Беженец из Беларуси Родион Бегляк: "Моя экскурсия в тюрьму Лукашенко, к счастью, была недолгой" (41)

Неблагоприятный сценарий

- Вы во время острой фазы белорусских протестов переехали в Латвию, уже на протяжении нескольких месяцев живете в нашей стране. Какие у вас ощущения, что изменилось за это время, сумели ли вы адаптироваться - какие общие впечатления? 

- Ощущения нормальные, в принципе, как и в любой другой стране. Есть свои сложности всегда с тем, чтобы переехать, найти жилье, работу, доказать себя на работе, на новом месте, поэтому проблемы рабочие, но в целом все нормально. 

- Когда вы переезжали из Беларуси, у многих, в том числе экспертов, с которыми мы говорили, было ощущение, что ситуация с Лукашенко скоро должна разрешиться в пользу протестующих. Этого не произошло, прошло уже много месяцев с момента острой фазы протестов. Как вы оцениваете ситуацию в республике, какие у вас прогнозы? 

- Ситуация, к сожалению, мне кажется, развивается по тому сценарию, по которому не сильно бы хотелось, чтобы она развивалась. Люди, мне кажется, постепенно принимают реальность, что Лукашенко остается у власти, и мне, если честно, это не нравится.

Мне бы хотелось, чтобы этого принятия не было, чтобы люди что-то делали, но я не вправе их критиковать, потому что я за границей, а они внутри.

Каждый, как всегда, делает свой выбор, каждый волен решать, как ему жить - в стране с диктатором или без диктатора. Если человек не хочет жить при диктатуре, то у него как минимум есть один выход - стать беженцем. Если человек хочет жить в стране с диктатором - ну, ничего с ним особо не сделаешь. 

Экскурсия в тюрьму

- Вы уехали из Беларуси после того, как отсидели в тюрьме, то есть у вас был достаточно серьезный опыт. Сейчас в Республике Беларусь много политзаключенных, эта информация постоянно обновляется. Многие эксперты говорят, что Лукашенко удалось если не задавить протест, именно уличный, то по крайней мере снизить его массовость очень жесткими, даже жестокими репрессиями. С чем вам тогда пришлось столкнуться, расскажите об этом подробнее. И как вы считаете, действительно ли репрессии оказывают такое влияние на уличный протест? 

- Начну с первой части вопроса. Моя "экскурсия" в тюрьму, к счастью моему, была недолгой, это было всего три дня. Правда, это были те три дня, когда происходили самые жестокие избиения граждан. Мне в большой степени повезло: меня побили, но побили относительно несильно. Людей, которые были рядом со мной, били гораздо сильнее. Но мне трех дней хватило, чтобы понять, что это за история, чем чреват выход на улицу: задержанием тебя сотрудниками милиции. И, если честно, мне не захотелось больше так рисковать собственным здоровьем, собственной жизнью.

Что касается репрессий, насколько они были эффективны - да, они были эффективны. Вопрос не в том, что репрессии Лукашенко эффективны, вопрос в том, что мы будем делать для того, чтобы Лукашенко с этого места свергать. Лукашенко со своей стороны делает все, что он может, то есть он избивает граждан, запугивает, раздает сроки. Вопрос, что делают граждане для того, чтобы ситуация с Лукашенко изменилась.

Я очень уважаю людей, которые не боятся, продолжают выходить на улицы и поддерживать  протестные настроения, но этого недостаточно. Нужно делать что-то, что будет оказывать давление на Лукашенко и силовиков.

В настоящий момент то, что мы делаем - расклеиваем наклейки, распространяем различную информацию, лайкаем друг друга в Facebook, ходим даже по улицам с флагами - это не оказывает давления на Лукашенко и силовиков. По большому счету, если бы Лукашенко не был параноиком, он мог бы это все разрешить - типа ну и пускай ходят - и дальше продолжать сидеть хоть 20, хоть 30 лет, сколько ему влезет, пока он там не сыграет наконец в долгий ящик и не успокоится. Реальные способы протеста, которые оказывают давление на силовиков и Лукашенко - это уклонение от уплаты налогов, забастовки, эмиграция за границу. Есть и другие методы, я не хочу про них говорить, потому что они являются противозаконными, статью за терроризм и экстремизм я получать не хочу. 

