Re:Baltica: Что мы видели в Даугавпилсе? (5)

Почему в Даугавпилсе? Второй крупнейший город Латвии. Латыши - меньшинство. Переход школ, снос советских памятников и языковой экзамен - это решения, которые раскололи латвийское общество после вторжения России в Украину больше всего. Здесь это чувствуют особенно остро. Медийная среда слабая, поэтому в национальных новостях об этом ничего особо узнать нельзя. Лучше ездить и выяснять ситуацию у первоисточника.

Скандалы начались еще до того, как мы успели разложить редакционную палатку. Фанаты Национального объединения встревожились, что "палатка" может стоить 18 300 евро (с идеей победили в открытом конкурсе SIF). Это не "только палатка" - это зарплаты, налоги, жилье, транспорт, местные помощники, охрана и т. д. (она помогла, когда недоброжелатели ночью пытались отключить электричество, но сделали это у находящегося рядом киоска с мороженым, а также когда нужно было увести пьяных людей). Государственные деньги, отчитаемся до последнего цента.

Последовали и претензии к надписям на двух языках на палатке. Во-первых, наши партнеры "Чайка" выходят только на русском, на латышскую версию денег нет. Во-вторых, если журналисты действительно хотят что-то выяснить, то делают это на языке, на котором человек говорит. Представить, что, настаивая только на латышском языке, мы узнали бы истинную картину, наивно.

Заметили мы также тенденцию, что по чувствительным вопросам - латышскому языку в школах, вторжению России в Украину, поведению депутатов в связи с этим - люди действительно уже избегают говорить открыто, так как их мнение не соответствует мнению большинства. Мы рискуем попасть в ситуацию, в которой, агрессивно нападая на других за "неправильное мнение", больше не сможем узнать, что люди думают на самом деле. Что является опасным.

У пришедших спрашивали - вы к Даугавпилсу или к Риге? Делились или так, или по языку. Латыши шли к латышам, русскоязычные - к русскоязычным. Собрания редакции проходили на обоих языках, так как сложную мысль проще выразить на родном. В конце недели коллеги из "Чайки" говорили с нами на бытовые темы на латышском, потому что у них наконец было с кем.

Как свидетельствует наш опыт, если в Даугавпилсе говоришь на латышском, то на нем и отвечают. Ну или хотя бы понимают и просят разрешения ответить на русском.

К нам пришло 120 человек - не помню редакцию, в которой в течение недели выслушали бы столь многих. Такого просто не было.

В первые дни было много российских пенсионеров. Пожилые, не особо богатые, перепуганные люди. В свое время в основном по меркантильным причинам они взяли российское гражданство и теперь не понимают, что с ними будет. После языковых курсов (стоят от 250 евро) в первый раз не сдали (многие провалили письменную часть). Часть - с кнопочными телефонами, в которых не умеют читать эсэмэски (на экзамен приглашают при помощи СМС-сообщения, сдают его на компьютере). Говорили, что нужно подать заявку и хотя бы попробовать сдать.

Первый посетитель, который ходил вокруг палатки еще до ее открытия, был одним из них. 18 лет до пенсии он работал в Даугавпилсе на латвийско-немецком предприятии. Говорит по-русски и по-немецки, но не по-латышски. Полуслепой и полуглухой, вместо одной руки протез. Чудесным образом он попал на прием к реабилитологу (может освободить от экзамена, в Даугавпилсе они практически недоступны). Освобожден от всех частей экзамена, за исключением разговорной. Толкает через стол письмо от Министерства внутренних дел и спрашивает, что делать - подавать ли заявку на экзамен и как заполнить анкету.

Опыт Даугавпилса позволяет посмотреть на них как на людей, а не как на мистическую враждебную группу. Понято, что латышский он уже не выучит - слишком стар. Экзамен провалит, язык в быту использовать не будет. Понятно, что сами виноваты, что, живя в Латвии, не посчитали нужным выучить государственный язык. Вопрос отношения.

Однако в Даугавпилсе видно, что закон не выполняет цель - укреплять безопасность государства и латышский язык. Более того, идея оставить старых и бедных людей без здравоохранения и требовать полис за 100 евро приведет к тому, что они быстрее умрут (те, кто считает, что это хорошо, дальше могут не читать - у нас нет ничего общего).

Слушая их, я много думала о том, где выход. Государство не может дергаться туда-сюда, если приняло закон (даже если цель не достигнута и исполнение плохое). Если продлить срок еще на два года, стоит рассмотреть возможность согласования требований с требованиями для получения гражданства. Экзамен на уровень А2 сложнее, возрастной ценз выше (для экзамена на гражданство послабления - с 65 лет, его не нужно сдавать людям старше 75 лет), меньше освобождений для людей с инвалидностью.

