В борьбе между вшами, компьютером и учебным столом учеба остается на заднем плане (1)

К Марку (13) и его сестре Дане (8) Анита всегда шла с нехорошим чувством внутри, так как пугали удручающие подъезды социального дома, где регулярно находились мужчины устрашающего вида. Брат с сестрой из-за этого избегали ходить на кухню и в туалет общего пользования. Находились в комнате со шкафом и кроватью.

Марк учился за гладильной доской, на которую был поставлен компьютер с отдельно подключенной клавиатурой, так как у оригинальной выпали клавиши.

Когда социальная служба спросила у матери, есть ли в семье компьютер для учебы, она ответила утвердительно - но не сказала, что он не работает. Анита нашла для семьи пользованный письменный стол.

Обычно Анита работает в фотоагентстве, но параллельно осваивает в Латвийском университете профессию социального педагога. "Я сама в детстве была на месте этих детей. Практически вырастила свою сестру, поэтому мне всегда хотелось помочь и понять, что изменилось", - рассказывает Re:Baltica Анита. В начале пандемии она связалась с агенскалнской социальной службой и спросила: мне нужно пройти практику, чтобы написать дипломную работу. Как я могу помочь? Ответ был - поможешь детям с удаленной учебой?

Кто должен помочь подключиться к э-классу?

"Анита шла в эти семьи с большим энтузиазмом и все время рассказывала нам об увиденном. Открылось огромное неизвестное поле, с которым нужно справиться, чтобы вообще добраться до учебы", - рассказывает руководитель социальной службы Агенскалнса Яна Пуке. Аните нужно было связаться со школой, чтобы выяснить, на каких платформах искать домашние работы, найти дома место, где учиться физически. Но главное - вызвать интерес к учебе, так как образование в этих семьях не являлось ценностью.

Когда нет пандемии, об этом заботятся детсад или школа, в которых дети находятся вплоть до восьми часов в день. "Это так называемые часы покоя - возможность выйти из дома", - описывает Пуке. Пандемия эту возможность отняла. Выросло давление на родителей, а если у матери имеется зависимость или душевная отсталость, нельзя от нее ждать действий, на которые она не способна.

"Большая часть этих детей - выживальщики. Они не знают, каково это находиться в объятиях матери. Они не могут плакать. С 4-5 лет дети начинают защищать родителей. Они уже знают, что мне можно и что нельзя говорить", - рассказывает Пуке.

Во время работы Аниты выяснилось, что школа не может помочь ребенку с учебой, если дома нет никого, кто покажет, как зайти в э-класс, побудит сделать домашнюю работу или просто даст компьютер или телефон, на котором ее можно выполнить. Но во время пандемии школа не была доступна.

Социальная служба также не считает, что это должно быть ее обязанностью - физически на это нет времени, в первую очередь нужно работать с родителями, чтобы они могли помочь.

Восьмилетняя Кетрина, жизнь которой была описана в начале статьи, не подключалась к учебе несколько месяцев (на трех сестер самоуправление выделило один планшет). Только за три недели до конца учебного года выяснилось, что класс уже использует другие тетради, которые для Кетрины были "оставлены у школьного дежурного". У нее не было навыков самостоятельного обучения, несмотря на то, что учиться вместе с Анитой ей очень нравилось.

В другой семье дети не выполняли домашнюю работу, так как мама не подключилась к э-классу.

В третьей была отзывчивая классный руководитель, которая осознанно коммуницировала с мамой и социальной службой, хвалила ребенка, но этого было мало. У девочки были сложности с восприятием предмета, нужно было, чтобы с ней работали индивидуально. У учителя на это не было времени. У социальных работников - тоже. Матери, долгое время безработной, - все равно.

Когда Анита начала работать с конкретной семьей, у 12-летней девочки было 250 пропущенных уроков, а у ее десятилетнего брата - почти 160. Воодушевленная Анитой, мама наконец купила двухэтажную кровать. До этого они спали на полу.

Могли бы помочь семейные ассистенты

С социально неблагополучными семьями работают семейные ассистенты - специально обученные люди, помогающие справиться с бытом. Их главная задача - мотивировать и обучать самих родителей, чтобы они могли помогать своим детям.

