В ближайшие дни выходит новый альбом Бориса Гребенщикова "Знак Огня" - сначала на цифровых платформах, затем и на физических носителях - CD и виниле. Борис Гребенщиков специально для Би-би-си рассказал о новом альбоме и о том, почему это не альбом "Аквариума".
Последние годы над каждым альбомом Борис Гребенщиков работает долго. И этот, "Знак Огня", название у которого появилось уже буквально в последние дни перед выходом, зародился года два назад, когда еще шла работа над предыдущим - "Время N".
Вместе со "Временем N" и предшествовавшей ему "Солью", "Знак Огня" складывается в своеобразную трилогию. Каждый из них отражает определенное время и отношение автора к этому времени.
Если вышедшая осенью 2014 года "Соль" была пронизана ошеломленным отчаянием перед жестокостью рушащегося мира, вышедшее зимой 2018-го "Время N" - злостью, яростью и безнадежностью, то "Знак Огня" отражает неопределенность и сумятицу, но вместе с тем в нем есть и оптимизм, и надежда, и свет.
BBC
БГ - это маска "Аквариума"
Альбом называется "Знак Огня" и - как и предыдущие два - выходит под именем БГ. Но не позволяйте ввести себя в заблуждение. Вся моя жизнь в музыке происходит по благословению области света по имени "Аквариум"; БГ в данном случае - псевдоним "Аквариума", маска.
Но псевдоним этот взят неслучайно.
Кто же такой - этот БГ?
"Русский Альбом", "Чубчик", "Лилит", песни Окуджавы и Вертинского и вот теперь еще эти три альбома. Удивительно, что же это за тип с трагедией в сердце?
Если рассматривать свою жизнь внимательно, то можно заметить, что в сердце у меня есть такая особая призма; посмотришь через нее, и вдруг видишь - какая трагедия все вокруг. И вот эта призма трагедии, когда получается увидеть ее отдельно от самого себя - создает целое мироощущение, дает удивительную силу и делает тебя важным; еще бы - выходит человек и говорит: "Да перестаньте притворяться, перестаньте лгать себе и другим, ведь в основе всего лежит потеря, расставание и смерть!". И все притихают и думают: "Он не побоялся сказать то, что мы все думаем". Как мне однажды крикнули на концерте: "Боря, спой что-нибудь наше, печальное!".
А ведь все прямо наоборот. В основе всего лежит не потеря, а дар - каждому из нас дали невероятную возможность родиться и жить в этом мире, тайн и красоты которого постичь умом невозможно даже за сотни жизней. В основе лежит не расставание, а встреча; в основе не смерть, а жизнь. Подмена счастья на трагедию происходит, когда мы входим в "право собственности", когда начинаем считать, что владеем. Происходит это всегда от неуверенности, я хочу точно знать, что "это мое". Постой! Да нет у нас ничего своего, все нам дано от бесконечной щедрости мира, дано на время, но нет, неуверенность рождает желание владеть, желание рождает жадность, а жадность обращает чудо бытия в трагедию.
И для меня великая роль этого пресловутого БГ - возможность вынуть из себя и внимательно рассмотреть со всех сторон этот кристалл трагедии. Рассмотреть и увидеть его нелепость и осознать, что смотреть через него или смотреть без него - выбор за нами.
И при этом в трагедии нет ничего плохого - она может совершать важнейшее дело очищения души (очищения кармы, как сказали бы некоторые) - до тех пор, пока она не становится единственным методом видеть мир. Когда мыло попадает в глаза, бывает очень больно - но предназначено оно не для этого.
А по-настоящему мы владеем только тем, что отдаем.
Почему же все-таки так долго?
Записывать альбом несколько лет - дело страшно утомительное.
Компьютер у меня сейчас заполнен многими десятками вариантов записи одной и той же песни, и что именно ищется - сказать не всегда возможно.
Но когда есть - то уж есть. Отслушивая бесконечные версии, я поймал себя на том, что ищу - и иногда нахожу - то необъяснимое ощущение, которое часто случалось у меня при записях, начиная прямо с 80-х.
У меня изначально было и есть до сих пор ощущение духа "Аквариума", которое невозможно описать словами, но и перепутать ни с чем невозможно. Оно было и тогда, когда мы в 70-е годы с Дюшей и Фаном [Андрей "Дюша" Романов и Михаил "Фан" Файнштейн - музыканты "Аквариума" 1970-1980-х годов - Би-би-си] собирались в очередном красном уголке, подвале или доме культуры и играли бесконечные джемы, но играть хотелось не виртуозно и профессионально - играть хотелось непривычно, чтобы странность сочетания звуков раскрывала двери в другие миры.
И все, что когда-либо мы делали, было про это. Музыка как портал.
Почему же все-таки этот альбом БГ, а не "Аквариум"?
Если "Аквариум" всегда был поиском и нахождением неожиданного чуда, то его ипостась, именуемая БГ, - это простая и прямая передача от сердца к сердцу, исповедь, покаяние, признание, вырвавшееся вопреки всякому здравому смыслу.
