Москвичи в Латвии: гламурная эвакуация?

Диво ли, что, просматривая материалы на разных языках, неминуемо встречаешь одни и те же имена, успевшие сформировать чуть ли не официальный медиа-фасад «новой политической эмиграции». Список непременно открывает обосновавшийся в Таллинне музыкальный критик Артемий Троицкий: не помню ни единого текста, где было бы иначе. Далее - чуть больше разнообразия: «номером два» может оказться либо режиссер-документалист Виталий Манский, либо поэт, переводчик и издатель Дмитрий Кузьмин (оба - жители Латвии). Ещё пара-тройка менее громких имён в произвольной последовательности - и точка, конец текста.

Неужели все прочие так унылы, что и упоминания не стоят? Если верить некоторым богатым подробностями материалам, то совсем наоборот: сплошные таланты и знаменитости.

Целые династии талантов и знамнитостей, знакомые публике ещё со времён СССР.

Одни часто приезжают, другие недавно в Латвии поселились, третьи уж давно тут живут - по большей части, на Юрмале.

Ещё бы! Как же им без Юрмалы-то? Ведь именно по ней, по Юрмале, и проходит та «линия склейки», что давно, и, кажется, намертво сцепила Латвию с Москвой. «Клеили» старательно, общими усилиями. Результатом стало появление во 2-й Республике странного места, столь же похожего на Латвию, сколь и на Россию. Места, где так вольно дышится любому денежному «совку» - вне зависимости от его гражданства.

Именно с юрмальским объектом связана крупнейшая риэлторская сделка 2014 года, и одна из самых крупных - по категории односемейных резиденций - за всю историю новой Латвии. Довоенной постройки вилла «Vera» была приобретена Алишером Усмановым, российским олигархом с уголовным прошлым за почти 4 млн.евро (данные rebaltica.lv). Это ж как нужно Юрмалу любить!

Увлечение части старшего поколения Юрмалой изумляет молодых образованных москвичей, не находящих ничего особенного в скученно застроенном, пошловато-пафосном и неадекватно дорогом посёлке на берегу холодного моря.

Путешествуя по Европе, встречали они множество мест несравнимо более привлекательных.

Точно также в своё время не впечатляла Юрмала и людей из моего юношеского окружения - хотя материала для сравнения тогда было заметно меньше. Но и в том мире замкнутых на замок границ у нас были иные предпочтения. Например, Вильнюс - столица джаза, арт-фото и хиппизма в СССР. Или Тарту - оплот университетского свободомыслия. Любители балтийских пляжей безоговорочно предпочитали Ниду; за ней следовала значительно более массовая Паланга. Но Юрмала?! Эта здравница неизлечимо больной партэлиты и наиболее «прикормленной» части творческих работников?

Этот душераздирающе тоскливый всесоюзный климактериум?

Зато творцы советской маскультуры и внимавшая им прослойка совбуржуазии Юрмалу обожали. Не могли о ней забыть и когда сей эдем оказался по другую сторону границы.Трещину тотчас же бросились склеивать - по обоюдной зантересованности В Москве желали «продолжения банкета»; Латвия же позарез нуждалась в деньгах.

Не сомневаюсь, что о Юрмале как о культурном феномене напишут ещё не одно исследование. Многолетняя «сезонная столица» постсоветской попсы, Юрмала до сих бы пребывала в этой роли, кабы в 2014 году «Новая Волна» не откатила в город Сочи, где тёмные ночи, да и вообще «волне» той самое место.

Шок мелкого бизнеса с улицы Йомас, успевшего к середине 2000-х окончательно перестроиться под сорящего деньгой московского курортника, не был, впрочем, долгим. Заодно оказалось, что теперь многие клиенты проводят на Юрмале не только лето.

Сезонная «Новая Волна» сменилась «новой волной» круглогодичной.

С которой, без сомнения, владелец любого юрмальского ресторана знаком несколько лучше, чем латвийские медиа.

В массе своей новые обитатели Юрмалы встреч с прессой не ищут. Пресса вопросы станет задавать. О причинах переезда, да почему именно в Латвию, да какие планы на будущее. И ещё слово «эмиграция» норовят подпустить. Какая такая эмиграция? Да нам тут у вас просто понравилось: такой чистый воздух! И море. И так спокойно!

У нынешнего москвича вышесредней социальной локации слово «эмигрант» обычно ассоциируется либо с политическим беженцем, либо с презренным гастарбайтером. Что бы ни думал о нынешнем кремлёвском режиме перебравшийся в Латвию московский буржуа, причислять себя к первой группе ему не с руки: никаких мостов с Москвой он не сжигал, и не собирается. Более того, нередко все его доходы - пока оттуда. И ещё чаще там, в Москве, остаются близкие родственники; остаётся непроданная по причине серьёзного падения цен недвижимость, остаются предметы искусства или старины, которые вывезти невозможно, а продать - нет желания.

