Ян Гэ: Кирилл Серебренников называет меня своей принцессой

Вернуться с остальными актерами "Гоголь-центра" в Москву она не смогла: гражданку Китая не пустили в Россию из-за отсутствия вида на жительство (у нее рабочая виза) в связи с новыми коронавирусными ограничениями. Ян Гэ уже четыре месяца живет в Берлине и активно снимается - корреспондент DW с трудом встретился с актрисой в одном из китайских ресторанов в перерыве между съемками, чтобы поговорить о Серебренникове и ее российской карьере - Тула, ВГИК, шоу "Голос".

Deutsche Welle: Ты же в Москве, как там говорят, не местная. Как ты восприняла суд над Кириллом Серебренниковым?

Ян Гэ: Не люблю политику. И не понимаю. Нас обвиняют в том, что мы брали деньги и поставили спектакль, которого не было. Как можно врать в лицо и говорить, что спектакль не был поставлен, если его видели тысячи зрителей? Это был шок. Я думала, такие вещи очень далеко от меня. Я почувствовала себя потерянной. Получается, такое может случиться со всеми. И сейчас это происходит с девушкой, о которой говорят, что она рисует порнуху.

- Юлия Цветкова.

- Да. С ней.

- Ты говоришь: "Мы поставили спектакль". То есть ты считаешь себя частью команды? Не отделяешь себя от Серебренникова с его денежными делами?

- Не отделяю, и у меня есть на это серьезная причина: если бы не Серебренников, я бы не осталась в России. Я считаю, что он отец. Батя. Не только учитель. Я была у посольства, когда выносили приговор. В тот день у меня была съемка, но я так переживала, что не могла спать. Решила для себя: если его посадят, я никогда больше не приеду в Россию. Я ни одного мужчину в своей жизни не любила так долго. У меня нет отца. И не было отношений дольше, чем два с половиной года. С Серебренниковым я уже больше семи лет - так долго, как ни с кем. Мы переписывались незадолго до приговора, и он говорил, что был готов к тюрьме. Он на самом деле терял надежду.

- Вы переписываетесь?

- Ага. Он переживает из-за того, что я застряла в Берлине. Он называет меня: "китайская принцесса". "Моя принцесса". Переживает, как я тут живу и все такое. Я считаю, что мне за него надо переживать, а по факту он переживает за меня. Он мне как отец. Правда. Больно. Но что было трогательно: очень крутые артисты - и из Deutsches Theater, и сам Остермайер (Директор театра Schaubühne Томас Остермайер (Thomas Ostermeier) - Ред.) - все были там, у посольства. Ангела Винклер - ей за семьдесят лет, легенда! И она должна была играть в "Декамероне", но не смогла из-за состояния здоровья, из-за перелетов. Все были у посольства. Серебренников умеет объединять хороших людей. Тот круг людей, которые его любят и ему верят, - они все хорошие.

- В "Декамероне" ты играла в том числе и на немецком. Как ты его так быстро выучила?

- Просто выучила. Это какая-то магия. Просто он умеет заряжать, хочется понравиться ему. Я хочу, чтобы он всегда меня хвалил. Если Кирилл говорит "хорошо", значит ты ох... (хороший) актер. В "Аутсайде" я впервые раздевалась на сцене. Я сильно мучилась, говорила: "Кириллсеменыч, ну может наденем что-нибудь?" А он: "А почему?" "Потому что у меня сиськи маленькие, некрасивые, у меня целлюлит". А он говорит: "Это фактура, принцесса, все красиво, ты красивая, успокойся".

Понимаешь, для Кирилла я не только китаянка, он достает из меня что-то большое. В "Декамероне" я играю очень уродливую девушку. Там нужно было так сделать, чтобы висел жир, чтобы видны были складки. У меня нет живота, но надо было так сделать, чтобы он был виден, при этом жрать "Доширак". Но с ним не страшно быть некрасивой. Все актрисы боятся быть некрасивыми. А с ним мне пофиг. С макияжем, без макияжа, вся в говне - мне все равно все по кайфу. Ему доверяешь.

- Что скажешь о работе с немецкими актерами?

- Немцы не сидят в телефонах на репетициях! Мы все так делаем, иногда, в перерыве, когда ждешь, и репетируют другие. Немцы - никогда не сидят в телефонах. Сначала я думала, что они просто большие профессионалы, а потом приехала сюда и увидела, что тут никто не сидит в телефонах. Тут такой плохой интернет, такой дорогой, что это просто бессмысленно! Даже фотографии не загружаются. То есть это не они такие молодцы. (Приносят еду. - Ред.) Ты ешь мясо?

- Ем. 

- Если бы ты сказал, что не ешь мясо, я бы просто развернулась и ушла. Я не хочу общаться с вегетарианцами, они не сексуальные. Мужчины должны быть дикими. Иначе что-то природное теряется.

- А какое самое невкусное блюдо русской кухни?

- Ой, окрошка. Просто мне вообще не зашло. Даже окрошка с черной икрой тоже не зашла. Сложно мне.

- Пельмени?

- Пельмени - китайское блюдо.

- Каково тебе было в двадцать приехать из Пекина в Тулу? Ты же не говорила по-русски?

- Нет.

- Тяжело было?

- Очень. Русский язык - невыносимый язык. Говорю-говоришь-говорим-говорят-говорите. Говорил-говорили-говоря… Это просто ужас. А если меняются глаголы, то меняются существительные и прилагательные. Это вообще жесть. Девушка. Я люблю девушек. Я люблю красивую девушку. Красивых девушек. Это вообще что? Это очень сложно.

- У семьи не было денег послать тебя куда-то в страну с языком попроще, и ты оказалась в Туле?

- Нет, это типа судьба. Меня отправили в Россию, не было других вариантов. Чтобы стала переводчицей, а потом работала в посольстве.

- Когда ты поняла, что не будешь работать в посольстве?

- В первый год я учила язык, а потом поступила во ВГИК. И все.

- Как ты так быстро его выучила, за год?

- Может быть, я умная? (Смеется. - Ред.) Я была суперстудентка в Китае. Я не красилась, не встречалась с мальчиками, не гуляла, не бухала, не принимала наркотики. Была монашкой и училась. Я не могу сниматься в историях типа "Кислоты", потому что никогда в жизни не принимала наркотики. Я просто странно выгляжу, с такими ногтями, и никто не думал никогда, что я умная. Я долго молчала и терпела, пока хорошо не выучила язык, пять лет, наверное, потом заговорила, и люди сразу начали по-другому меня воспринимать.

- Когда ты приехала в Россию, то сразу же оказалась в шоу-бизнесе. Шоу "Голос", дуэт с Киркоровым. И, наверное, могла остаться в шоу-бизнесе. Но тебя тянуло в андерграунд, к Серебренникову.

- Могла бы. Но я хочу быть счастливенькой по-своему. Хочу быть веселенькой. Не хочу слушать тупого продюсера. В шоу "Голос" я понимала, что выигрыш или проигрыш ничего не поменяют в моей жизни. Я ничего не хотела кроме того чтобы веселиться. Когда был финал, и я решила выйти на сцену в костюме динозаврика, у всех был шок. Продюсер говорил: это "Первый канал", ну какой динозаврик, это не серьезно. А я говорила: "Ну Новый год же, пусть все порадуются". Если мне весело, это самое важное. Есть китайская мудрость: "Когда ты очень хочешь что-то, это самая опасная ситуация". Тогда тобой могут манипулировать. Мне просто скучно быть послушной девочкой. Я слушаю себя. Кирилл повлиял на меня так, что я не стала тупой телкой. Телок много. А он называет меня художницей.