До административно-территориальной реформы такие ассистенты были менее чем в половине самоуправлений Латвии, в основном в наиболее богатых и в Риге. До пандемии в столице такие были у 54 семей. Во время удаленной учебы спрос рос и были заключены договоры с еще 35, свидетельствует предоставленная Рижской думой информация.

На фоне Латвии это кажется много, но это не так. На учете в социальной службе в Риге в этом году состояло чуть менее 2000 семей. В них живет почти 3400 детей.

Однако единодушия по поводу того, должны ли эти ассистенты помогать детям учиться, нет даже среди работников социальной службы. Руководитель агенскалнской службы Пуке рассказывает, что задача ассистента - мотивировать маму связаться со школой, но он не должен учить ее заходить в э-класс или помогать детям учиться. Однако заместитель руководителя социальной службы Риги Марина Филлипова рассказала Re:Baltica, что ассистент может это делать, надо лишь указать это в описании его работы.

Проблема становится еще серьезнее, если семья отказывается от помощи. Принудить ее принимать - нельзя. Многие семьи отказываются, так как не доверяют учреждениям или не признают, что у них может быть проблема.

Одним из тех, кто отказался, был отец Кетрины. Семья попала в поле зрения службы, так как старшая дочь начала бродяжничать. Помощь Аниты отец принял, так как понял, что младшей дочери с запущенной учебой помочь не сможет. Благодаря Аните Кетрину перевели в следующий класс.

Осенью прошлого года он уже сам звонил в социальную службу и просил, чтобы кто-то снова пришел помочь девочке учиться. Социальная служба отказала, так как официально такой услуги нет. Когда Re:Baltica спросила у Рижской думы "почему?", департамент общественных отношений письменно ответил стандартными фразами: "рассматриваем возможности", "оцениваем бюджет", возможно, включив в проект 2022 года.

Благодаря помощи Аниты из девяти детей, которым грозила перспектива остаться на второй год, шестерых перевели в следующий класс. Это было весной 2020 года. Что с ними произошло в следующем учебном году, Анита не знает.

Маленьким - лучше

За пределами Риги проблемы те же самые, только масштаб меньше.

От семейного ассистента отказалась и мама Санты*, которая живет в одной из волостей Мадонского края. Санта была одной из двух школьниц Цесвайнской средней школы, которая из-за неуспеваемости не окончила 10-й класс. В средней школе на второй год не оставляют, поэтому она школу бросила.

Когда началось удаленное обучение, оказалось, что у Санты дома нет ни компьютера, ни интернет-подключения. Компьютер отдал директор школы, интернет подключило самоуправление. "Милая девочка, добросердечная", - вспоминает директор Дидзис Баунис.

Однако Санта просто не подключалась к урокам. Дома с ней были младшие сестры и брат, а также мама, которая нигде не работает. "Мне ничего не хотелось, была депрессия", - во время короткого телефонного звонка рассказала Re:Baltica Санта. Сначала она еще старалась, так как думала, что удаленная учеба - это ненадолго, но потом сдалась. "Очень часто были слезы". Мать думала, что девочке просто было лень, но сама она не заставляла ее делать больше.

О мысли Санты учиться в Риге волостная социальная работница Станислава Поммере узнала от Re:Baltica. Слышала, что подростку нашли другую школу, но никто из родителей не смог сказать ее название. Волость детям своих школ выделяет пособия в начале учебы, но родителям нужно показать справку из школы. Попросила отца девочек, чтобы он предоставил справку из школы - тогда он получит пособие, но есть сомнения, что он это сделает. С мамой у Санты конфликт. Она уверяет, что социальная служба не выплачивает полагающиеся пособия, но при этом сама не предоставляет распечатки с банковского счета, что является обязательным условием. Социальная работница Поммере отчаянно рассказывает, что предложила распечатать их на своем компьютере, так как городская библиотека закрыта, но мама Санты ее обругала. "Я ночами не сплю. Не знаю, как с ней сотрудничать", - говорит Поммере. Предлагали семейного ассистента. На весь Мадонский край есть один, но "она меня такими словами обзывала".

