Все о моей матери: семейная драма как зеркало латвийского общества

Иева Озолиня продолжает тему семейных отношений, начатую в ее нашумевшем дебюте «Мой отец банкир» – детективной истории о судьбе ее отца, Бориса Осипова – президента латвийского TOP Banka, сбежавшего из Латвии с миллионами лат обманутых вкладчиков и обнаруженного Интерполом спустя 15 лет в психиатрической клинике Малайзии. Cквозь призму собственной семейной драмы режиссер показала, сколь радикальные изменения происходили с людьми после распада СССР.

В ее новой работе речь идет о дефиците любви в типичной семье, от которого страдают дети. Тема, кстати, актуальная и для российского, и для мирового кино, вспомним «Нелюбовь» Андрея Звягинцева и спортивную драму «Я, Тоня».

Естественность и искренность, которую демонстрируют герои в кадре, нечасто встретишь в современном кино.

За мастерство режиссер получила приз жюри Международного фестиваля документального кино в Амстердаме IDFA.

Перед нами история аутичного маргинала, молодого математика Райтиса, живущего одинокой, но не лишенной радостей жизнью. Он пытается, пусть и неловко, знакомиться с девушками, развлекается вместе с энергичным другом Борисом, на сеансах у колоритной блондинки, гипнотерапевта, борется с собственным неврозом. И готов распахнуть перед зрителями не только душу, но и двери своего дома, больше похожего на свалку, хотя ни в какую не соглашается пустить туда специалистку по фэн-шуй.

Во всех бедах и незадавшейся личной жизни Райтис винит свою мать Сильвию, вырастившую его с братом в одиночку. Доходит до того, что герой подает на мать жалобу в полицию, обвинив ее в агрессивном поведении, которое, по его мнению, стало причиной его речевых нарушений. Параллельно Райтис пытается разобраться с отцом, бросившим семью, когда он был ребенком, но в ответ получает лишь мантру: «Я ушел, чтобы избежать еще больших проблем». Мать же, вопреки ожиданиям, оказывается вовсе не монстром, а вполне интеллигентной пожилой дамой, умиляющейся от просмотра детских фотографий сыновей.

Пока Райтис и его мать не встречаются в кадре, сюжет разворачивается в трагикомическом, а порой и в анекдотическом ключе. Интонация меняется во время их пасхальной встречи: семейные разборки достигают накала страстей из шоу «Пусть говорят». В самый драматичный момент камера выключаются, и о происходящем мы узнаем из титров. Но от чувства неловкости это не спасает: кажется что мы, пусть и с согласия героев, подглядели то, что вообще-то не предназначено для чужих глаз. По мнению режиссера «пасхальную сцену можно воспринять как метафору крестных мучений. На мать набрасываются все мужчины ее семьи — ее сыновья, ее отец. Она абсолютно одинока, некому прийти ей на помощь. К отцу же у Райтиса и его брата особых претензий нет, ведь его никогда не было рядом».

Каждый зритель «Заданной величины...» найдет в героях черты, с которыми сможет легко идентифицироваться. После сеанса к Иеве Озолине подходили знакомые и незнакомые, признаваясь, что сталкиваются с теми же проблемами, что и персонажи: не могут установить теплые отношения с родителями, с детьми.

«Во время встречи со зрителями после сеанса мы попросили поднять руки тех, у кого не было проблем в отношениях с мамой. – рассказывает Иева Озолиня. – Из всего зала подняли руки только два человека

, герой нашего фильма Борис, светлый и веселый парень, и одна девушка...Мне самой не хватало дружеских отношений с мамой. Я не могла ей рассказать, например, о своих парнях. Мы, дети, думаем, что можем претендовать на полный спектр эмоций в отношениях с родителями, но зачастую это не так».

Режиссер полагает, что ситуация, показанная в ее фильме, характерна для Латвии как части постсоветского пространства.

«У нас женщины после рождения детей склонны брать за них всю ответственность, тем самым как бы выдавливая мужей из семьи. И дети воспринимаются в подобных семьях не как ценность, скорее как фон.

Так случилось с Сильвией, которая растила сыновей в одиночку, пожертвовав ради них карьерой архитектора».

Как отразился фильм на отношениях матери и сына, не испортил ли их окончательно? Иева Озолиня считает, что опыт съемок был полезен героям. «У нас открытый финал. И я считаю, что он светлый, Райтис все время кружит вокруг матери, пытается достучаться до нее, начать диалог. После съемок он признался, что внутренне стал более спокойным. И Сильвия восприняла опыт съемок как «движение вверх».