Знаете, какой механизм является самым мерзким и ненавистным в доме? Будильник. Каждое утро в половине седьмого он омерзительно и хрипло пищит, возвещая о начале нового рабочего дня. Под мое ворчание в стиле Жириновского «все подонки, однозначно!» он получает сильный удар по клавише и затыкается. Так хочется, чтобы навсегда, но грошовый китайский изверг на удивление живуч и каждое утро исправно верещит мне на ухо...
Расписанный за многие годы по минутам ежедневный утренний ритуал: толкотня в ванной, туалет (там, к счастью, без толкотни), завтрак, традиционная утренняя сигарета, одевание, ноги в руки — и на электричку в Ригу.
Свой конкретный вагон, одни и те же пассажиры, нервно старающиеся занять на перроне наиболее выгодную позицию, чтобы первыми заскочить в вагон. Сегодня более проворной оказалась вон та тетка, которая вечно вяжет по дороге что-то неимоверно яркое и пестрое.
Все расселись. Кто-то досыпает до Риги, кто-то читает, кто-то — а их большинство —уткнулся в свой мобильник, а вон та девица, как обычно, все время в пути посвятит макияжу.
Обожаю эту публику, потому что они всю дорогу молчат, а если и беседуют, то совсем немного и вполголоса.
Страшнее всего студенты, вернее, студентки.
Есть, есть такая порода пубертатных девочек, которые без остановки трещат всю дорогу, заглушая стук колес, да еще и голоском, напоминающим дребезжание моего старого будильника. «МыпоследискотекипошлиещевбаронтакойклассныйчуваквообщеавчераявмагазиненаБаронавиделатакуюсумочкуонатакподойдеткмоимновымсапожкам...», - со скоростью пулеметной очереди, на одном дыхании и без пауз несется по вагону.
«Galastacija Rīga! Lūdzu, atbrīvojiet vagonus», - слышится из динамиков, причем с таким надрывно-требовательным ударением на «a» в слове «atbrīvojiet». Жутко тугая, неудобная и всегда норовящая ударить тебя стеклянная дверь к лестничному спуску c перрона засасывает тебя вместе с полупроснувшейся толпой, а потом другая, уже автоматическая, выплевывает в Ригу. Ты растворяешься в вытекающих из общего потока ручейках спешащих на работу людей...
Вечер. Под ногами грязная мокрая снежная каша. Вокзальные двери совершают свой поглощающе-выплевывающий ритуал, правда, в другой последовательности. Очередной рабочий день позади. В вагоне снова все те же люди, которые ежевечерне едут домой именно на этой электричке. Опять в руках книги-журналы-мобильники, но болтающих и хохочущих заметно меньше, чем утром. Рутинная усталость и какая-то «безнадега» так и висят в вагоне. Опустошенные, измотанные, уткнувшиеся в заоконную темень лица, которые изредка озаряются нет, не улыбками, а тусклым светом редких заоконных фонарей.
И ты ловишь себя на мысли, что сам едешь с такой же уставшей физиономией.
...Около мусорников возле дома свалена куча облезлых новогодних елок. Ветер теребит обрывки мишуры на их голых ветках. Праздники закончены. Желания загаданы. Завтра рано утром опять заверещит ненавистный будильник, получит под «все подонки, однозначно!» «оплеуху» и обиженно умолкнет. Обычное новое утро обычного нового дня. Старая жизнь от вокзала до заката продолжается и в новом году...
