Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
/nginx/o/2018/07/15/9095592t1h13f1.jpg)
Странным назвал отношение к нему посольства России бывший журналист и будущий евродепутат Андрей Мамыкин. «Согласие – не прокремлевская партия, как нас обзывают», – говорит он.
После Калюжного меня в посольство не приглашали
«После отъезда Виктора Калюжного меня ни разу не приглашали в посольство, – рассказал Мамыкин в интервью Neatkarīgā Rīta Avīze. -- Ни на День независимости России, ни на какой-то другой прием. Французы, американцы приглашали».
Впрочем, будущий евродепутат не видит в этом какого-то умысла.
«Думаю, что просто пропали контакты, – говорит он. – Не будем забывать, что Виктор Калюжный не был карьерным дипломатом. Я всегда мог позвонить и попросить: Виктор Иванович, придите сегодня в студию, не могу раздобыть ни одного гостя. Он — давай, еду! В свою очередь, Александр Вешняков никогда не хотел приходить в студию. Он сам отказал мне в интервью на 9 мая, чтобы в эфире поздравить ветеранов, даже на запись не согласился. С 2008 года, когда помощник почти что в принудительном порядке вытянул его на разговор, фактически, мы больше не встречались».
Не надо вешать всех собак на Ушакова
Оценивая итоги выборов в Европарламент, Мамыкин призывает не вешать всю ответственность за неудачное выступление «Центра согласия» на лидера партии.
«Нил Ушаков не был единственным, кто разрабатывал кампанию, – признал он. – В этом участвовал и каждый из кандидатов. Мы все могли высказаться о тактике и ее выборе. Возможно, сейчас кому-то хочется повесить всех собак на одного человека».
По его словам, у выборов в европарламент есть своя специфика, и связана она с евроскепсисом электората. Тут не действуют те факторы, которые актуальны для муниципальных выборов или выборов в Сейм. Так ультрарусский электорат, настаивал на присвоении всем гражданства и на том, чтобы русский стал вторым государственным языком.
«Однако на встречи порой приходило и много латышей. Они, в свою очередь, беспокоились, не пытаемся ли мы присоединить Латвию к России, – говорит Мамыкин. -- В пансионатах престарелых спрашивали о социальных гарантиях. Однако мы не могли позволить себе быть популистами, обещая, что сразу с момента избрания изменим ситуацию, введя новые единые стандарты социального масштаба по всей Европе. Но начать дискуссию по этим вопросам реально. С концов девяностых годов в Европарламенте верховодили правые, которые социальную политику задвинули в угол. Если говорить об ошибках ЦС — мы не смогли до конца убедить своих избирателей. На встречах все утверждали: да, мы за вас, но так и так люди не пришли голосовать. 32 градуса на улице... Все разъехались по дачам или загорать».