- Что побудило комментатора политических процессов заняться политикой?

- В какой-то момент я понял, что одного лишь комментирования слишком мало, так как бывает, что нельзя оставаться в стороне, а надо принимать предложения и участвовать в игре. Со стороны можно рассказывать, что все знаешь, и знаешь, как было бы лучше и правильнее, а когда оказываешься на поле игры, понимаешь, что это вовсе не так просто.

Это честно, когда в какой-то момент ты пытаешься выйти из роли комментатора и попытаться сыграть сам и показать, что ты можешь или не можешь.

По прежнему роду деятельности я академический человек, так как мое основное место работы – Латвийский университет, поэтому в связи с ЕС меня больше всего и беспокоит утечка мозгов, которую мы все ощущаем. У меня был ряд чудесных выдающихся студентов, закончивших учебу с хорошими инновационными работами, но они пропали, так как понимают, что их интеллект в Латвии не всегда применим. Это касается не только социальных наук, но и гуманитарных и естественных наук. Кто-то может подумать, что это проблема только Латвии, но это проблема Европы, так как существует разрыв в инновациях, технологиях и знаниях между старой Европой и 13 странами, которые прибавились к ЕС. Этот разрыв необходимо преодолеть. Если говорить о выравнивании и необходимости подтянуться на один уровень, то, по-моему, выравнивание необходимо реализовать в первую очередь через умения и образование. Это задача не одного дня, но это необходимо выполнить в гораздо большей мере, чем другие вещи.

- Какие, на ваш взгляд, решения, принятые ЕП уходящего созыва, самые ценные, и какие были допущены ошибки?

- EП сделал довольно много хороших и практических вещей. Большая сила EП – в практических делах, а не в красивых декларациях.

Практические дела мы все ощутили – роуминг или беспроводной интернет, которые благодаря деньгам ЕС становятся доступны повсеместно. Надо назвать также санкции против России как одну из важных точек отсчета и движущих сил в направлении союза безопасности.

Это были хорошие вещи, но надо смотреть на ЕС не только как на ЕП, а как на все структуры в целом. Последнее пятилетие для этих структур, мягко говоря, было не самым успешным. Есть первый случай, когда одно государство хочет выйти из ЕС. Вторая вещь – миграционный кризис 2015 года, который все еще стоит в повестке работы ЕС. Это оказало довольно большое влияние на то, что происходит сейчас, например, во многих местах увеличился евроскептический популизм – в Италии, Польше, Венгрии и Румынии. Это вещи, которыми трудно гордиться. Эти пять лет были не лучшими ни для ЕС в целом, ни для ЕП.

- Каковы ваши личные амбиции, если вы пройдете в ЕП?

- Мои амбиции – работать в направлении, которое я уже наметил, а именно – способствовать выравниванию в ЕС через умения, образование и инновации, и делать это намного в большей мере, чем это было до сих пор. Практически это может выражаться в работе в комитете по образованию и культуре.

В контексте Латвии очень важно также измерение безопасности, которое связано с комитетом по основным правам и безопасности. В этом контексте на уровне ЕС актуализировались вопросы о новых угрозах. Угрозы и стресс, исходящие с одной определенной стороны неба, - уже не только история о танках и ракетах, а о кибербезопасности, о том, достаточно ли надежными будут энергосистемы и инфраструктура, если кто-то захочет в них вмешаться.

Это вещи, актуализировавшиеся в последние годы, и в этих вещах надо двигаться вперед, также сотрудничая с НАТО, являющимся крупным игроком. Это то, что я хотел бы делать. ЕС нужны новые и амбициозные цели в человеческом измерении, чтобы ЕС в большей мере работал на людей, а не на бетон или асфальт, что тоже нужно, но не всегда является самым разумным способом использования денег. В противном случае мы видим печальную тенденцию – люди уезжают из Латвии вопреки всем историям успеха. Мы не замечаем, что это не только те люди, которые уезжают выполнять неквалифицированную работу, это также молодые люди, которые не могут найти применение своим способностям.

