Гостьи из будущего. В прокат вышел фильм «Парадиз 89» о переломном лете в истории Латвии

«Парадиз 89» — полнометражный дебют режиссера Мадары Дишлере. В основу фильма легли ее детские воспоминания о каникулах, проведенных с сестрами в Цесисе летом 1989 года. «Многие особенности того времени сегодня детям и молодым людям непонятны, они даже представить не могут, как мы пришли к независимости. Мне захотелось снять об этом фильм, показать, как воспринимали свободу тогда и сегодня», — рассказывает о замысле режиссер. Сюжет разворачивается в любовно воссозданных декорациях конца 80-х: костюмы, интерьеры, работа художника и оператора выше всяких похвал.

Маленьких актрис Мадара Дишлере выбирала по принципу типажного сходства с собой и своими сестрами. Конкурс на каждую роль был огромным: по 500 человек. Кастинг стал одной из главных удач фильма: юные дебютантки составили прекрасный ансамбль. На встрече с журналистами они рассказали, что во время съемок были потрясены масштабами акции «Балтийский путь», о которой раньше читали только в книгах.

Открытием для девочек стали и реалии 30-летней давности, когда дети много играли друг с другом, а не проводили время в телефонах и гаджетах.

На съемках девочки очень сдружились между собой и теперь общаются в соцсетях.

Перед нами — история взросления 9-летней, не по годам серьезной Паулы (Магда Лоте Аузиня), которую родители отправляют вместе с младшей сестрой Лаурой (Лива Лочмеле) в Цесис к кузинам 12-летней Майе (Марта Гертруде Аузане) и 10-летней Линде (Эвелина Озола). В просторной квартире девочки живут без присмотра взрослых: мама Майи и Линды вроде как работает в Народном фронте и скрывается от милиции, а на деле ведет разгульную жизнь. В роль хозяйки дома вживается старшая Майя, указывая кому и что делать, Пауле же отводится роль наблюдательницы.

«Все взрослые безумны», — объясняет Майя, когда Паула жалуется ей на ссоры родителей. Она же расталковывает сестре значение загадочного слова «диссидент»: «Это тот, кто отказывается подчинаться идиотам».

Диссидентом называет себя новый дружок Паулы, литовец Йонас.

Поначалу жизнь без врослых кажется сестрам идиллией: ешь мороженое и торты без ограничений, смотри телевизор, купайся в речке, играй и ни о чем не думай. Возможно, обычным летом все так бы и было. Но летом 89-го, как гласит слоган фильма, «все стало другим». По телевизору идут репортажи о погибших в Афганистане солдатах и тревожные сводки о народных волнениях в латвийских городах. Попутно накаляется атмосфера в доме: сестры ссорятся. Пауле к тому же снится кошмар: в чистом поле оживший памятник Ленина с жуткой ухмылкой гладит девочек по головкам.

Неспокойно и в городке. В магазине, где заправляет миловидная продавщица (Байба Брока), опустели полки. По парку бродит «трясун», пристающий к девочкам с вопросом: «Хотите увидеть искусство?». Литовец Йонас бегает от местного мента в надежде откосить от армии. Мент (актер Наурис Пунтулис, у которого в 80-е был богатый опыт «приводов») врывается с обыском в дом к сестрам: ищет даму из Народного фронта. С ним, как окажется, неспроста кокетничала не в меру любопытная соседка девочек Айя Карловна (Гуна Зариня).

Мадара Дишлере придумала удачный ход: показать эпоху перемен глазами наивного ребенка, далекого от политики и удивленно наблюдающего за жизнью взрослых. В каком то смысле Паула — собирательный образ Латвии, которая прощается с детскими иллюзиями и обретает самосознание на пути к свободе. Эмоциональным пиком фильма становится акция «Балтийский путь»: Паула участвует в ней с искромсанным литовским флагом, позаимствованным у Йонаса. Реконструкция акции стала одной из самых масштабных сцен в современном латвийском кино: в съемках участвовали более 700 человек. А лидер Народного фронта Дайнис Иванс перезаписал для фильма свою знаменитую речь, прозвучавшую 23 августа 1989 года.

В общем, перед нами образец патриотического кино. Но однозначный политический мессидж не идет фильму на пользу. Из калейдоскопа мнений, которые как губка впитывает в себя Паула, выкристаллизовывается слишком прямолинейное высказывание.

Но стоит ли превращать семейное кино в агитку? И вкладывать в уста малышек фразы вроде: «Когда придет свобода, нам не нужно будет говорить по-русски»?

Дело даже не в том, что на хрупкие плечи девочек режиссер возлагает совсем недетский комплекс проблем. А в том, что детей она помещает в параноидальную картину мира, куда более свойственную взрослым.

Пауле и ее сестрам везде мерещится подвох, и опасность исходит в первую очередь от мужчин: от мента, от эксгибициониста в парке, от нерадивых отцов, которым наплевать на дочерей, даже от невинного дедушки в орденах, который, о боже, говорит по-русски.

Женская тема задается в самом начале фильма в диалоге сестер. «Почему родину называют отчизной, почему у мам нет своей земли?», — спрашивает Паулу маленькая Лаура. Прямого ответа на свой вопрос девочка не получает, а косвенный звучит так: материнская земля — это земля свободная. В финале будущее независимой Латвии мы увидим как бы из зазеркалья другой эпохи: кафе с иностранными названиями, табличка Brīvības ielā вместо улицы Ленина, на плакате Арены Рига красуется литовец-диссидент. Только почему-то не покидает ощущение, что мы очутились в королевстве кривых зеркал.