стен, бульдозерами сделали валы вокруг домов. Я спросил: что будет, если я поднимусь на этот вал. Мне ответили – ты оттуда упадешь мертвым. В Тертере есть офис международного агентства «Евразия-пресс», и мне коллеги сказали, что люди там землю ночью обрабатывают. Мне стало жутко. Правда, некоторые крестьяне белые флаги на трактор «Беларусь» или на комбайн вешают, чтоб не стреляли. Не помогает.

Я решил предложить – давайте поедем ночью в Габанлы, посмотреть, правда ли это. И знаете, я все снял на камеру. Приезжаем в Габанлы. Простой сельчанин, лет 24-25-ти, у которого семья – жена, дети, мать, отец, - завел «Беларусь» и поехал в сторону блиндажей, пахать землю. А эта земля – нейтральная полоса – ничья. И когда эти негодяи в блиндажах услышали трактор, начали в него стрелять. Он выскочил из трактора и спрятался за заднее колесо. Я смотрю – что будет? Он сидел-сидел, а ведь всю жизнь там не будешь сидеть. Тем более, что трактор для него важнее жизни. Понимаете, что значит иметь там «Беларусь»?.. Когда он попробовал вскочить в трактор и уехать оттуда, ему прострелили ноги. Он упал и снова пополз за колесо, начал терять сознание. Его ночью при мне вытащили, отвезли в Тертерский госпиталь. Трактор остался на поле с заведенным двигателем, односельчане (наверное, он не один пользовался этим трактором), ползком пробрались и смогли и трактор оттуда спасти. Армяне все это время обстреливали. Блиндажи настолько близко… Когда приезжал в Шихарх, ко мне всегда подходила такая девочка, я подружился с ней, несовершеннолетняя. Я ее снимал, а ей интересно было, что журналист приезжает. И вот недавно, пересматривая свой архив с последней волонтерской работы, я взял и поместил эту девушку на фоне руин, на фоне ее скудной, бедной жизни, на фоне Агдере оккупированной, эту фотографию. И мне из Тертера пишут: а ты знаешь, Ричардас, что ее убили армяне? Я спрашиваю – как это??? Способная ученица, просто пошла домой забрать вещи, начался обстрел. Кстати, там обстрелы приграничных сел каждые сутки по 120-123 раза. Пошла забрать вещи, и ее снайперы застрелили…

Беженцы под прицелом

Я сидел, смотрел на монитор компьютера, и меня это так задело. У меня нет ничего – вот камера, ручка. И я сидел, уже не как журналист, а как мужчина, как человек, и думал: любой снайпер видит ребенка, тем более, девочку, знает, что эти люди там очень бедно живут, они никому не мешают, они и так все пострадали, все ее родные, ученики, учителя, друзья – все беженцы, других там нет.

Я выступал и свидетельствовал об этом в Женеве. Убили не только эту девочку. Продолжают убивать детей, крестьян, пастухов… И эти негодяи, что сидят в блиндажах – я их и армянами не могу назвать – несут вред всему Карабаху, всем армянам. Между противостоящими сторонами, представьте себе, есть соглашение о прекращении огня, но каждую ночь более 100 раз происходят нарушения режима прекращения огня.

При мне наблюдатели ОБСЕ приехали – с армянской стороны сразу же стреляли в их направлении. Они не смогли на переговоры пойти. Негодяи из блиндажей все делают, чтоб эти два народа не помирились.

- Это не армяне, а так называемая «третья сила»?

- Третья сила. Во время войны мы их называли «дикие лебеди». Была статья, я помню, в газете «Московский комсомолец», российский журналист об этом писал. В то время прислушивались больше не к эмоциям, а к расследованию. Сейчас проводить расследование очень тяжело. Потому что мы уже «засветились», и кто-то не может попасть на азербайджанскую сторону, я – на армянскую. Провести независимое расследование довольно тяжело. Но пока дашнаки будут сидеть в Карабахе, никакой мир не «светит», они не позволят. Ведь сейчас продолжают интенсивно обстреливать даже то, что не относится к Карабаху - Товузский район, Казахский район, другие районы. Это делается с прицелом на то, что люди не станут жить здесь, где неспокойно, они уйдут.

Вместо послесловия

Но все же перемены к лучшему, на еще не так давно оккупированных армянами территориях, происходят. В результате апрельской войны 2016 года азербайджанская армия освободила около 2 тысяч гектаров своей земли. К сегодняшнему дню, например, уже заново отстроено село Чоджук-Марджанлы: возведены дома, школы, цеха, производственные мощности, мечеть, проложены дороги. Это один из примеров, как Азербайджан заботится о том, чтобы обеспечить своим гражданам спокойное, мирное будущее.