- Как вы оцениваете свои шансы быть избранным в ЕП?

- В других списках есть очень достойные кандидаты, но и у "Для развития/За!" хорошие шансы. Ближайшие два месяца будут интересны тем, что мы попытаемся показать, что это наше дело. Больше не должно быть так, как традиционно было на выборах ЕП, когда выдвигают какого-то известного человека, все за него радуются и бросают в урну избирательные бюллетени... Должен быть обмен идеями и дискуссия о прежней жизни Латвии в ЕС и о том, как должен выглядеть ЕС. Плеяда людей достаточно хорошая, то есть это люди не третьего ранга, неизвестно откуда появившиеся.

- Может ли предложение кандидатов партий на выборах ЕП повысить активность избирателей на этих выборах?

- Тут у меня включается ход мыслей политолога. Эти выборы будут довольно поляризованными, и нам кажется, что поляризация приумножает участие. Так мы думали на прошлогодних выборах Сейма, но это не осуществилось.

Я допускаю, что на сей раз нет больших оснований думать, что на выборы придет огромное количество людей, но это, увы, тенденция во всей Европе.

- Какие риски вы усматриваете в предстоящих выборах ЕП? Можем ли мы ожидать, например, активных попыток России вмешаться в них?

- Попытки России вмешаться в сам процесс голосования могут быть вполне контролируемыми, поскольку избирательные комиссии стран ЕС к этому в основном готовы. Другое дело, что Россия тайно и открыто поддерживает целый ряд евроскептических партий. Ни для кого не было секретом, что Россия, например, довольно открыто поддерживала партию Марин Ле Пен. Такие вещи будут, но что касается вмешательства в голосование, то хотелось бы думать, что спецслужбы стран ЕС работают, чтобы его предотвратить. Россия попытается направить общественное мнение в желательном для себя направлении везде. Информационное влияние России сильно не только в странах Балтии, но и в старой Европе.

- Как может измениться расклад сил после этих выборов ЕП? Ожидается ли, например, значительное увеличение числа евроскептиков?

- Число евроскептиков может увеличиться, но пока ничто не свидетельствует о том, что они могут оказаться в большинстве, поскольку они не едины. Есть сильные евроскептические партии, но они не образуют один сильный блок евроскептических партий. Общее у этих партий то, что они против ЕС, Брюсселя и Еврокомиссии в лице ее действующего президента Жана Клода Юнкера, но у них очень мало объединяющего. Интересно, что традиционные политические группы – ЕНП и социал-демократы – могут потерять большинство. Сейчас к самым высоким позициям в Европе стремятся христианские демократы или социал-демократы. Эти партии управляют на уровне структур ЕС, они могут потерять большинство, поэтому возникает вопрос о том, как будет выглядеть следующая EK и кто будет ее руководителем. Предположения о том что лидер ЕНП Манфред Вебер станет президентом ЕК - просто нормальная предвыборная риторика. Однако ясно, что ЕП станет более политическим.

С 70-х и 80-х годов до начала нынешнего столетия ЕП был очень спокойным, комфортным и уравновешенным местом, куда уезжают очень молодые или очень старые политики.

Но теперь ЕП станет гораздо острее, так как возникло несколько политических вопросов – хотя бы формирование ЕК и вопросы о беженцах.

- Кому следовало бы выделить место латвийского еврокомиссара? Было бы для вас приемлемо, если бы на эту должность еще раз был делегирован Валдис Домбровскис?

- Это вопрос коалиции и в большой мере – правительства и премьера. Не думаю, что Домбровскису эта должность полагается по умолчанию. Не потому, что он был бы плохим комиссаром, ведь по рейтингам он - хороший комиссар. Есть комиссары, которые оцениваются хуже, чем Домбровскис. Посмотрим, будет ли он комиссаром, ведь это могут решить также результаты выборов. При этом я не думаю, что нет другого человека, я не имею в виду себя, но что не может появиться никто другой. Если Домбровскис баллотируется в ЕП, пусть избирается в ЕП, и это может произойти.

