Дозволенный секс в Древнем Риме

Не избежала этого и сфера человеческих отношений. В Древнем Риме, например, насчитывалось три вида законного брака плюс конкубинат – сожительство (то, что мы называем "гражданским браком"). А вот развод допускался только в чрезвычайных ситуациях. Долгое время граждан Рима удручало такое положение дел. В случае доказанного адюльтера блудливую супругу, правда, можно было вернуть отцу, но при всем при том, даже застигнув прелюбодеев, что называется, в действии, оскорбленный муж мог убить любовника, но не жену – как и у греков. Кроме того, за свободной римлянкой стеной стояла ее семья, и необоснованный упрек мужа мог обойтись ему боком: в лучшем случае, скандалом. Жены, страдающие от запрета на разводы, оказывались зачастую куда решительнее. Так, в 331 году до н.э. по доносу рабыни была раскрыта целая сеть отравительниц: перед судом предстали 170 уважаемых дам – матрон – как они назывались в Древнем Риме, среди которых были как недавно овдовевшие, так и те, кто только готовился овдоветь…

И только после этого ЧП потрясенные сенаторы, с опаской оглядываясь на своих благоверных, спешно приняли многочисленные поправки к законам о разводе (ясное дело, лучше быть разведенным, чем отравленным).

Ясно, секс вне брака не приветствовался. Как всегда, сложнее приходилось женщинам, но в отдельных случаях (за совращение замужней дамы) любовник мог поплатиться головой.

Но зато "дозволенному" сексу гордые потомки Ромула придавали сакральное значение. Существовало множество обрядов и эротических действ, в которых принимало участие все население - правда, не вместе.

Так, римские куртизанки в праздники Венеры совершали жертвоприношения отдельно от почтенных матрон, которые тоже молились богине любви. Юноши и девушки перед вступлением в брак совершали обряды порознь в том же храме Гименея. А, например, на тайные обряды в честь Bona Dea – Доброй богини, покровительницы женщин, – не допускались мужчины.

В обсуждении вопросов "про это" древние римляне отличались завидным ханжеством. Вот как сказал Цицерон: "Делать – не постыдно, говорить – неприлично". Или так: твори, что хочешь, но не болтай об этом.

И творили! А вот последствия "болтовни" оказывались весьма и весьма печальными. Был, например, такой Овидий Назон, автор поучительного сочинения "Наука о любви". Соблазнял ли он замужних женщин через их служанок (этому посвящена целая глава в его опусе) - неизвестно. Но как он кончил – известно:

В Молдавии, в глуши степей, Вдали Италии своей.

Из Италии в глушь молдавских степей и сейчас немного желающих переселиться, а уж тогда… За что же сослали поэта – неужели за полезные советы, вроде:

…Но не жалей своих сил в постели… …Белый ешь пеласгийский чеснок… И бередящую ешь травку из наших садов; Мед с Гимметской горы не вредит, полезны и яйца, И помогает орех с веток колючей сосны…

Ну, разве про травку из "наших садов" там что-то подозрительно звучит.

Насколько помогали самой читающей в мире (на тот момент) древнеримской публике подобные рекомендации, в том числе - как проникать в дом любовницы и поддерживать связь, - можно только гадать, но без внимания они не остались, это точно.

Свобода нравов достигла апогея во времена Империи, начиная с правления Августа. Он придумывал хорошие законы, но, увы, не мог подать хорошего примера, ибо сам был не без греха. Трижды разведенный, он легко уводил жен даже у лучших друзей – так, он увел у мужа свою третью жену Ливию и соблазнил молодую жену своего близкого друга Мецената Теренцию. Да что там – сводники искали для него красавиц по всей империи. И уж совсем чудовищное обвинение возводил на него обиженный Марк Антоний – будто бы Август добился своего усыновления Цезарем ценой постыдной связи с ним. (Бедный Цезарь!)

Но было правдой то, что хлынувшее в Рим после удачных войн богатство приучило людей к комфорту и праздности. Множество мужчин оставались холостыми, в то время как молодые женщины не желали иметь детей, и рождаемость упала катастрофически. Несмотря на принятие суровых законов против безбрачия, ничего не изменилось. Муж по-прежнему, согласно древнему обычаю, вносил в дом жену на руках, но даже торжественно заключенный брак – конфарреацию – можно было расторгнуть на следующий день…

Секс ради продолжения рода считался уделом низов и варваров. Утонченные же натуры помышляли только об удовольствиях. Знаменитые римские термы были не только библиотеками: под роскошными мраморными сводами процветал грязный разврат.

Под видом массажистов в них содержались женщины и юноши, мальчики и девочки для услуг посетителей.

Как это нередко бывает на закате эпохи, когда ценится все неестественное, огромные масштабы приобрела педофилия. Торговля маленькими рабами приобрела небывалый размах, детьми приторговывали везде - даже в тавернах и у некоторых храмов. На острове Капри и сейчас можно услышать чудовищные истории про императора Тиберия, который завел в своих прудах специальных мальчиков, которые ублажали его и его гостей под водой во время купания. А в гротах его парка эротические сценки разыгрывали перед посетителями дети, наряженные нимфами и фавнами, – свидетельствовали древнеримские историки Светоний и Тацит.

На фоне подобных жутких пороков почти невинным пустяком кажется рост числа публичных домов с конца I в. н.э. и – тем паче - шалости высшего света, о которых Тацит упоминает с не меньшим возмущением, чем о разврате Тиберия. Он пишет, что "члены достойных и знатных фамилий, их жены и дочери" ходят в цирк только для того, чтобы "завести знакомство". Именно в цирк – потому что в амфитеатре, по традиции, женщины и мужчины сидели отдельно. Профессия актера в Древнем Риме считалась презираемой и маловыгодной (в отличие от Греции), неудивительно, что актрисы подрабатывали в качестве куртизанок… Скучающие свободные женщины в поисках острых ощущений нередко останавливали свой выбор на гладиаторах – сохранился прейскурант на подобные услуги (во время императора Диоклетиана) : например, в 301 г н.э. два часа с гладиатором обходились сладострастной римлянке в 500 денариев. Для сравнения: откормленный гусь стоил 200…

Так славная и величественная цивилизация, явившаяся миру в белых тогах, гримасничала в агонии синюшным лицом императора-шизофреника Нерона, угасая в грязных пороках и пьяных оргиях.

И когда пришли гунны, Великий Рим некому было защищать: уже несколько веков римлян рождалось меньше, чем умирало. А тот, кто доживал до совершеннолетия, был если и сведущ в искусствах, то отнюдь не боевых…

Не этого ли когда-то боялись провидцы-сенаторы, сославшие Овидия подальше от впечатлительных сограждан?