Ко второй же группе его опреднлённо никому не придёт в голову причислить.

Много ли известно об иммигрантах из Москвы, ищущих в Латвии трудоустройства? Подозреваю, таковых просто нет: отвечая на вопрос официальной анкеты о средствах к существованию, все лица, прибывшие извне ЕС, обязаны указать доходы (либо сбережения) уже имеющиеся, но никак не потенциальные. Также во внимание могут быть приняты документы, подтверждающие начало предпринимательской деятельности на новом месте - при наличии определённого уставного капитала.

Но многие ли вчерашние москвичи уже основали в Латвии бизнес?

Как наиболее яркий пример обычно приводят медиа-компанию Medusa. Весьма уважаемую, хотя и не слишком любимую в латвийских медиа-кругах. Эту солидную русскоязычную ньюсмэйкерскую компанию часто упрекают в изоляционизме и высокомерии: «латвийских журналистов там нет, и не будет. Весь технический персонал - привезённный. Вроде, даже уборщица - не исключение...» И так далее.

Столь эмоциональные оценки, возможно, объясняются немалым числом безработных на латвийском рынке прессы. С надеждой смотрящих на любой новый медиа-проект.

Директор компании ГалинаТимченко факт собственной эмиграции отрицает, хотя о «Медузе» как о новостном агентстве в изгнании, кажется, уже успели написать все, кому только не было лень:

- Мы находимся здесь потому, что условием наших спонсоров была регистрация компании в любой стране ЕС - на выбор нашей команды. Он пал на Латвию - учитывая сложившиеся языковые реалии. Из Москвы нас никто не выставлял.Сложись ситуация иначе, мы могли бы работать и там: интернет в России пока никто не запрещал...

Но иначе ситуация не складывается. В 2014 году Роскомнадзор заблокировал 1019 интернет-сайтов, а в 2015-м - уже 9022, то есть в 9 раз больше (данные «Эха Москвы»). Вряд ли хорошо осведомлённому, глобально мыслящему технократу Тимченко неизвестно об этих - как и об иных - подвигах российской цензуры.

Не нравится слово «эмиграция» и владельцам арт-галереи CUB Дарье Бескиной и её мужу Александру Чернову. Смену места жительства объясняют они в первую очередь экологической ситуацией в российской столице, серьёзно угрожавшей здоровью их дочери. А также наличием в Риге квартиры, приобретенной ещё в конце 2000-х.

- Причины нашего отъезда из Москвы, как и причины, по которой мы выбрали Ригу точнее всего можно обозначить как экзистенциальные, - утверждает Дарья.

- Рига - единственная европейская столица, откуда до Москвы - час на самолёте, - добавляет Александр, до сих пор работающий в Москве.

Знаю, что не единственная, но молчу и слушаю. Понимаю, что люди, пока сохраняющие солидные московские доходы, да ещё владеющие значительной художественной коллекцией там же, - неосторожными быть просто не могут. Хотя помню, что интервью Дарьи корреспонденту Радио Свобода Марии Кугель (30.06.2015) было несколько более откровенным.

Владелица другой галереи, латвийская гражданка по рождению и старинная моя знакомая, убеждена, что проблема эта - чисто психологического свойства:

- Поймите, этим людям и вправду чудовищно неловко признать себя эмигрантами! Среди них - множество моих клиентов, и всякий раз, когда разговор подходит близко к российской проблематике, - я тут же чувствую эту неловкость, и стараюсь побыстрее сменить тему.

- Ещё бы! - усмехается другой наш приятель,- столько лет всерьёз полагали, что их Москва - столица мира...

На мой вопрос, считает ли она Латвию продолжением российского культурного пространства, Дарья Бескина уверенно ответила:

«Безусловно. Латвия - продолжение «русского мира», это очень здесь ощутимо».

«Я понимаю провокативность того, что сейчас скажу, но Рига для меня не заграница,» - заявил Виталий Манский в марте прошлого года в интервью общественной организации расследовательской журналистики Re:Baltica. Похоже, этот тезис так понравился маэстро, что затем повторялся и в последующих его интервью. Новый человек в Латвии, Манский вряд ли представляет, что за банал пакует он в якобы провокативную обертку. Ему и невдомёк, что подобные высказывания мы слыхали столько раз, что ленимся на них даже реагировать.

Мы давно привыкли, и ничего не имеем против того, что россиянам - а тем паче известным - дышится в Латвии легко и привольно. Что языковой порог для них здесь довольно низкий - чего нельзя сказать об уровне местного комфорта. Что за одну лишь радость пользования родным языком не только в приватной сфере, но и в публичной, - готовы купить они недешёвый «входной билет» для прибывающих по собственному почину извне ЕС. Отчего бы и не купить, коли средства позволяют?