- Кстати, статья о терроризме была вменена Светлане Тихановской и еще целому ряду известных белорусских лидеров протеста. Еще появилась информация о том, что, например, в России стали похищать людей из Беларуси, которые высказывали оппозиционные взгляды, и увозить их из Москвы в Минск и там уже с ними разбираться. Как вы оцениваете эти действия и нет ли у вас опасений за свою жизнь в этом смысле? 

- Ну, это было ожидаемо, это было причиной, почему я уехал из Москвы. До того как я вернулся в августе в Беларусь проголосовать на выборах, я работал в Москве, то есть я не жил постоянно в Беларуси. Но после того, что я увидел в белорусских СИЗО, я быстро понял, что Россия, в принципе, ничем не отличается. 

Была даже такая история - мы гуляли с другом, с коллегой в центре  Москвы как раз после всех этих событий, когда я уже вернулся из Минска, и мы увидели возле белорусского посольства российских силовиков, которые сидели в точно таких же автобусах, с точно такими же завешенными черным брезентом изнутри окнами, почти в такой же форме, то есть абсолютно точно такая же картина. Ничем от Беларуси не отличается.

Поэтому я призываю тех людей, которые решают спрятаться в Москве: не будьте наивными. Путин и Лукашенко - одного поля ягоды, неужели вы думаете, что вас в Москве не достанут? 

В отношении моей ситуации в Латвии я достаточно уверен и спокоен. Как показывает практика, абсолютно уверенным в своей безопасности нельзя быть нигде, потому что, например, существуют подозрения, что Павла Шеремета взорвали в Киеве, в Украине, совершенно не лояльной Лукашенко стране (белорусский журналист Павел Шеремет был убит 20 июля 2016 года в Киеве при взрыве заминированного автомобиля. - Прим. ред.). Аналогично российские спецслужбы подозреваются в том, что периодически совершают политические убийства в разных странах, даже в Германии, Соединенных Штатах и Великобритании. Поэтому - война есть война, борьба есть борьба, потери будут всегда. 

Охота за оппозицией

- Дмитрий Болкунец успел уехать из России, потому что появилась информация, что он может быть похищен, и сразу после его отъезда похитили одного из белорусских активистов именно в Москве. Слышали об этой истории? 

- Я слышал. Я слышал про адвоката, который имеет уже американское гражданство и которого похитили (гражданина США, выходца из Беларуси адвоката Юрася Зенковича, который в августе 2020 года принимал участие в протестах в Беларуси, 11 апреля 2021 года задержали в Москве российские силовики, он был передан белорусским властям. - Прим. ред.), и я слышал про Александра Федуту (белорусский политический деятель, литературовед и политолог, задержан наряду с Зенковичем. - Прим. ред.), которого тоже похитили в Москве… Ну очень обидно, конечно. Жалко отдавать режиму новых заложников. 

- Но это уже использовавшаяся ранее практика или что-то новое, что делает Лукашенко - похищение людей на чужой, по крайней мере де-юре, территории? 

- Ну, она де-юре чужая, это во-первых. У них же Таможенный союз и всякие соглашения по кооперации между спецслужбами. Во-вторых, это же происходило и летом (2020 года. - Прим. ред.). Помните историю того следователя, которого задержали, по-моему, в Пскове? Правда, его не очень удачно передали белорусским коллегам, так что ему удалось бежать. (Бывший следователь из Минска Андрей Остапович осудил действия силовиков во время протестов и уволился из органов, после чего был задержан в Пскове и вывезен обратно в Беларусь, на приграничную территорию. По его словам, он скрывался в лесу и через некоторое время смог перебраться через границу Беларуси с одной из европейских стран. Сейчас Остапович живет в Польше. - Прим. ред.) 

- Как вы считаете, какие еще действия Лукашенко будет применять в отношении своих оппонентов? Какие еще тузы у него в рукаве? 

- Для Лукашенко не существует особых ограничений, он это не раз демонстрировал в ходе своей политической карьеры, и если вы внимательно следите за ситуацией в Беларуси, то есть много слухов о том, как он разобрался с организованной преступностью в конце 1990-х годов, а также со своими политическими оппонентами в ходе предыдущего достаточно сложного этапа в его политической карьере. Гончара (белорусский политик Виктор Гончар, пропал без вести в Минске в 1999 году. - Прим. ред.), Захаренко (белорусский политик Юрий Захаренко, пропал без вести в Минске в 1999 году. - Прим. ред.) он просто похитил и убил, по всей видимости. Поэтому вот этого следует ждать. Чем больше люди будут продолжать бороться, тем более жесткие методы будут избирать власти. 

