Комендант Тамара* - коренастая женщина средних лет. В черный мешок для мусора она собирает подушку, наволочки, простыню, пододеяльник и серое одеяло. За эти вещи я только что подписалась в журнале учета, поскольку ближайшую неделю буду работать на рыбоперерабатывающей фабрике Gamma-A и жить буду в общежитии. Зимой за него надо платить 25 латов в месяц, летом — 20. Арендную плату будут отчислять из зарплаты.
Общежитие расположено в двухэтажном здании бывшего яхт-клуба в 10 минутах ходьбы от цеха. Комендант показала помещения. Дверь в туалет покосилась. У горшка лужа. Душевую невозможно закрыть, поэтому перед дверью надо поставить стул. Дверцы душевой кабинки сломались.
Кухня простая. Посуда у каждого своя, в общем пользовании — маленькая электрическая плита, микроволновая печь и два холодильника, где у каждой из женщин своя полка. Есть еще стиральная машина. На кухне живет черно-белый кот. У него специальная мягкая синяя будочка.
Майга в данный момент спит, поскольку в вечернюю смену с 23 часов вечера до 6 утра мыла ящики — также как и другие работницы, она старается подработать, как может. Например, Вита и Инита прибирают общежития болгарских гастарбайтеров. Вита на больничном, поскольку у нее проблемы с сердцем. Пока Вита болеет, Инита работает за обеих. Она не может заболеть, иначе на ее место найдутся другие желающие.
В общежитии в основном вижу женщин в возрасте около 45 лет и старше. Сотрудницы в курилке рассказывают — таких старых как они не берут даже в супермаркеты.
***
Первый рабочий день. Будильник прозвенел в полшестого. В очереди в туалет передо мной еще одна женщина. На 30 человек два унитаза. В туалете запах мочи и моющих средств. Душ на 38 человек один.
Отправляемся с Инитой в цех. Работа начинается в семь. Путь до раздевалки ведет через курилку. От завхоза получены ключи от шкафчика, галоши, ножницы и три халата. Знающие люди предупреждают не выпускать ножницы из рук: «Где-то оставишь, и их там больше не будет. Болгарки заберут».
Работать на конвейере меня обучает бригадир Айна. Она любезна. Темные глаза, на ресницах густая черная тушь. Айна работает на Gamma-A уже 13 лет: жила в Курземе, однако теперь снимает квартиру в Риге. Она сажает меня за ленту, дает весы, ставит передо мной копченую салаку и металлические банки. «Шпроты надо складывать в два ряда животиками вверх. Некрасивые не клади», - показывает Айна. Полная банка шпрот должна весить 138-142 грамма.
Работа у меня идет медленно. Примерно за 20 минут удалось сложить 8 банок, однако выяснилось, что неправильно: шпроты спинками наверх, а не вниз, как положено. Сложенные банки Айна высыпает. Начинаю все заново. Если рыбу складывать обеими руками, идет быстрее, однако у меня так не получается. «Сначала складывай одной рукой, потом пробуй обеими», - учит Айна.
Сижу на сквозняке. Пальцы в масле замерзают. Трижды порезала их о края банок: один порез сильный, сильно идет кровь. Бегу подержать палец под текущей водой. Айна приходит и натягивает на палец резиновую «шапочку», которая напоминает презерватив. «Когда полностью заполнится, приди, дам другую», - говорит она.
В 11 часов одна женщина ведет меня на обед. Это первый раз, когда за 4 часа я пошевелилась. «У тебя будет болеть все, плечи ягодицы. Сначала будет сложно, потом привыкнешь», - успокаивает она. Хотя обед и длится 30 минут, большинство женщин есть за 10 минут и отправляется обратно работать.
Около 13:00 больше не знаю, как сидеть, чтобы спине стало легче. Стараюсь перекладывать вес на кресле с одной стороны на другую, пытаюсь сидеть на краешке, однако все это не помогает.
Мой первый рабочий день длится 8 длинных часов. Результат — 90 банок. За каждую платят 2 сантима до уплаты налогов. Я заработала 1,80 лата. Женщина складывает мои банки в 12 коробок. Если работать быстро, то за день фасовки рыбы можно заработать более 7 латов на бумаге.
В общежитии Вита спрашивает, как мои дела. Рассказываю про боли в спине. «Привыкнешь. Сначала болит, но работать можно», - старается подбодрить меня Вита. У многих проблемы с желудком, поскольку работа сидячая.
Хотя спать хочется сильно, заснуть не могу. Ноет спина. В старой кровати проваливаюсь почти до пола и кажется, что выпаду совсем. Вита помогает подложить под матрас найденный в коридоре кусок фанеры. Так свои кровати «ремонтируют» все обитательницы общежития.
***
День второй. Сегодня в банки надо складывать крупную сельдь. Ножницами надо отрезать у сельди лишнюю часть, поскольку вся рыба должна быть примерно одинакового размера. «Эти маленькие клади не прямо, а перпендикулярно. Совсем мелкую рыбу не клади вовсе», - объясняет Айна. Радуюсь, что кажется, что крупную сельдь складывать будет проще и быстрее, однако это не так — сортировка и подравнивание требуют времени. Пустые банки в коробке также заканчиваются. Грузчики их не принесли, поэтому надо идти самой. Пока другие собрали три коробки банок, я только одну.