Мне потребовались десятки лет и сотни песен, чтобы наконец понять, что одно невозможно без другого.
BBC
Чаще всего Гребенщиков завершает работу над альбомами в конце лета, в концертное межсезонье. Скорее всего, если бы не коронавирус и вызванный им карантин, неожиданно высвободившие время для студии, и этот альбом мы услышали бы не раньше осени.
Вместо отрывочных, вырываемых из супернасыщенного гастрольно-концертного графика студийных интервалов появилось почти неограниченное время на полноценную, без отвлечения работу, что значительно ускорило завершение альбома.
Впрочем, лишенный столь необходимого и артисту, и его слушателям живого общения, студийным затворничеством БГ все это время не ограничивался. Как и многие другие музыканты, он пошел в онлайн. Но нашел собственную, отличную от остальных и последовательно выдержанную на протяжении месяцев форму общения - онлайн-цикл "Подношение интересному времени".
Практически каждый день он сам снимал на смартфон и выкладывал на свой канал в YouTube песню в "домашне-квартирном" формате - просто под акустическую гитару. Песни - новые и старые, но исполненные именно в эти дни совершенно не случайно, - составили уникальный дневник того странного времени, которое он переживает вместе со всеми нами.
При этом альбом, основная структура, набор песен которого казались сформированными еще зимой, и который должен был пройти лишь период тонкой отделки, шлифовки, - вдруг в это странное, необычное, ирреальное время изоляции, опустевших улиц и отсутствия живого общения между людьми стал радикально меняться.
Менялся состав песен, сдвигались акценты в содержании и эмоциональном настрое складывающегося альбома. На моих глазах, как живой растущий организм, он трансформировался, дышал и жил своей жизнью.
Остались уже известные, исполнявшиеся на концертах, существовавшие в виде студийных записей и даже выложенных на YouTube клипов, но здесь заново переаранжированные, перезаписанные, а то и измененные и по музыке, и по тексту "Пошел Вон Вавилон", "Баста-Раста", "Изумрудная", "Пыль", "Поутру В Поле".
Некоторые песни, включенные в более ранние версии альбома, из него исчезли и уступили место новым, написанным буквально в последние месяцы и никем еще не слышанным: "Вечное Возвращение", "Масала Доса", "Не Судьба", "Мой Ясный Свет", "Хиханьки Да Хаханьки".
Метод работы БГ над альбомами последних лет предполагает участие в записи самых разных музыкантов, живущих зачастую в разных уголках планеты. Вот уже много лет Гребенщиков перемещается между Петербургом, Лондоном, Лос-Анджелесом, Белфастом, Гаваной, Тель-Авивом и другими местами, где ему хочется записать приглянувшихся музыкантов или получить желанный, иногда сугубо местный эффект-колорит.
Вынужденная изоляция этот принцип не изменила. Только теперь, благо современные коммуникации это позволяют, запись, в особенности новых песен, происходила "на удаленке": путем постоянного обмена композиционными идеями, инструментальными партиями, ритмическими структурами, аранжировочными решениями. Затем все вместе сводилось в материнской студии под непосредственным, постоянным и в высшей степени придирчивым (хотя тоже зачастую дистанционным) контролем самого автора.
Очень интересно наблюдать за развитием и эволюцией Гребенщикова не только как автора и исполнителя своих песен, но и как продюсера, создателя музыкальной ткани собственных альбомов.
Обложка альбома "Знак огня"
Boris Grebenschikov
Изначально не музыкант - сам он этого никогда не скрывал - он на протяжении всей эволюции и "Аквариума", и даже БГ, как сольного артиста, привык полагаться на профессионалов. Поначалу это были сменяющие друг друга обладающие школой музыканты "Аквариума". Затем, с расширением возможностей, их сменили опытные и авторитетные западные аранжировщики и продюсеры.
Ценя и любя Гребенщикова-поэта, мы по инерции пристально вслушиваемся в тексты его песен, нередко куда меньше внимания обращая на музыку.
На мой взгляд, это совершенно несправедливо. Сам он, как меломан с более чем полувековым стажем, необъятной музыкальной эрудицией и тонким вкусом, на музыке воспитан не в меньшей степени, чем на поэзии.
Он давно, сознательно и далеко ушел от бардовских корней своего творчества (сохранив при этом к ним трепетное отношение и любовь).
Его музыкальный язык постоянно расширяется и совершенствуется, впитывая в себя влияния отдаленных эпох и отдаленных стран, оставаясь при этом актуальным и современным. Он постоянно усложняется, оставаясь при этом понятным и доступным.
А сам он постоянно ищет свою, одному ему ведомую и одним им слышимую гармонию между музыкой и поэзией, между словом и звуком - этими двумя нерасторжимыми в своем единстве элементами песни.
В поиске этом в последние годы он все меньше полагается на чужой опыт, все больше и больше творит звук сам, достигая при этом - и "Знак Огня" тому блестящий пример - очень впечатляющих результатов.