- Почему во многих местах популярны евроскептические настроения и что лежит в их основе?

- В основе этого - реальные проблемы, на которые даются неадекватные ответы, как это обычно принято у популистов. Реальные проблемы, например, оставленные миграционным кризисом следы, в том числе в Балтии. История о том, что в связи с миграционным кризисом могут возникнуть какие-то большие проблемы, очень многим кажется привлекательной, поскольку она политически подогревается, и ею пугают. 

Вторая вещь – социальное неравенство. Латвия, когда речь идет об экономическом кризисе, упоминается как большая история успеха, так как страна вернулась к какому-то росту, но мы забываем, что потеряли десятую часть жителей...

Есть страны, которые отнеслись к кризису осторожнее, поэтому в Испании и странах Средиземноморья по-прежнему огромная безработица. Люди, которые исторически работали и привыкли к социальной защите, в один миг теряют почву под ногами. Они тоже становятся популистски и агрессивно настроены против сытой элиты. Также евроскептической части очень помогают информационно. Не будем наивны, "Russia Today" вещает не только в нашем регионе, а в основном в Западной Европе. У нас не должно быть никаких иллюзий относительно того, что отношения с Россией могут как-то резко улучшиться. Россия очень интенсивно работает и не скрывает, что ЕС для нее препятствие, мешающее нормально сотрудничать с Германией и Францией. 

- Нередко слышны опасения, что среди стран-участниц ЕС и внутриполитически, и во внешней политике не хватает солидарности. Как способствовать солидарности ЕС?

- Можно постепенно работать над общим пониманием важных вопросов. Это четко видно именно в контексте России. Мы знаем, что Путин танцевал на свадьбе министра иностранных дел Австрии, но когда надо было принять закон Магнитского, страны поняли, что это их общие интересы – застраховаться от известных рисков и выступать за свои основополагающие ценности. То, что каждый тянет одеяло на себя, ясно. Для того мы там и находимся, чтобы не позволить стянуть одеяло полностью в одном направлении.

Мы должны выступать за общее и убеждать, а не жаловаться на то, что нас обижают и не слушают. Есть, конечно, целый ряд корыстных интересов, хотя бы Nord Stream 2 в энергетике. Немцы очень неохотно действуют за пределами границ своего государства, а во Франции чрезвычайно большое и влиятельное лобби торговли оружием и индустрии. Надо всем этим – единое понимание того, что лучше делать дела сообща, ибо все альтернативы намного хуже. Это не означает, что в ближайшем будущем ЕС может стать чем-то подобным США. Это медленный процесс, в котором мы притираемся, в том числе делая два шага вперед и один назад, учась на ошибках, сотрудничая и при этом конкурируя. Очень важно, чтобы мы конкурировали товарами и услугами, а не бомбами и танками.

- Каковы самые большие польза и вред, которые Латвия за 15 лет получила от ЕС?

- Самая большая польза – то, что мы постепенно и не всегда очень легко начинаем считать себя нормальной, цивилизованной, демократической европейской страной, что для Латвии на протяжении 20-го столетия не всегда было простой задачей. Мы начинаем постепенно понимать себя как суверенное, европейское, современное государство высшей лиги. И не только риторически, а реально мы действительно европейское государство со всеми вытекающими из этого последствиями - благосостоянием, социально откорректированной рыночной экономикой, правопорядком, низкой коррупцией и гражданским обществом.

Самая плохая вещь - то, что мы довольно часто, не думая, как само собой разумеющееся принимаем многие вещи, которые услышали где-то в Брюсселе и отбросили необходимость думать самостоятельно.

Этот менталитет следовало бы изменить, то есть не думать о ЕС как об имперском центре, который сверху спускает какие-то приказы и распоряжения. Мы должны сами думать, что делаем, а не только кивать головой, а потом ругаться у себя на кухне. Надо идти, говорить и рассказывать, что для нас важно, прислушиваться к другим и отстаивать свое мнение. Это тоже причина, по которой я иду в ЕП.