Айна обходит и проверяет весы. Мои, оказывается, неправильно отрегулированы, поэтому сложенные банки надо перепроверить. Вместо требуемых 138-142 граммов в них 132-136 граммов. В каждую банку надо добавить недостающую рыбу или две. «не волнуйся, это не твоя вина», - говорит Айна. Весы старые, поэтому их надо постоянно проверять.
Спустя примерно три часа работы сельдь заменяют на икру трески. Оранжево-желтого цвета, с пленкой. По форме напоминает легкое человека. Его надо разрезать и складывать в банку по 177-179 граммов. С ленты стараюсь взять первый ящик с икрой, однако он застревает среди двух других ящиков. Из дыр течет сок икры и вода, делая мой ящик скользким. Пытаюсь его вытащить, но безуспешно. Помогает грузчик Игорь.
Икра — мягкая масса в оболочке. Перемороженную надо отрезать и собирать в коробки. Незамороженная после деления выпадает из оболочки и пахнет как старые яйца. Стараясь разрезать скользкую замерзшую икру, разрезаю перчатку и немного палец. Другие перчатки мне так и не дали.
На противоположной ленте сидят две болгарки. На одну из них мастер кричит: «Ты поняла, ты поняла?!» Болгарка неправильно сложила печень трески. Смотря на мастера, она качает головой. Большая часть приехавших болгар уехали, не отработав и трех месяцев, поскольку работа сложная, а зарплата маленькая.
В курилке женщины говорят, что этот год неудачный — все падают и ломают кости. Пол от жиров и рыбных остатков стал скользким.
В конце рабочего дня 20 минут чищу стол и весы, пока не удается отчистить от всех икринок. Сегодня я собрала пять ящиков и заработала 3 лата.
***
Работая в одну смену невозможно заработать даже минимальную зарплату. Напарницы по комнате подхалтуривают, убирая общежитие гастарбайтеров. Это многоэтажное здание на территории фабрики. Когда Вита была больна, я ходила помогать Ините. На каждом этаже на лестничной клетке бычки. Окна мутные от дыма. Болгарки в комнатах живут по 8 человек. Отделить свое пространство они стараются, прикрепив у кроватей покрывала. «Болгары привезли с собой тараканов», - рассказывает Инита.
Потом мы с ней идем в местный магазин. Мне надо купить кофе, хочется йогурт. «Смотри, кофе за 1,19 лата. Вполне. Мы с Витой покупали», - показывает Инита на кофе, название которого я не знаю. Сахар она учит брать килограммом, поскольку получается дешевле, чем полукилограммовую упаковку.
Одним вечером вижу в цеху женщин, которые остались с утренней смены. Вставь в полшестого, отработав 8 часов, а затем еще во второй смене 4 часа — до 19:00. Вместе получается 12 часов подряд.
***
Каждый следующий день не отличается от предыдущего. Напряжение и боли в плечах, шее и спине. Раны от банок время от времени цепляются за плавники рыб или края банко и вновь открываются. Пластырь на пальцы клеить не разрешают. Смысла тоже нет, поскольку из-за жидкости держаться он не станет.
«Старайся быстрее, быстрее, обеими руками», - говорит Айна, отправившись в обход. Стараюсь быстрее, однако снова раню палец. Кровь течет немного, поэтому «шапочку» не получаю. Следующая порция рыбы абсолютно сухая: рыба не гнется, хвост невозможно запихнуть внутрь.
«Рыба ужасная, быстро работать не получится»,
- говорит Инита Валентине.
«Да, сказали мне, оставайся халтурить: рыба есть, рыба есть, а вот тут такая херня появляется. Ты можешь сложить столько, сколько можешь. Но руки устают и все, больше невозможно», - рассуждает Валентина.
Однажды замечаю, что женщины на ленте иногда съедают по рыбке. Их можно есть, сколько хочешь, но выносить нельзя. Сама я вегетарианка, рыб не ем.
Каждый день жду обеда, поскольку могу разогнуться. На обед суп и булочка. Однажды дали свекольник — розовый суп с кусочками свеклы и картофеля.
«Суп невкусный! Ужасный», - крикнула одна работница повару. Та отвечает: «Если хочешь вкусный, то плати. Этот бесплатно».
Бесплатный обед многие даже не едят. Булочки берут. Заворачивают в бумажные полотенца и выносят. «Что, вы все поели? К хорошей жизни привыкли?» - кричит им вслед повар Лайна.
«Сегодня суп хотя бы горячий», - тихо бурчит Санита. Всю неделю был лишь слегка теплый, сверху образовывался жир.
«Даже свиньям дают лучшую еду», - после обеда говорит Инита.
***
Я проработала неделю и два дня. Проснуться очень сложно, болит спина, правое плечо тянет основательно. Иду в администрацию и говорю, что хочу уйти с работы. «Так я и думала», - тихо отвечает женщина из отдела персонала, не спрашивая объяснений. «Я слишком медленная, не могу ничего нормально сложить, зарплата у меня тоже будет никакая», - отвечаю.
Пишут заявление. Я свободна.
* Имена всех сотрудников изменены.