Несмотря на то, что Мадонский край предлагает меньше социальных услуг, чем Рига, у малообжитых мест есть и преимущество. Людей так мало, что можно гораздо больше помочь тем, кто помощь принимает.

Например, в Сарканьской волости каждый день одного ребенка возят на индивидуальные консультации за 20 километров в школу соседней волости (в самой волости школы нет). Поммере смеется, что есть школьники, которые завершили учебный год только благодаря возможностям, предложенным во время удаленной учебы (и сниженным требованиям). Однако из 69 детей, живущих в находящихся на учете социальной службы семьях, 11 так и так остались на второй год. Почти десятой части всех учеников края требовались приобретенные самоуправлением и государством компьютеры, половине школьников - очные консультации, так как они не справлялись.

Поммере очень надеется, что в этом учебном году занятия будут проходить очно. Только так социальная служба может помочь детям, родители которых не могут это сделать или не хотят.

Пропуски удвоились

Если за детьми находящихся в поле зрения социальных служб семей еще хоть как-то следят, то во вторую волну пандемии из школ Латвии всего "выпали" (или пропали) 40 детей, о которых неизвестно ничего.

В этом учебном году в школу не пошли 155 детей школьного возраста.  Из них 76 должны были пойти в школу в первый класс, но этого не произошло.

В 22 случаях в качестве причины указана смена школы, но дети никуда не пошли. Судьба 18 школьников неизвестна. (Остальные покинули страну, закрылась школа или дети были исключены из школы.)

Государственная служба качества образования (IKVD) обещает выяснить причины, по которым бросают школу, до конца этого года. Это может быть слишком поздно в случаях, если кому-то нужна помощь или поддержка сразу же. Такие ситуации складываются, так как часть школ своевременно не информирует социальные службы о "пропавших" детях (это нужно делать, если имеется больше 20 пропущенных уроков в семестр). Данные IKVD свидетельствуют, что школы или считают это дополнительной нагрузкой, или не хотят показывать, что у них такие ученики есть.

Из предоставленных по просьбе Re:Baltica данных о пропусках уроков видно, что во вторую волну пандемии они удвоились. Однако данные нужно воспринимать показательно, так как информацию о каждом семестре в систему ввела только половина школ.

Старший инспектор IKVD Яна Вейнберга рассказывает, что в будущем планируется связать систему учета пропусков со школьными электронными журналами, и тогда можно будет реагировать гораздо оперативнее. Когда именно это может произойти, она сказать не смогла.

Жаль детей

Новый учебный год опрошенные Re:Baltica для этой статьи специалисты начинают со смешанными чувствами. Слова обеих социальных работниц из Агенскалнса и Сарканьской волости звучат отчаянно. Что бы они ни делали, их работой всегда кто-то недоволен - или клиенты, или СМИ. "Чувство бессилия, так как все тебя могут пинать", - говорит Яна Пуке из Агенскалнса.

Ее отчаяние понимает Анита, которой агенскалнская социальная служба доверилась и позволила помочь семьям. "Яна же не виновата, что список обязанностей семейных ассистентов настолько огромен, зарплата маленькая, а условия такие, что никто не берется", - отмечает Анита. Однако она не считает, что с этим нужно мириться.

"Моя сестра в середине 90-х годов полгода не посещала школу, так как у нее на волосах был стригущий лишай, а маме было все равно. Параллельно был социальный работник, который из-за долга за квартиру угрожал забрать сестру из семьи", - рассказывает Анита и отмечает, что спустя 30 лет ситуация идентична - шампуня нет, школы не сообщают о прогульщиках.

"Я не была готова ко столь всеобъемлющему безразличию и неспособности на всех уровнях. Все прикрываются нехваткой полномочий и принципом добровольности. Короче говоря - мне больше жалко детей".

*Все семьи анонимно описаны в дипломной работе А. Вайводе. Имена изменены.

P. S. Re:Baltica у Рижской думы также спросила, почему нельзя закупить шампуни от вшей и выдать их неблагополучным семьям бесплатно, чтобы социальным работником не приходилось уподобляться благотворительным организациям. Последовал ответ, что в проекте бюджета будущего года можно было бы предусмотреть деньги и на эти цели. Будем следить.