Тем более, что лингвистическое удобство - не единственное. Едва ли не более важно другое: новоприбывшим в Латвию именитым россиянам не приходится здесь начинать с нуля. Что было бы непереносимым для немолодых людей, к славе привыкших. А далее возможны варианты. Можно, втащив в свою орбиту побольше друзей-приятелей, замечательно существовать в Латвии, работая на «своих», и почти не соприкасаясь с местными реалиями. А можно и в краткие сроки интегрироваться - было бы желание. Во многих ли странах ЕС могут россияне рассчитывать на подобную свободу выбора?

Теоретически, со временем новые иммигранты могли бы сформировать в Латвии вполне обособленную и финансово самодостаточную диаспору по модели пражской, оформившейся на рубеже тысячелетий. Хотя уже сейчас видны два заметных различия. Во-первых, «обслуживающий персонал» потенциальной новой диаспоры - учитывая её однородный социальный состав - скорее всего будет рекрутироваться из местного населения. В отличие от Чехии, куда одновременно с людьми материально независимыми прибыли толпы гастарбайтеров из европейской части СНГ. Во-вторых, осевшие 10-20 лет назад в Праге и Карловых Варах пустили там корни. На смену первому поколению, особо к интеграции не стремящемуся, приходит молодёжь, хорошо говорящая по-чешски, и домом своим считающая скорее Чехию, чем Россию.

В Латвии же пока такой сценарий представляется маловероятным. В большинстве новые иммигранты ешё и оттого не любят помянутого слова, что не вполне уверены, станут ли таковыми.

Латвия для них - скорее место, куда они успели комфортабельно эвакуироваться.

Настоящим же домом остаётся Москва, с которой они глаз не сводят.

Именно от того, как сложится ситуация там, зависит их будущее. Где-либо. Настоящее же диктует выжидательность, прагматичную калькуляцию и особую осторожность в словесной экспрессии: кто знает, какой оборот примут завтрашние события?

Оттого столь содержательны беседы с облюбовашей Латвию московской буржуазией. С незначительными вариациями вам поведают приблизительно об одном и том же: о памяти детских лет, о чистом воздухе, о золотых пляжах Юрмалы, и так далее.

Какой массово (и почти одновременно) проснувшийся снтиментализм, какое всеобщее экологическое прозрение! Не говоря уж об изобретательности - в выборе версий.

Не говоря уж о плохо скрываемой подозрительности многих респондентов - как упоминаемых, так и неназванных в этом тексте. Хотя давняя «зарубежно-российская» традиция подозрительным велит быть мне - как представителю «старой» эмиграции.

Традиция, может, и велит, да любопытство мешает. Но одно дело подозрительность, а другое - осознание, что, вне зависимости от любых нынешних высказываний «новых» эмигрантов, полтора десятка лет эти люди добровольно прожили под путинизмом. И нельзя сказать, что жизнь большинства из них была полна борьбы и лишений. Иные перед тем, как попасть в немилость, побывали у власти в бенефициантах. Нажили капиталец. И недешёвые «входные билеты» в ЕС осилили без видимых затруднений.

Между принципиально несогласными с режимом и теми, кто с некоторых пор начал испытывать неудобства от его эксцессов существует некоторая разница, не так ли?

Не мне их судить. Я лишь констатирую факты -

на фоне поспешно сколачиваемого мифа о новом «убежище для московской интеллектуальной оппозиции».

Но смею при этом догадываться, что недостаток открытости - не лучшая пиар-стратегия в новой стране проживания. Особенно учитывая репутацию места, откуда вся эта почтенная публика катапультировала на «золотые пляжи» Латвии.

Не думаю, что причиной тому унаследованные ею от советского прошлого «фантомные боли», о которых мне с большим воодушевлением рассказывал Виталий Манский. Боюсь, дело скорее в вышеописанных «соображениях». Как и в известном ханжестве, к которому буржуазия склонна вообще, а постсоветская - в особенности.

Надо ли говорить, что наиболее адекватными и содержательными собеседниками оказываются покинувшие Москву не «по соображениям», но из убеждений. Скрывать им нечего; благодарность же принявшим странам выражают они не только на словах.

От них же можно услышать и о других фактах, решительно не вписывающихся в миф об «убежище для интеллектуальной оппозиции», и оттого не слишком занимающих медиа. Создатель проекта «Литература Без Границ», перенёсший в Латвию свою издательскую деятельность, быстро вписавшуюся в латвийскую литературную жизнь, поэт Дмитрий Кузьмин убеждён, что эмиграция в Латвию в существующем сегодня виде - вопрос не столько убеждений, сколько толщины кошелька.

- Эмиграция из России превратилась в настоящий big deal. 90% моего московского окружения хотели бы покинуть страну, но технически не в состоянии это предпринять. Квартира в столице, ещё вчера - существенный и легко обналичиваемый капитал, сегодня таковым быть перестала. Считаю, что лично мне просто очень повезло.