Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
У Раисы Дмитриевны Б. росли три дочери — старшая Марина и двойняшки Елена и Татьяна. Они были самыми близкими людьми на свете. Вместе смеялись и плакали, пекли пироги и шили платья, а главное — всегда доверяли друг другу.
Сегодня от семейной идиллии не осталось и следа. Одна из дочерей, став хозяйкой материнской квартиры, выгоняет мать на улицу. А сестры, которые были раньше не разлей вода, встречаются теперь только в суде.
Дочка-оборотень
— До 2000 года мама была главным нанимателем 2-комнатной квартиры на ул. Улброкас. А все ее дочери — я, Татьяна и Елена — имели свои отдельные квартиры, — рассказывает старшая сестра Марина. — Потом случилось так, что после смерти мужа Татьяна продала свою 2-комнатную квартиру и переехала вместе с маленькой дочерью жить к маме. Разумеется, мы с Еленой не имели ничего против — ребенок в доме всегда радость. Да и мама с годами не молодеет — хорошо, когда под боком хоть одна из дочерей, которая сможет позаботиться о пожилом человеке, накормить, обогреть, вовремя дать лекарство.
А потому, когда началась приватизация квартиры, мы посоветовались и решили: поскольку Таня будет ухаживать за мамой, то имеет смысл приватизировать квартиру на нее. Правда, у Тани не было для этого средств. Она никогда нигде не работала — жила на пособие по потере мужа-кормильца. Мы решили помочь всем миром: я подарила Тане 41 сертификат, мама перевела на ее счет 36 сертификатов. Сама Татьяна купила недостающие 14 и летала от радости словно на крыльях: говорила маме только ласковые слова, пекла для нее пирожки, не знала, чем еще угодить.
Однако после приватизации Таню как подменили: она стала постоянно ссориться с мамой, приводила домой мужчин, которые били мать и угрожали ей, и перестала пускать нас, своих сестер, на порог, мотивируя это тем, что квартира ее и она что хочет, то и делает.
Сестра — враг мой?
— Затем Татьяна вышла замуж вторично, и в семье начался настоящий кошмар. Таня вместе с мужем стали терроризировать мать: гнать в дурдом, говорить, что ей пора на кладбище. Били, угрожали, отняли ключи и не пускали в квартиру. Эти издевательства видел весь дом. А поскольку я живу в соседнем подъезде, то несколько раз ночью вызывала полицию (об этом есть отчеты в суде).
Кошмар длился почти четыре года... За это время мы с Еленой не раз пытались навестить мать и поговорить с Татьяной по-хорошему, но Таня не желала идти ни на какие контакты. Избила меня, выкинула за волосы из квартиры сестру Лену.
Сказать, что мы с сестрой очень переживали, — значит ничего не сказать. Поражало даже не столько то, как с нами обошлась Таня, сколько было обидно за маму — у нее высокое давление, сахарный диабет. Ей часто бывает плохо, а как мы с Леной поможем ей, если Таня не пускает нас на порог?
Тогда мы еще не предполагали, что это только цветочки, а ягодки впереди...
Судебные разбирательства
— Самое страшное случилось в 2005 году. Татьяна тайно продала квартиру без ведома мамы (мама не была у нотариуса и свою подпись не ставила!). А после этого заявила маме, что ей пора убираться в дом престарелых. Принесла какие-то коробки и стала вместе с мужем скидывать в них мамины вещи.
Я тогда вызвала полицию, которая не позволила маму выгнать. Кстати, в суде есть справка из Земельной книги, где написано, что квартира приватизирована на имя Тани, но с правом проживания в этой квартире мамы.
Но Татьяну такое положение вещей не устраивает: на деньги, вырученные от продажи квартиры, она сейчас затеяла строительство дома в Улброке, а также купила комнатку на свое имя на ул. Крустпилс. Куда и планирует вселить маму. Этот район находится на пустыре около железной дороги. Там нет ни аптеки, ни поликлиники, ни продуктового магазина. Комната в аварийном состоянии, без удобств, и пожилому человеку, а тем более больному, там не выжить. (В суде есть фотографии этого помещения.)
В суде подтвердили, что это помещение неприемлемо для проживания мамы. Но судья занимает какую-то странную, на мой взгляд, предвзятую позицию. Например, однажды она посетовала: «Что же это за мать, которая вызывает полицию к своей дочери?!» Уверяю вас: мама у нас замечательная! Добрая, искренняя, доверчивая... Могла ли она предположить, что родная дочь захочет выжить ее из квартиры? А полицию, кстати, вызывала я.
— Суд откладывается уже в третий раз. Судья предлагает сторонам помириться. Легко сказать! В последний раз, когда мы встретились с сестрой в суде, она отвернулась от нас и даже не поздоровалась, — закончила свой рассказ Марина.
К слову, Татьяна теперь еще ответчик в другом суде — с ней судится покупатель, который приобрел квартиру вместе с проживающей там мамой.
Комментарий юриста
Можно ли доверять собственным детям?
— Ситуация и в самом деле непростая. Судебное разбирательство еще не закончено, а потому очень сложно давать какие-либо комментарии, — говорит юрист Владислав Синицын. — Позицию суда понять можно: примирение в данном случае — самый разумный и самый бескровный путь к решению проблемы.
Но, к сожалению, в моей практике немало примеров, когда любящие родственники, деля квартиру или другое имущество или наследство, превращаются в заклятых врагов. Причем пострадавшей стороной, как правило, оказывается как раз самый доверчивый в семье.
В этой истории в роли пострадавшей оказалась мать, которая, по всей вероятности, не подозревала о том, что может лишиться квартиры. Об этом говорит многое: и подаренные дочке сертификаты (назад их уже не вернуть!), и приватизация квартиры на имя дочери. В любом случае, Татьяна действовала по доверению мамы. А любой поверенный, согласно закону, должен действовать в пользу доверителя, то есть обязан максимально учитывать его интересы, а не наносить доверителю прямой ущерб.
Если в Земельной книге действительно имеется запись о том, что квартира приватизирована на имя дочери с правом проживания там матери, то сделка по продаже квартиры без маминого согласия и ее подписи может быть признана незаконной. Неслучайно в деле появилась еще одна пострадавшая сторона — покупатель квартиры.
Результаты приватизации можно опротестовать в суде, хотя обычно агентство по приватизации действует так, чтобы не допустить дальнейших споров. А потому самый лучший способ — не доводить ситуацию до такого печального финала и максимально обезопасить себя при заключении любой сделки с недвижимостью. Даже тогда, когда речь идет о близких людях.
Это вовсе не означает, что в каждом родственнике нужно заранее видеть недоброжелателя. Просто все договоры нужно составлять вместе с грамотным юристом, очень внимательно читать их и только потом подписывать. Сделки с недвижимостью — это как раз тот случай, когда надо семь раз отмерить и лишь потом отрезать.