Как жили рижане и Рига 200 лет назад (1)

В тесноте и болезнях Обычно наши историки об этом стыдливо умалчивают, но и не сказать этого нельзя, тем более что сам Гунс пишет обо всем открыто и без обиняков — Рига была очень грязным городом. Теснота и скученность населения таили в себе страшную угрозу эпидемических заболеваний. Эпидемическая ситуация всегда в Риге была крайне опасной. Может быть, частые пожары в городе и разрушительные наводнения, о которых теперь принято вспоминать как об ужасающих бедствиях, на самом деле играли очистительную функцию. Город выгорал кварталами, после чего отстраивался заново, как бы гигиенически обновляя самого себя. Постоянную инфекционную угрозу и источник зловония представлял собой крепостной ров. И еще, что пугало Гунса как врача, был обычай прямо в городе, на подворьях забивать скот, после чего свежатина продавалась тут же в местных лавках, в совершенно антисанитарных условиях. Смрад от этого тоже стоял страшный. Гунс пишет, что Рига по сравнению с другими европейскими городами отличалась серым видом, унылой однообразностью застройки и грязными узкими улицами. Если вспомнить, что посередине этих мощенных сельским камнем, а иногда и выложенных досками или грубо отесанными бревнами улиц были проложены сточные желоба или просто канавки, чтобы дождем и талой водой смывало выбрасываемый из окон мусор, можно себе представить, какой стоял смрад от нечистот и сколько вокруг было грязи. Вот цитата из книги Гунса: "Кривые, узкие, недлинные улочки, вытянутые ввысь дома-узилища, однообразие фасадов и недостаток в открытых площадях оставляют неуютнейшее впечатление, отчего приезжающие из сельских мест люди чувствуют себя здесь тягостно". Вообще социальный климат, как отмечает Гунс, вместе с гигиеническими условиями и стоимостью жизни в центральной части Риги гнал людей вон из города, особенно тех, кто посостоятельней. Селиться было удобнее и лучше для здоровья на окраинах или в предместьях. Ученый, литератор, гражданин Отто Гунс получил образование в Германии, в 1812 г. недолго жил в Петербурге, а вся его профессиональная и общественная деятельность проходила в Риге. Был известен не только как лекарь, но и как ученый-медик, занимавшийся исследованиями. В 1803 г. вместе с коллегами создал своего рода противооспенный институт. Широко применял прививки и вообще много делал для того, чтобы противостоять эпидемическим заболеваниям. Доктор Гунс состоял даже почетным членом Швейцарского общества хирургов. А в Риге с несколькими единомышленниками он основал так называемый Литературно-практический союз граждан — особое объединение художников, литераторов и людей самых разных профессий, озабоченных городскими проблемами. Они заботились о сиротах, о потерпевших во время военных и невоенных действий 1812 г. (тогда по глупости властей были сожжены предместья Риги) и даже занимались проблемами очистки улиц города. Пробелы в дамском воспитании При чтении очерков Гунса создается впечатление, что он не очень-то жаловал рижскую публику. В его оценках и характеристиках часто звучат миссионерские нотки человека, рассказывающего своим соотечественникам-немцам о местном туземном населении. Вот, например, что он пишет о рижских чиновниках: "они здесь ленивы, распущенны и совершенно бесстыжи". Внешний вид рижан тоже не вызывает у него особой симпатии. Рижане, говорит он, отличаются невзрачной внешностью, они среднего роста и склонны к полноте. Дрезденцы, например, заметно выше их. Цвет кожи хороший. Многие от чрезмерного употребления крепкого пива скоро полнеют. Женщины стройнее мужчин. "Уже к шестнадцати годам они достигают зрелости, но бледны, чахлы и напоминают тепличные растения". Заезжая публика не очень благоволит к местному женскому полу. Воспитание девиц в большей степени распространяется на их внешние достоинства, чем на заботу о нравственном чувстве. Дамы выглядят стройными, потому что носят обувь на высоком каблуке. "Тонкость талии достигается ношением корсетов". В качестве достоинств рижан Гунс называет их гостеприимство и отзывчивость, внимательное и рачительное отношение к приезжим. Нет розни сословной, религиозной или какой-либо еще. Они работящи, любят потрудиться и отдохнуть как следует. Для людей из высших сословий характерно стремление к просвещению. Но что касается проявлений культурных интересов, Гунс пишет, что по части талантов рижская публика ничем не блещет: "Музы в наш город заглядывают редко". По его мнению, Рига — город провинциальный, что здесь очень заметно по тому, как рижане одеваются. Мужчины в этом отношении непритязательны, а вот женщины копируют в основном аглицких кокоток. Они могут круглый год, зимой и летом, не снимать легких платьев, годных исключительно для теплого времени года. Поэтому обычно молодые женщины из зажиточных семей часто болеют. "Все украшают себя одинаковыми золотыми цепочками с медальонами, а также сережками, бусами, грубой работы золотыми кольцами и золотыми табакерками". В суровые зимы носят зимние башмаки и тяжелые шубы, которые стоят недешево. Любительницы табака Сословное разделение в одежде тогда особенно в глаза не бросалось. Жены ремесленников и прислуга были достаточно разборчивы в гардеробе. Несмотря на то что низким слоям общества предписывалось соблюдать в одежде соответствующую субординацию, тем не менее рижанки на это не очень-то обращали внимание. Одевались исходя не из сословного положения, а так, как позволяли обстоятельства. Служанки охотно носили, как их барыни, светлые одежды, в холодные зимы надевали длинные, расшитые шелком и атласом шубы. Гунс даже иронизирует, что "рижская прислуга как будто стремится перещеголять в одежде своих хозяев, а посему не мешало бы принять строгие правила по части того, что им можно и чего нельзя надевать". Очень смешно Гунс пишет о том, как рижанки пользуются косметикой. Рига тогда сильно отставала в этом от Парижа, Варшавы или Вены. Румяна здесь еще в повседневный быт не вошли. Но в богатых домах это добро уже у некоторых дам появлялось и, как это бывает с любыми новшествами по части женской красоты, использовалось ими неумело. Гунс замечает, что "рижанкам не пристало увлекаться румянами, ибо вред их бесспорен". Продавались тогда румяна в самых неожиданных лавках и, по его мнению, покупать их было небезопасно. Почему — он не уточняет. Но, вероятно, уже и тогда торговали самопальной продукцией, которая в больших количествах содержала вредные вещества. Особо вредны, отмечал Гунс, румяна, привезенные из Италии. Еще больше, чем против косметики, Гунс возражал против новой моды нюхать табак, на которую тоже падки были рижанки. Он предупреждал, что от этого ужасного средства женские губы становятся "кофейного цвета". Но его, конечно, никто не слушал. Табакерки стали обычным украшением, и жительницы города, как и дамы во всей просвещенной Европе, табак нюхали без всяких ограничений...