Ясно одно. Алексея Росликова, бюро партии которого помогает им заполнить документы, или общественного активиста Ольгу Петкевич, которая их консультирует, в следующий Сейм занесут на руках. Этим людям кажется, что в тяжелой ситуации помогают только они. Да, у них нет гражданства и права голоса. Однако у их родственников в основном есть.

И тогда мы удивляемся - почему "это Латгале" голосует не так, как вся остальная Латвия? Может быть, потому, что единственное бюро партии на главной улице - ярко-оранжевая "Стабильности!" Росликова.

Латыши и интегрировавшиеся в общество русскоязычные недоумевают, почему "латышские партии" списали проевропейскую часть города (напоминаем - победитель последних выборов "Единство" в кампании в социальных сетях отметила Даугавпилс как место, которое их не интересует).

Даугавпилчанам - на обоих языках - больно осознавать, как город изображают в национальных СМИ: отсталый регион, где передвигаются чуть ли не на повозках, или место, где живут только "ватники" ("В микрорайонах Риги можно снять еще более дикие ответы, чем здесь", - звучало часто).

Шли и "ватники", но меньше, чем я ожидала. Было меньше и агрессии. Однако, например, в День независимости Украины в городе не было ни одной заметной акции в поддержку. В украинском культурном обществе "Мрия" остались 22 члена (самым младшим - более 60 лет), несмотря на то, что в результате российской войны число украинцев в Даугавпилсе выросло по меньшей мере до 2000. И на пикет после вторжения России пришло больше латышей, чем украинцев, так как они были заняты бытовыми заботами. Часть общества отделилась в 2014 году, когда Россия поддержала вторжение на Донбасс, так как для бывших советских военных это было допустимо, сказала нам глава общества Надежда Стаховская, которую мы ходили поздравить.

Латыши шли говорить, как тяжело жить в русской среде. Молодые мамочки ездят рожать в Екабпилс, так как персонал в Даугавпилсской больнице не говорит по-латышски, а они не понимают по-русски. Новому резиденту без знания языка работать в больнице практически невозможно. Им кажется, что дума под руководством Андрея Элксниньша не заботится о латышскости Даугавпилса, недостаточно финансирует курсы языка, латышскую культуру, а при помощи финансирования негосударственных организаций и высказываний о войне дает понять, что на самом деле отдает предпочтение пророссийскому городу. Лучше фотографироваться с российской пенсионеркой, которая на инвалидной коляске отправляется на языковой экзамен, а не заботиться о доступности городской инфраструктуры для людей с ограниченными возможностями.

Многие - на обоих языках - приходили говорить о локальных проблемах: непродуманно вырубленных деревьях, плохой городской планировке, закрытой бане и так далее.

В редакции побывала большая часть людей, которые в городе активно борются за или против чего-то. Создатели общины от негосударственной организации Cita Daugavpils, активисты латышского языка, борцы с коррупцией, пророссийские элементы, которые после этого врали в соцсетях, о чем говорили, предпринимали, молодые родители.

О Даугавпилсе как потенциальном Донбассе в редакцию пришли говорить только двое. Российская пенсионерка, для которой развал СССР и восстановление Латвии - трагедия всей жизни, и директор музыкальной школы, который на последних выборах в Сейм баллотировался от VL-TB/LNNK и надеется убедить остальную Латвию, что с Даугавпилсом не все хорошо.

Больше всего мне запомнился Глеб. Мужчина лет 30-40 сунул голову в палатку из любопытства. Я пригласила его присесть и поговорить. Начала говорить на латышском, у него шло медленно. В какой-то момент перешли на английский язык (Глеб работал в США и говорит идеально). Сам он из смешанной семьи, которая из Тукумса переселилась в Даугавпилс. Родители отправили в русскую школу, теперь идентифицирует себя как русскоязычный. Дети учатся на латышском, так как это дает больше возможностей в будущем - и просто получше сама школа. "Вы, латыши, не можете понять, что русских нельзя ничему научить при помощи законов и наказаний, - сказал Глеб. - Вам нужно просто объяснить, что ваших мало и если все живущие в Латвии не будут знать латышский язык, он исчезнет, а мы же этого не хотим". "В Даугавпилсе этот подход может сработать?" - не скрываю я скепсиса. "Конечно. Почему нет?" - ответил Глеб.

Я не уверена, но попробовать можно. Хуже не будет.

Это не анализ, а первые впечатления после эксперимента, которого в Латвии до сих пор не бывало. Часть команды Re:Baltica готовит исследование о переходе школ Даугавпилса к обучению на латышском языке, а вторая работает над документальным сериалом о том, как вторжение России в Украину раскололо латвийское общество. Коллеги из "Чайки" работают над материалами о локальных проблемах в Даугавпилсе.

Каждый город Латвии заслужил мобильную редакцию, где можно поговорить с журналистами, понять их работу и увидеть, как рассказанное превращается в реальное решение проблемы. Но кто-то должен был быть первым.

RUS TVNET в Telegram: Cамые свежие новости Латвии и мира на русском языке!