Он находит и умело использует тех музыкантов, которые способны дать ему нужный эффект, вне зависимости от степени знакомства. С британским гитаристом Лео Абрахамсом он работает уже несколько лет, тот плотно сросся с эстетикой БГ и стал просто инструментальной основой, фундаментом звука всех последних альбомов.
В "Знаке Огня" таким партнером стал также клавишник и продюсер Джеймс Халлауэлл.
С мексиканско-американским гитаристом Омаром Торресом было мимолетное знакомство на фестивале в Черногории в сентябре - и пара слету, без репетиций исполненных там песен, потом в ноябре несколько концертов в Израиле. И вот Торрес без прямого непосредственного контакта, сидя за много тысяч километров у себя в Лос-Анджелесе, создает на своей акустической гитаре практически всю щемящую музыкальную фактуру песни "Не Судьба".
А пронзительное соло кубинского трубача Роберто Гарсиа в "Пыли" родилось практически спонтанно в студии в Гаване, куда Гребенщиков отправился еще в 2016 году записывать несколько песен с участием музыкантов из плеяды прославленного на весь мир Buena Vista Social Club.
Ну и конечно есть здесь и струнные оркестры, и хоры, и приглашенные солисты-духовики. Каждая краска тщательно подобрана и умело ложится в колоритную звуковую палитру.
Такой подход - естественное развитие и эволюция художника, уже не только поэта, не только музыканта, но художника, видящего все здание творимого им искусства, - все дальше отходит от концепции рок-группы.
И закономерно потому, что "Знак Огня", как и предшествовавшие ему "Соль" и "Время N" - работы уже не "Аквариума", а Бориса Гребенщикова.
Гребенщиков воспитывался и рос на концепции альбома, так, как она созрела и сложилась у его героев 1960-х. И для него чрезвычайно важно, чтобы каждый новый альбом был именно альбомом - не просто сборником песен, а выстроенной композиционной структурой, которая при всем богатстве и разнородности музыкальных и эстетических миров, при всем разнобое эмоциональных настроений и состояний автора, тем не менее выстраивается в единое, органическое, цельное художественное высказывание.
В "Знаке Огня" эту цельность уловить непросто. В отличие от яростной, злой энергии "Соли" или отчаянной безнадежности "Времени N", здесь нет довлеющей эмоциональной доминанты.
Есть та же злость ("Баста Раста"), есть едкая сатира ("Пошел Вон Вавилон").
Есть веселая, кажущаяся всего лишь беззаботной абсурдистской игрой "Масала Доса". Но и в ней обнаруживается глубокий подтекст. Фраза "На честь и совесть больше нету нынче спроса" раскрывается в многократно, как мантра, повторяющемся заключительном заклинании "кали-юга", обозначающем на самом деле четвертую из четырех эпох в индуистском временном цикле, время падения нравственности, уменьшения добра, время раздора.
Есть всегда свойственная БГ, обращенная к высшему и чистому, как бы мы его ни называли, просветленность ("Мой Ясный Свет").
Есть упрямство вечного нестареющего бунтаря в "Изумрудной" ("Я не хочу быть камнем в вашей стене/Я не хочу быть трупом в вашей войне/Я не хочу стоять в одном строю/Идите к Богу в рай (вариант - идите на …), а я еще спою").
Есть и стойкий, не сдающийся ни перед никакими напастями и ни перед никакими сложностями и неопределенностями смутных времен оптимизм изначально предполагавшейся в качестве финала "Поутру В Поле".
Характерно, что финалом стала записанная буквально в последние перед выходом альбома дни "Ода" - инструментальная кода, торжественный, умиротворенный музыкальный строй которой венчает все здание.
Но самыми важными, принципиально ключевыми для понимания альбома, как отражения трудного времени и сложного мира в ломком сознании художника, представляются песни с мучительным, почти буквально кровоточащим от отчаяния поиском выхода.
Это практически давшая название альбому "Знак": "И можно молиться, как птица/Но воздух непрозрачен и сер/У этой песни не бьется больше сердце/Она стала притоном химер".
Это "Вечное возвращение": "Нам дали голос как дождь/Сердце как фарфор/Одно мгновение шел ток Белтайна/Но все пусто с тех пор/И только память о том/Чего не было и нет/Как ни пытайся, но мне не вспомнить/Как выглядел свет".
Это, несмотря на нарочито веселящее название, на самом деле трагичная миниатюра "Хиханьки Да Хаханьки".
И, наконец, самая главная, как мне представляется, песня альбома "Не Судьба": "Мир говорит: как ты можешь быть так спокоен/Надвигается шторм, который разорвет саму суть бытия/А я говорю: мир, ты не понял/Да, надвигается, шторм/Шторм - это я".
Гребенщиков утверждает, что причина, по которой последние три альбома вышли под именем БГ, состоит в том, что ему не хотелось приписывать пронизывающее их тяжелое мироощущение ассоциирующемуся и для него, и для его поклонников с радостью и светом "Аквариуму".
Нам остается теперь ждать, вернется ли он теперь, позволит ли ему время вернуться после этой трудной трилогии к беззаботности, легкости и брызжущей оптимизмом энергии "Аквариума".