Рига - новый дом

- В Риге вы общаетесь с кем-то из соотечественников? 

- Конечно, мы достаточно плотно общаемся в рамках белорусской диаспоры. Команда у нас, у диаспоры и у беженцев, очень дружная, все друг друга поддерживают. Если бы было возможно, мы часто ходили бы друг к другу в гости, но сейчас, к сожалению, из-за ковидных ограничений приходится довольствоваться виртуальными способами общения. Но в этом плане все хорошо. 

- Насколько увеличилась белорусская диаспора после августовских событий, после того, что произошло в Республике Беларусь? Кажется, сейчас многие сюда приехали, в частности, мы видим, что IT-компании переезжают. 

- В ситуации с Латвией диаспора увеличилась несильно. Возможно, потому что есть вопросы по поводу привлекательности налогового режима для белорусских айтишников,

все-таки Латвия - страна с наиболее высокими налогами в Балтии, по крайней мере формально, на бумаге. Поэтому, возможно, многие белорусские айтишники не стремятся сюда.

Но диаспора вполне стабильная, это те люди, которые приехали достаточно давно по каким-то личным причинам, а сейчас она пополнилась беженцами - около 40 человек, то есть относительно немного. 

- Родион, а почему вы выбрали Латвию? Среди самых популярных направлений у белорусов - Польша и Литва, как мы видим. 

- У меня особо не было выбора, потому что я ехал из России и ехал по земле, поэтому граница была только с Эстонией, Латвией и Финляндией, а Латвия быстрее всех дала визу. С точки зрения поддержки латвийское правительство делает все, что может, оно очень лояльно к беженцам, выдает все необходимые документы; единственное - мы понимаем, что с налогами сложновато пока. 

- А с работой? Какие есть возможности у беженцев? Насколько сложно сейчас найти работу, чтобы обеспечить себе относительно качественный образ жизни? 

- На мое удивление, кстати, по поводу работы - легче, чем в Беларуси, причем гораздо легче. Вроде бы и страна гораздо меньше, и заводы здесь все закрылись, так все ругаются, что у них такая большая безработица, но работу все наши ребята понаходили гораздо раньше, чем им даже присвоили статус беженцев, то есть выдали официальное разрешение на работу.

При этом в целом расходы точно такие же, как в Минске, в Беларуси (я живу в Риге), ну, коммунальные немножко дороже, недвижимость немножко дешевле, а зарплата при этом раза в два больше. 

- А в какой сфере находили работу? Были ли проблемы? Например, с языком, потому что в Латвии есть закон о госязыке, он достаточно строго соблюдается. 

- Закон о госязыке действительно большое препятствие иногда. Но нужно понимать, что он касается только государственных учреждений и тех позиций, которые подразумевают работу с клиентами, работу с людьми, потому что если к тебе в Латвии пришел клиент - ты должен уметь ответить ему на латышском языке. Для всех остальных профессий, там, где не нужно обслуживание именно латышских клиентов, требование о языке остается на усмотрение работодателя, оно необходимо для того, чтобы ты мог понимать своего супервайзера и общаться в коллективе.

Я работаю в управленческом консалтинге, большинство коммуникаций в компании происходит на английском, поэтому вообще никаких проблем не было с этим. 

- Вы нашли работу по объявлению, или по знакомству, или через биржу труда, как все это происходило? 

- Через диаспору. 

- Насколько быстро удалось это сделать? Такой практичный вопрос для тех, кто хочет, возможно, переехать в Латвию. 

- Процесс получения статуса беженца у меня занял четыре с половиной месяца, из которых последние полтора месяца я уже сидел с оффером (предложением. - Прим. ред.) и ждал, когда наконец-таки смогу выйти на работу. То есть три месяца. 

- Планируете ли вернуться в Республику Беларусь? Вероника  Цепкало, например, говорила, что она и ее близкие очень ждут этого момента, потому что Рига, конечно, гостеприимна, но Минск - их дом и как только режим Лукашенко уйдет или ослабнет, они сразу вернутся. У вас есть это желание - вернуться домой? 

- Если честно, у меня нет особо сильной тоски по родине, потому что я очень долго работал за границей, учился за границей, достаточно долго жил вдалеке от своих родителей. Вернуться хочется для того, чтобы что-то сделать. Но как специалист я не готов инвестировать свое время в страну, если там до сих пор правит Лукашенко или кто-то из его  приспешников. Поэтому мое возвращение будет зависеть от того, как будет развиваться ситуация в Беларуси.