Почему в России пишут доносы за антивоенную позицию

Папа написал донос на дочь из-за того, что она против войны в Украине, мужчина сообщил о своем споре с коллегой на ту же тему в полицию, приятель пожаловался на пост "Вконтакте", усмотрев в нем насмешку над буквой Z. Во всех случаях полиция провела беседы, но не стала открывать дела.

Но есть много примеров в России, где последствия доносов были более серьезными. Одна из самых громких историй - пожилая женщина пожаловалась на ценники с антивоенными надписями в супермаркете в Санкт-Петербурге, из-за чего художнице Саше Скочиленко теперь грозит до 10 лет лишения свободы, она под стражей. Почему россияне жалуются на сограждан?

Антрополог и автор Telegram-канала "(Не)занимательная антропология" Александра Архипова по форме различает доносы двух типов: "Сам донос - когда человек сообщает о чем-то властям непублично, например, идет и говорит: "А вот Петр Иванович по ночам слушает украинское радио". И второй тип - это сигнал, когда люди делают это публично". Примером последнего она считает пост историка РАНХиГС Наталии Таньшиной в ее Telegram-канале, которая возмутилась сообщениями своего коллеги Дениса Грекова о "позорной и подлой" войне с Украиной. Грекову в итоге пришлось уволиться и уехать из страны.

"Безопасный способ разместить агрессию"

Психолог Мария Потудина говорит, что через написание доноса удовлетворяется какая-либо потребность: "В России уже очень давно нет возможности прямо выражать свое недовольство, и донос является относительно безопасным способом разместить свою агрессию, даже если она не направлена конкретно против какого-то человека. Это также способ отличить себя от других и так защитить свою группу от другой точки зрения, навести порядок, взять что-то под контроль, наказать вот этих "плохих", которых государство считает "предателями".

По ее словам, доносы - это во многом про власть, про возможность распоряжаться судьбой другого человека. Потудина также говорит, что часто так люди пытаются компенсировать низкую самооценку и "пристроиться к звезде", к кому-то более авторитетному. Она приводит в пример сообщение блогера Гаспара Авакяна о том, что он написал донос на актера Максима Галкина за его антивоенные высказывания и что теперь заявление проверяет Следственный комитет РФ.

"Доносы могут писать ради материальной выгоды или из мелкой мести, из чувства самосохранения - в СССР был закон о наказании за недоносительство. И третья причина, самая сложная - когда человек это делает из каких-то идеологических соображений", - говорит Александра Архипова. По ее словам, сейчас в России распространены доносы идеологического содержания. Антрополог подчеркивает: "Речь идет о сообщении о политическом правонарушении, по поводу которого нет консенсуса в обществе, но за которое можно получить серьезное наказание".

С начала марта в России заведены более двух тысяч административных дел о "дискредитации" российской армии, среднее наказание по этой статье - штраф около 35 тысяч рублей, посчитали правозащитники из "ОВД-Инфо". В среднем, суды в РФ рассматривают по 40 таких дел каждый рабочий день, сообщает глава правозащитного проекта "Агора" Павел Чиков. В стране также ведется несколько десятков уголовных дел о "фейках" о войне, по этой статье пока не было приговоров, максимальное наказание - до 15 лет лишения свободы. Дела по обеим статьям часто открываются именно на основании доносов.

"Государство ставит перед соблазном написать донос"

Серьезным отличием нынешней ситуации с доносами от советской сотрудник общества "Мемориал", историк Сергей Бондаренко считает большую открытость и попытку осмыслить и интерпретировать явление в моменте: "В СССР это был гораздо более закрытый и более односторонний инструмент, сейчас это что-то более сложное, но не менее страшное, потому что это действительно работает и людей сажают за это". Часто доносы пишут люди, которым важно получить отклик на свое действие от государства, говорит историк. Они могут так что-то компенсировать, сводить счеты, использовать это как социальный лифт, считает он. Бондаренко подчеркивает: "Государство или угрозами, или посулами ставит людей перед необходимостью, возможностью или даже некоторым соблазном написать донос".

Мария Потудина и Александра Архипова придерживаются схожего мнения. "Речь президента о национал-предателях - вот поощрение всех видов доносов", - считает Потудина. Архипова называет доносы "средством холодной гражданской войны, которая идет в России": "Президент говорит, что у нас есть внутренние враги, которых надо искать. Люди их ищут, находят и тем самым успокаивают себя, доказывают правильность своей политической позиции, получают от этого удовлетворение", - указывает она.

"Нельзя сказать, что доносы пишут люди определенного возраста, или пола, это делают более-менее все, - говорит Архипова. - Есть представление, что этим занимаются якобы в основном пожилые люди. Но в Калининградской области протестировали и запустили бот для доносов в Telegram, и в спокойном регионе вдруг начался всплеск дел о "дискредитации" армии". Антрополог сейчас замечает тенденцию доносов за устные высказывания: за разговоры на улице, в школьном дворе, за песни и подчеркивает, что здесь в расследованиях донос является фактически единственным аргументом.

"Россияне защищаются от правды, чтобы не сойти с ума"

"Для большого количества россиян войны не существует Есть дача, огород, клубника, которую надо собирать, дети и внуки, а войны нет. Для них война - это когда твои дети голодают, муж уходит на фронт, дом бомбят. Это очень комфортная точка зрения", - говорит Александра Архипова. По ее словам, гораздо проще думать, что никакой войны нет. "Признать факт, что ты принадлежишь к стране-агрессору и от твоего имени ведется безумная шизофреническая война, невероятно сложно, так как тогда разрушаются все основания лояльности по отношению к власти", - отмечает антрополог.

Сергей Бондаренко также считает позицию неучастия, отказа от принятия решения фактически самой распространенной в России сейчас. Он объясняет это тотальным подрывом представлений о реальном и виртуальном: "Очень большое количество людей не осознают, какой ужас, какие преступления происходят, очень часто они останавливаются на том, что это постановка". Бондаренко считает это одним из самых заметных достижений телевизионной кампании, которая размыла представления россиян о реальном и нереальном.

Мария Потудина объясняет это серьезным влиянием пропаганды и защитной реакцией: "Когда мы видим, что причинили вред, нам нужно что-то с этим сделать, но что сейчас среднестатистический россиянин может сделать? Пойти с вилами на Кремль? Он недалеко дойдет. А жить с ежесекундным пониманием, что моя страна убивает невинных жителей, - очень тяжело". Она призывает избегать черно-белого мышления и категорий "хороших" и "плохих" русских.Люди в России, по словам Посудиной, защищаются от очевидной правды и верят в ложную картинку, чтобы не сойти с ума.